Легион «Альфа» - Ф Ришар-Бессьер

— Черт побери, но мы же не можем торчать здесь день и ночь, — угрюмо буркнул Маршал. — Рано или поздно они своего добьются.

До заката оставалось часов пять. Перкинс повернулся к Ковачу:

— Послушайте, нам остается только одно: обнести всю электростанцию проволокой под напряжением, то есть сделать то, что вы сотворили с вашими хорелиями. Где можно раздобыть нужный материал?

Ковач мигом согласился с Перкинсом, но добавил, что для этого потребуется немало времени.

— Придется рискнуть.

— Тогда согласен! На электростанции полно всего. Следуйте за мной, Перкинс.

Спустя несколько минут перед входом в здание уже высилась груда необходимого для осуществления их проекта материала. Но киборги были вынуждены прервать свои подготовительные работы, чтобы отразить новую попытку растений — камикадзе застать их врасплох.

Перкинс был вынужден позвать на помощь Смита.

Под надежной защитой Смита и Ковача Перкинс, Крупп и Маршал начали обносить электростанцию металлическими колышками, чтобы потом подвесить на них на высоте двух метров медную проволоку.

Работа продвигалась медленно, и к наступлению ночи они не успели установить предохранительное устройство.

Им помогло то, что включавшееся автоматически по окончании дня электрическое освещение позволило продолжить начатое дело. И тем не менее положение складывалось угрожающе, поскольку кругом обнаружилось немало погруженных в тень мест, в которых прятались, перегруппировываясь, хорелии.

Так шел час за часом, почти в полной тишине. Ее прерывали лишь клацанье ножниц да удары молотков, которыми орудовали киборги. Они разматывали большие мотки медной проволоки и вешали «паутину» на упоры под строгим наблюдением механика Круппа.

Предпринятая хорелиями атака, как и предыдущая, захлебнулась. На сей раз растения вели себя гораздо более агрессивно. Легионерам пришлось принять специальные защитные меры, чтобы уберечься от обстрела смертоносными зернами.

Поднялся колючий холодный ветер, небо постепенно закрыли свинцовые тучи.

Перкинс поторапливал товарищей, так что к концу ночи все работы были завершены без каких — либо серьезных происшествий и ограждение поставлено. Оставалось только пустить по нему ток, что и было сделано через полчаса. Проверка показала, что система электрической защиты действовала превосходно.

Только после этого киборги могли спокойно вернуться на виллу. Они, собственно говоря, и собирались это сделать, когда их остановил резкий окрик Смита.

Хорелии взяли в кольцо всю площадь. Они поджидали их, трепеща от нетерпения, вытянув вперед напряженные буравчики — щупальца, блокируя все отходы от электростанции, готовые наброситься не землян. А из парка подтягивались все новые и новые особи.

Ни легионерам, ни Ковачу ещё ни разу не приходилось видеть их в таком количестве… Напрашивалась даже мысль, что им каким — то образом удалось сильно размножиться за истекшую ночь.

Киборги прикинули, что противников было не менее тысячи. А когда они развернулись назад к электростанции, то с ужасом увидели, что целая лавина хорелий спешила к ограде, отрезая им путь к отступлению. Маршал, вздрогнув, не удержался, чтобы не воскликнуть в сердцах:

— Ну и ладно, тем хуже. Покончим со всем этим делом одним махом.

Перкинс напряженно думал до самой последней секунды. Он ни за что не хотел признавать себя побежденным, но где — то в глубине души чувствовал: это конец.

Смит и Крупп приготовились к боевым действиям. И только Ковач выглядел среди них каким — то уныло — смирившимся и безразличным к своей судьбе. Он — то прожил восемнадцать лет в этом нескончаемом ожидании наихудшего исхода.

Страх — немного сродни чувству счастья: его оценивают скупо, по капельке.

А его стакан уже давным — давно был переполнен…

— Ну что, командир, вперед? — обратился к Перкинсу Смит, судорожно сжав палец на спусковом крючке.

Перкинс склонил голову.

— Да, пожалуй, и удачи вам, если позволительно так выразиться…

Остаток его фразы потонул в диком шуме: на возвышавшейся на другой стороне площади церкви вовсю затрезвонили колокола.

В этом звоне слышалась ясная музыкальная фраза, непрерывно повторявшаяся.

Хорелии, которые уже почти достигли ограждения, как по команде, замерли. Остальные, рванувшиеся было на площадь в смертельную атаку, застыли в стремительном порыве.

Перекрывая дикий грохот церковного колокола, Крупп иронически проговорил:

— Милое к нам внимание. Ave Maria, morituri salutant.[18]

— Вы кощунствуете в самый неподходящий момент, — тем же тоном живо возразил ему Ковач.

— Спокойно, не стрелять! — что было сил закричал Перкинс. — Взгляните, это почти невероятно, но все хорелии словно парализованы. Что бы это могло значить, хотелось бы знать!

Перкинс был прав. Звон колоколов, похоже, производил на хорелий гипнотизирующий эффект: они перестали раскачиваться из стороны в сторону.

Ковач, убедившись в этом, обратился к Перкинсу:

— Честное слово, вы правы… Непонятно почему, но они ни на что больше не реагируют…

— Как по — вашему, долго будет стоять ещё этот перезвон?

— Э — э—э… Вероятно, несколько минут. Если меня не подводит память, то сегодня Рождество.

Перкинс прокричал:

— Попробуем просочиться сквозь них, пока колокола не умолкли.

И он смело направился к широкой улице, по которой они пришли к электростанции. Вся группа двинулась за ним.

Ускорив шаг, легионеры и Ковач вскоре подошли к растениям — убийцам, но те даже не шелохнулись. И тогда они поняли, что поступили правильно и что каким бы невероятным это ни казалось, у них неожиданно появился шанс остаться в живых.

Выскочив на широкую улицу, они решительно направились к вилле, стараясь не прикасаться к застывшим статуями хорелиям. А с церкви по — прежнему лился перезвон.

Как только они покинули опасную зону, Ковач остановился и его взгляд устремился к церковному куполу. По впалым, прорезанным глубокими морщинами щекам медленно текли слезы.

Киборги услышали, как он благоговейно прошептал:

— Благодарю тебя, о Боже!

Странный феномен, которому все они были свидетелями, заинтриговал легионеров. По возвращении на виллу Перкинс спросил у Ковача:

— Вы когда — нибудь уже с этим сталкивались?

— С уверенностью говорю: нет.

Но ученый ответил как — то механически, он был погружен в свои раздумья. Наконец через некоторое время он очнулся и заявил:

— Неоспорим тот факт, что звуковые колебания погрузили хорелий в состояние, близкое к гипнозу. Это, похоже, подтверждает те опыты, которые задолго до Катастрофы проводились специалистами по выяснению воздействия музыки на некоторые земные растения. И, если не ошибаюсь, некоторые водные растения и мимозы проявляли исключительную чувствительность к музыкальным колебаниям. Ученые считали, что это активизирует их рост. Что касается хорелий, то не исключено, что в силу присущей им чрезвычайной восприимчивости музыка вызывает у них почти полный паралич. Во всяком случае, это — единственно возможное объяснение случившегося.

Перкинс довольно долго кивал головой, прежде чем задать следующий вопрос:

— А нельзя ли как — нибудь проверить вашу теорию? Как вы сами понимаете, это может оказаться необычайно важным.

Ничего не было проще, чем выполнить эту просьбу. Ковач сходил в соседнюю фонотеку и отобрал там несколько прекрасно сохранившихся записей.

Он где — то раздобыл и магнитофон, который они сообща легко починили. После этого вся группа могла с полным удовольствием наблюдать реакцию на музыку хорелий, росших на огороженном Ковачем участке.

Их поведение ничем не отличалось от поведения их сородичей перед электростанцией. Они тут же застыли, напряглись, их охватила легкая дрожь, а разноцветные венчики дружно повернулись к источнику звука, никак не реагируя на присутствие людей. Хорелии полностью подчинились магии музыки, были буквально зачарованы ею.

Легионеры повторили опыт несколько раз, варьируя интенсивность звучания и соотношение низких и высоких тонов. Сложилось впечатление, что временами эти таинственные растения испытывали подлинные мучения при тех или иных комбинациях звука.

— Ну вот, наконец — то найдено эффективное оружие против противника, и мы можем с успехом применять его в трудных ситуациях, — тихо произнес Маршал.

Смит слегка улыбнулся.

— Нам бы фанфару — и гуляй смело по всему городу! К тому же я лично могу сбацать на барабане, а Крупп сыграть на гармонике. Кто — нибудь ещё умеет играть на музыкальных инструментах?

Но зубоскальство старшего пилота не нашло поддержки. Перкинс лишь кисло заметил: