Охота на Быкова. Расследование Эдуарда Лимонова - Эдуард Лимонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Анатолий Петрович был уверен, что не помирятся. Были очень недовольны и генеральные спонсоры Лебедя на выборах: Черные и Анисимов. До поры до времени они стояли за Быкова.
Всеволод Севастьянов:
«В „Комсомольской правде“ тогда появилась великолепная статья Льва Черного. Что нужно перестать валять дурака, строить настоящий капитализм, что КПРФ нельзя разрушать, пусть она играет роль щуки в море, а 2-я часть статей была посвящена Лебедю. „Мы тебя поддержали. Как Бонапарта, а ты занялся переделом частной собственности. Это не твоё дело“.
Быков был в конфронтации. Попытался провести ряд акций, в частности, пригрозил Лебедю, что КрАЗ уходит полностью на толлинг с 1 января 1999 года. Это была бы огромная потеря для бюджета. КрАЗ производил до этого 61 % по толлингу и 39 % по нормальному. Толлинг, этот 61 %, давал в год 9 миллионов долларов прибыли, а 39 % по нормальной схеме — 200 миллионов долларов.
Лебедь в ответ даванул тарифом на электроэнергию.
Быков затеял банкротство Красноярского угольного комплекса, чтобы надавить на энергетиков и заставите снизите тариф на электричество для КрАЗа. Если бы Быков был реальным владельцем, мы, Законодательное собрание (и фракция КПРФ), мы бы его поддержали. А так мы подготовили, но провалили…»
Лебедя и Быкова пытались помирить. Приезжал Березовский.
Георгий Рогаченко:
«В декабре 98 года жил в „Яхонте“. Готовил фестиваль „Чемпионы вызывают чемпионов“. Как-то ночью не спалось, около часу спустился в бар. Слышу за спиной голоса, очень знакомые: „Кого вы поддерживаете?“ — „Мы за Быкова“. Сидят Доренко и Березовский и три проститутки. Березовский прилетел мирить Лебедя и Быкова. /…/ Должны были встретиться Лебедь, Быков и Березовский. Быков ждёт их полчаса, час, наконец заводится и едет в резиденцию Лебедя, в „Сосны“. Проходит мимо охранника. Заходит в комнату, где сидят Лебедь и Березовский. Со слов охранника: „Быков морально размазал Лебедя“. „Нужно заходить, выручать хозяина, но в то же время я боюсь!“ — вспоминал охранник. Быков не стеснялся в выражениях. Березовский пытался вмешаться, но Быков поставил его на место: „А ты там, молчи!“. Всё это со слов охранника. Трое суток Лебедь пил, затем вызвал бригаду Колесникова.
Тогда в приёмной Ельцина сидели Чубайс с Путиным и Березовский с Лебедем. /…/
Когда Быков вышел из СИЗО, мы его спросили: „Толя, зачем ты ввязался в это?“ „Ребята, потому что мы ввязались, в России не будет президента Лебедя. Ельцин увидел, что Лебедь не держит обещаний“. /…/ Быков — исторический человек, и, может быть, это его главное предназначение — не допустить президента Лебедя… Через четыре года Лебедь попытается участвовать в выборах. Его ближайшее дело — переизбираться на губернаторских выборах в 2003 году. Потому сделает всё, чтобы уничтожить Быкова. /…/ Ему говорят, Петрович, едет комиссия Колесникова, разбираться. „Во, пусть едет, во всём разберутся!“ — наивно верил, что разберутся в его отношениях с Лебедем. /…/ Быков о Березовском: „Не буду с ним, он воровал бюджетные деньги!“»
Сергей Комарицын:
«В резиденции „Сосны“, там живёт Лебедь и там же состоялась встреча Ельцина с Хасимото, „без галстуков“, помните? Осень 98 года. Лебедь, Березовский, Быков так орали друг на друга, что охранники разбежались».
Всеволод Севастьянов:
«„Сосны“. Березовский и Лебедь ходят по территории. Березовский что-то шепчет, его не слышно. Трубу-генерала слышно отлично: „Я хочу вам заполнить пробелы в вашем образовании… В Красноярском крае есть один губернатор. И зовут его Лебедь, Александр Иванович. И другого не будет“. Березовский уехал, и на следующий день ОРТ стала полоскать Лебедя. /…/
До самого 3 февраля 2000 года Лебедь верил, что сценарий в Кремле разыгрывается для него. В сентябре 2000 года он верил, что будет обвал экономики и его призовут. Им пытаются рулить в Москве.»
«Комок», 14 апреля 1999 года:
«И Лебедь прерывает дипломатические отношения с Быковым. /…/ Из администрации начинают вылетать люди Быкова. Все договорённости аннулируются, программы сворачиваются, общность интересов исчезает. Следуют громкие заявления с обеих сторон — как они жестоко разочаровались друг в друге. Но это всё в рамках холодной войны. По-настоящему боевые действия начинаются, когда речь зашла о Красноярской угольной компании (КУК). Во времена любви и сотрудничества финансово-промышленной группой „ТАНАКО“ был подготовлен проект превращения края в корпорацию. Или, что то же самое, восстановления прежнего экономического комплекса. На первом этапе предполагалось реанимировать цепочку: угольщики-энергетики-металлурги. Поскольку контрольный пакет акций КУК находится в федеральной собственности, решили влияние федерации ликвидировать. Для чего провести процедуру банкротства. Всё было готово, кредиторы только ждали команды. И тут Александр Иванович неожиданно обретает себе друга в лице Анатолия Чубайса. Поскольку главными должниками угольщиков считались энергетики, Анатолий Борисович предложил долги погасить, банкротство прекратить, а потом поговорить о судьбе акций. Лебедь прилетел в край, собрал угольщиков, журналистов. И совсем уж было изготовился облагодетельствовать разрез „Бородинский“ чубайсовыми деньгами. Но его просто сбили на взлёте. Шахтеры переуступили свой долг Красноярской топливной компании, которая также создавалась с согласия губернатора и должна была превратиться в крупнейшего, а потом и единственного трейдера. А КТК, в свою очередь, долг переуступила. Вот тут Александр Иванович по-настоящему осерчал… попросив зафиксировать то, что последует: Александр Иванович послал по матери рождённую им же фирму. Прямым текстом и в прямом эфире. Дальше события развивались по нарастающей. Лебедь заявил на всю страну о том, что криминал в Красноярском крае рвётся к власти. Не называя никаких имён, но при этом ясно давая понять, что это некий депутат Б., который работает председателем совета директоров на алюминиевом заводе. После консультаций с Евгением Примаковым и Николаем Бордюжей Лебедь добивается приезда в край большой комиссии МВД по главе с генералом Колесниковым. Заявления становятся всё громче. Красноярский край становится полигоном по борьбе с криминалом. Премьер несколько раз упоминает его — в связи с криминализованностью. /…/ Он (Лебедь) обращается к коллегам-сенаторам с просьбой поддержать его в борьбе с бандитами. Коллеги устно поддерживают… Генерал между тем наращивает обороты. Предприятия, прямо или косвенно имеющие отношение к алюминиевой группе, пользуются особой заботой губернатора. Их, в первую очередь, касаются, например, повышения тарифов на электроэнергию. Или проверки различных силовых ведомств. Возбуждаются уголовные дела, — и новые, и многолетней давности. Потом эти дела рассыпаются, откладываются, вновь возбуждаются. Генерал умело использует ту информацию, которую получил в период дружбы с Анатолием Быковым. Скажем, проект корпорации губернатор представляет как прямой заговор против него. Алюминиевая группа контролирует базовые отрасли, получает баснословные прибыли (по словам Лебедя, 850 миллионов долларов в год). В то время как бюджету хотят отдавать 500 тысяч долларов в месяц. По подсчётам Лебедя, один пирожок с капустой на каждого жителя. Тут, конечно, генерала подвело полное отождествление себя с краем. Вторая цифра — не на весь край, а в „Фонд губернаторских программ“. А первая, большая цифра — это как раз налогооблагаемая база для всего края. Остальных жителей, то есть. /…/
В феврале 1999-го случилась пробуксовка. Друг Лебедя Анатолий Чубайс оказался коварным политиканом. Он, оказывается, вовсе не собирался дарить генералу акции угольных разрезов. Наоборот, он решил, что они и РАО ЕЭС пригодятся. Срочно был объявлен новый враг № 1 — Чубайс. Надо отдать должное Лебедю — с Чубайсом он расправился в течение месяца».
Обратимся к другому тексту, к интернетовскому — «Конец императора тайги?». Вот как те же события зимы 98/99 годов выглядят в ином изложении:
«Лебедь был разъярён. Пообещал ломать хребты тем, кто идёт против законно избранной власти. Публично крыл матом угольщиков, уводивших у него из-под носа крупнейший угольный разрез, снабжавший топливом чуть ли не всю Юго-восточную Сибирь. Когда же губернаторские откровения были продемонстрированы по ТВ, репрессии обрушились на телекомпании. ТВК Лебедь ничего сделать не мог, а вот на частную „Афонтово“ (частью акций которой, кстати, владеет КрАЗ) наслал несколько проверок, которым никакого компромата найти так и не удалось. На государственном краевом телевидении и вовсе по приказу губернатора была выставлена ВОХРовская охрана, не пускавшая руководителей телекомпании на рабочие места. /…/ А долг Бородинского разреза был переуступлен никому не известной и, судя по всему, подставной новосибирской фирме. Потому что не только саму фирму, но даже и злополучного Свидетельства о передаче ей долга угольщиков правоохранительным органам, науськанным Лебедем, найти так и не удалось, на следующий день в общественную приёмную депутата краевого ЗС Анатолия Быкова ворвался СОБР». (То есть 23 января 1999 года — Э.Л.)
