Эпицентр - Кирилл Партыка

Мы с Профессором уселись рядом на обрубок бревна. (Вот тоже парочка: умник и Ездок.) Профессор протянул мне свой сверток с едой.

– Берите, мне много не нужно.

– Ешьте, – посоветовал я. – Силы вам потребуются. Но ел он неохотно, вечная голодуха отучила от излишеств.

День, проведенный за рулем, измучил суставы и требовал разминки. Я встал с намерением прогуляться. Гулять тут, впрочем, было особенно негде. За импровизированную изгородь я сам категорически запретил выходить каждому. Пришлось неторопливо шагать вдоль нашего хлипкого ограждения. Машины черными громадами нависали надо мной и выглядели довольно мрачно. Однако лишь они и представляли собой хоть что-то надежное. Я похлопал ладонью по броне. Она еще не остыла и излучала приятное, успокаивающее тепло, как боевой слон в армии Ганнибала. Тайга вокруг приглушенно шумела под легким ветром. Ее стена была непроглядна, но в ту сторону мне смотреть и не хотелось.

Неожиданно кто-то тронул меня за плечо. Я даже слегка вздрогнул. То ли я расслабился, то ли кто-то сумел подойти ко мне абсолютно незамеченным, что почти исключалось. Я повернул голову. Рядом стояла Ольга. Даже походный наряд не портил ее. Она протянула мне сигареты. Я усмехнулся и взял одну. Сигареты в Зоне давно стали роскошью.

Ольга тоже закурила. Какое-то время мы молча шли рядом. Я вновь подивился тому, что не улавливаю никаких исходящих от нее флюидов. Володька Исаев, например, распространял вокруг себя энтузиазм вперемешку с некоторым легкомыслием и беспечностью. Его бойцы отважно побаивались, но были готовы выполнить свой долг. Профессор был философски спокоен. Научники, слегка напряженные и усталые, «фонили» по-своему: их заботили предстоящие исследования. Лариска, кажется, беспокоилась за меня. А от Ольги не исходило ничего, словно она была не человек, а заводная кукла. Кое-что я все же ощутил (если не сказать – додумал). Она была натренирована контролировать себя, как это умеют делать только опытные профессионалы в определенной, хорошо знакомой мне области. И это мне не нравилось все больше.

– Вас зовут Сергей? – наконец спросила Ольга.

Она прекрасно знала, как меня зовут, Директор представил.

– Меня обычно называют Серым.

– Странно, вы производите впечатление довольно яркого человека.

Я промолчал.

– Зачем вы отправились в эту поездку? Вы ведь не из Работяг, вы Ездок. Пообещали жирный гонорар?

– А Ездоки, по-вашему, ездят только за наваром? – нехотя ответил я.

– Примерно так нам и объясняли, когда отправляли сюда.

– Как там, в санлагерях? – задал я вопрос, чтобы съехать с темы.

– Плохо. Они почему-то из лагерей спецбеженцев быстро превратились в другие.

– Концентрационные?

– Вроде того. Люди там ведь на особом положении. Они воспринимаются как потенциальная угроза, как бомба замедленного действия. Ну и традиция, конечно. Раз за колючкой, значит, зэк. А с зэками у нас никогда не церемонились.

– Насчет зэков понятно. А вот про потенциальную угрозу… Кому еще не ясно, что нет никакой угрозы, что никакая это не зараза и никуда дальше она не пойдет.

– Во-первых, ничего до конца не ясно, – отмахнулась Ольга. – Во-вторых… лучше скажите, как вы могли дойти до жизни такой?

– Какой? – удивился я.

– Сами знаете. Дикой. Вы здесь с самого начала? Это был дурацкий вопрос.

– Нет, недавно на экскурсию прикатил. Ольга смутилась, но не подала виду.

– Трудно приходится?

– Трудно первых десять лет. Хотя десять еще не прошло. Но ничего, терпимо. Людей только много гибнет.

– Вы, говорят, тоже немало в этом постарались. Я сделал донельзя изумленный вид.

– Кто, я? Кто это вам наговорил? Я такой мирный, славный парень, думал, меня все любят.- В своем ерничанье я, кажется, копировал какого-то голливудского персонажа.

– Парень вы вроде ничего… – прикинула вслух Ольга. Потом пожала плечиком. – Да ладно, чего там… Директор меня по вашей части просветил вполне подробно. Чтоб мы знали, с кем дело имеем, и не создавали ситуаций.

– Вот и не создавайте. Тогда все, не исключено, обойдется.

– Вы мне угрожаете? Я рассмеялся.

– Вы не поняли. Я про экспедицию.

– Экспедиция обязательно должна быть успешной.

– Это так постановили ваши боссы? Которые вытащили из санлагеря.- Я сделал упор на последней фразе.

– Вы нам не очень доверяете, – сказала Ольга.

– Я никому не доверяю. Поэтому и жив до сих пор.

– Но в поездку отправились. Почему?

Я только махнул рукой. На колу мочало, начинай сначала.

– Послушайте, – сказала Ольга после паузы. – Эти, которые впереди… С ними будут проблемы.

– Непременно, – подтвердил я.

– И что вы собираетесь делать.

– Посмотрим.

– Смотреть может оказаться некогда.

– А что вы предлагаете?

– Я? – Она на секунду задумалась, взвешивая ответ. – Я бы приняла какие-нибудь радикальные меры.

Я понял, что она имеет в виду. А в таком деле на кого же, кроме меня, положиться?! Ее просветили. Но я спросил:

– Какие такие радикальные меры?

– Их надо уничтожить, – просто объяснила Ольга. – Иначе они уничтожат нас.

– Послушайте, – сказал я.- Не знаю, как вы себе все представляете. Но это не Большая земля. Это – Зона. Здесь свои порядки. Быть может, мы сумеем устранить конкурентов. Но за ними стоят их хозяева. И они так этого не оставят. Можно попробовать договориться. Вам, впрочем, все равно. Приехали – уехали. Главное – цель. Я ее, кстати, не очень понимаю.

Ольга пропустила мимо ушей все, что не касалось главного для нее.

– Договариваться с этими типами?! Которые оставляют засады и разоряют хутора! Я понимаю, что это Зона, но порядки здесь все же чересчур своеобычные.

– Знаете, – я остановился и повернулся к ней, – насчет порядков. Вы не находите в них ничего закономерного? Во время Чумы вымерло подавляющее большинство населения. А те, кто выжил… Выжили пропорционально численности своих социальных слоев и групп. Примерно пять на сотню – рабочие, интеллигенция, силовики, чиновники, бандиты. И всякие прочие. Вам не кажется удивительным, что в итоге почти все превратились в бандитов? Кто бы как себя ни называл, а в сущности бандит. Хоть Менты, хоть Святоши. Про Урок я не говорю. Кстати, их и уцелело совсем немного. А потом стало больше. И в итоге они почти захватили всю власть. Они бы и всю захватили, если бы не Работяги.

– К чему вы клоните?

– К очень простому. Общество в Зоне погибло. Но осталась его типичная мини-модель. И она мгновенно мутировала в гангстерско-клановый сброд. Почему? Да потому, что погибшее общество было к этому по всем параметрам готово. Несло в себе ростки, так сказать… Вот они и проросли в экстремальных условиях. Но на Большой земле они тоже проросли – по-своему. Вместо того чтобы трезво взглянуть на проблему Зоны, там людей гноят в концлагерях, грызутся между собой из-за каких-то мне не очень ясных интересов, а сюда посылают троих… вас в том числе. Не настолько я Ездок, чтоб не понимать: втроем, даже с нашей помощью, ничего глобального не совершишь. А потому едете вы не для того, чтоб положить конец бедствию. Для чего едете и для чего едут те, другие, – я ткнул пальцем в темноту, – Господь знает. А мы – так, пешки в чужой игре.

– Раз вы так полагаете… – усмехнулась Ольга. – Выходит, вы-то уж точно поехали с какой-то своей целью. Не человечество же спасать.

Я лишь поморщился. Не мог же я ей сказать, что какой-то внутренний голос или сила, или черт знает, толкали меня в это путешествие именно в надежде что-то изменить в существующем порядке вещей. Я не знал, как могу это сделать. И могу ли вообще. Я даже не понимал, мои ли это собственные мысли и побуждения или внушенные кем-то другим, со стороны, тем, кто наградил меня необычными способностями и, возможно, посредством этого смог забраться в мой мозг. Я ничего не понимал. Но знал откуда-то, что должен ехать.

– Эта женщина, – прервала затянувшееся молчание Ольга, – она вам кто?

Я понял, что она имеет в виду Ларису. Но я ничего не успел ответить. Болтовня и размышления отвлекли меня от обычного занятия: чутко прислушиваться и принюхиваться к происходящему вокруг.

Я слишком поздно почуял опасность. Она навалилась на меня колючей неимоверной тяжестью, которую я выдержал с трудом. Опасность была где-то близко, совсем рядом. И такая, какую я, пожалуй, раньше не встречал. Это была не просто угроза, она походила на предвестие верной смерти. И не только моей.

Я замер. Мое «шестое чувство» автоматически заработало на полную мощность, и я наконец понял…

Над оградой из сетки-рабицы взвилась огромная неясная тень. Она легко, словно чудовищная летучая мышь, перепорхнула внутрь периметра. Оглушительно взвыла сирена тревоги. Краем глаза я заметил панику, возникшую возле костра, и понял, что сейчас начнется пальба. Свой автомат я оставил в кабине вездехода. При мне был только «стечкин», бесполезный сейчас, как водяной пистолет. Но я машинально схватился за него как за спасительную соломинку.