Карта Хаоса - Дмитрий Емец

Впрочем, радоваться за них было еще рано. Закон света непреложен. Не оставлять эйдос у себя, пока живо тело. Все отнятые у суккуба трофеи будут возвращены владельцам, а те не исключено что ухитрятся потерять их снова. И не факт, что очередной суккуб или комиссионер будут перехвачены вовремя. Кому-то из чрезмерно жалостливых стражей казалось, что перехваченные у мрака эйдосы возвращать хозяевам не стоит. Тот, кто потерял их однажды, легко может сделать это и повторно, однако Троил оставался непреклонен: «Эдем надо заслужить! Свет помогает находить пищу, а не пережевывать ее! Наша задача – показать гору, на которую надо подняться, а карабкаться по скале или скатываться вниз – личный выбор каждого».

У Корнелия была привычка, оставшаяся от долгих лет пребывания в Эдеме. Каждый вечер он собирал в кучку разрозненные впечатления и эмоции минувшего дня. Определял, что было хорошо, что не очень, и что можно сделать, чтобы впредь не допускать сегодняшних ошибок. Только в эти минуты в нем и просыпался истинный страж, в другое время по уши зарытый в пепел соблазнов человеческого мира.

Пока Корнелий разгребался со своим дневным мусором, сверху юркой змейкой спустился тонкий канат. По канату кто-то молниеносно соскользнул, а в следующий момент рука в черной перчатке зажала Корнелию нос и рот.

– Стоять тихо, ботан! Не рыпаться!

У связного света появилось сердитое желание укусить перчатку. Он даже предпринял для этого определенные попытки, но перчатка вкус имела железный и крайне противный. Заметно было, что ей чаще переворачивают канализационные люки, чем сортируют пакетики с ароматным чаем-каркаде.

Корнелий закашлялся. Скользнув глазами вниз, он увидел десантные ботинки скорее действительно солдатской, чем спортивной серии, и кожаные брюки со следами грязи и ржавчины.

– О, привет! – попытался сказать он в перчатку.

В ответ перчатка сердито сжала ему нос и задрала голову Корнелия, лишив его сомнительного удовольствия лицезрения армейских ботинок.

– Где моя сумка?

Связной света демонстративно замычал.

– Покажи пальцем!

Корнелий послушно ткнул пальцем себе через плечо. Вертеть головой он всё равно не имел возможности. Делать же попытки ткнуть девушку локтем, ударить пяткой по стопе или культурно отломить мизинец, применив прием: «Отпусти меня, противный!», считал худшими из всех возможных способов последовательного ухаживания.

– Точнее! – потребовали у него.

Корнелий прочертил указательным пальцем пару неопределенных кругов, демонстрируя, что более точные координаты методом абстрактной жестикуляции не определяются. Сообразив это, Варвара сердито отпустила его и толкнула в плечо.

– Надоел ты мне, клоун! Болтаешь, болтаешь! – сказала она раздраженно.

Корнелий улыбнулся во все свои 32 белых зуба, росших несколько вкривь и словно прыгавших по деснам. Он предчувствовал, что очень скоро наступит момент, когда исчезновение половины карты будет обнаружено.

– Кто болтает? Я болтаю? Последние две минуты я вообще не имел такой технической возможности! – сказал он обиженно. – А где Добряк?

Снизу донесся одиночный звук, похожий на кашель в пустую бочку. Корнелий перегнулся и посмотрел. Оказалось, что существуют собаки, бояться которых можно и с безопасного балкона. В полутьме, ловя свет уже зажженных фонарей, горели два ярких и выпуклых желтых глаза.

– Как ты думаешь, если сбросить ему сверху колбасы, она его не убьет? Ускорение свободного падения и всё такое? – спросил он льстиво.

Варвара молча вытянула из ножен тесак и потрогала большим пальцем лезвие.

– Ну хорошо! Идем! – уступил Корнелий. – Ого, веревка! Вот уж не думал, что на ней можно спуститься с крыши.

– Главное надежно зацепиться. Тридцатиметровый колодец или стена дома – какая разница?

– А разве наша крыша совмещается с метро?

Варвара покрутила пальцем у виска, оценивая умственные способности Корнелия как далекие от эталонных.

– При чем тут метро? С другой стороны идет пожарная лестница!

– А в звонок нельзя было позвонить? Или мы не ищем легких путей?

– СУМКУ!

Корнелий кивнул и, толкнув балконную дверь, пошел в комнату. Зеленая брезентовая сумка висела на стуле. Он снял ее и протянул Варваре. Та немедленно открыла ее и принялась рыться.

– Запасные батареи, плоскогубцы, ручная дрель и даже пластиковая бутыль с водой – всё на месте… А вот и гвоздодер! Он отдельно лежит. Я на нем краску чуть сцарапал, ничего? Не заржавеет? – любезно сообщил Корнелий.

Не отвлекаясь на демагогию, Варвара перевернула сумку и одним движением вытряхнула все ее содержимое на пол. В следующий миг она уже ринулась на Корнелия, шипя как кошка.

«Зоркоглазик», не исключавший такого расклада, мгновенно выхватил флейту, однако у него тотчас вышибли ее десантным ботинком, причем чудом не вместе с зубами. Оказалось, что ногами девушка дерется не хуже, чем тесаком.

– Протестую! Я имею право снять очки и все объяснить! – закричал Корнелий.

Дверь открылась. Из коридора в комнату вошел Эссиорх. Он изумленно остановился, созерцая, как непонятное сердитое существо стремительно ухудшает здоровье Корнелия.

– Я не знал, что у тебя гости! Ты нас не познакомишь? – спросил он вежливо, осторожно ставя банку с кистями на полку.

Обнаружив нового противника, Варвара бросила Корнелия и ринулась на Эссиорха, имея милое намерение нокаутировать его ударом ботинка в голову. При этом она очень неприятно размахивала тесаком, крича, что все тут разнесет, если ей не вернут карту.

Следующие две минуты прошли под сомнительным лозунгом: «В здоровом теле – здоровый дух». По комнате задумчиво летали стулья и романтично кружили куриные перья из распоротых тесаком подушек. Эссиорх и Корнелий пытались усмирить девушку, не применяя способностей светлых стражей.

Параллельно Корнелий тихо радовался, что пес остался внизу. Псы такого размера не столько кусают, сколько сразу глотают. В самый напряженный момент схватки из соседней комнаты примчались Чимоданов с боевым топором и Мошкин. Евгеша неудачно застрял с шестом в узких дверях и на некоторое время преградил путь себе и Улите. Это было даже хорошо, потому что ведьме очень не понравилось, что какая-то наглая девица обижает ее миролюбивого Эссиорха.

Впятером они все же скрутили Варвару, отняли у нее тесак и с некоторым усилием связали ей руки ремнем Эссиорха, а ноги тюлевой шторой. Тут Корнелий, которого давно подмывало показать, какой он крутой, не удержавшись, подбросил в воздух подвернувшуюся ему пластиковую банку и разнес ее боевой маголодией. Банка брызнула, пшикнула, прогорела огненными каплями и исчезла.

– Это была моя любимая непроливайка для кистей! – хмуро сообщил Эссиорх.

Варвара внезапно перестала биться. Со связанными руками она села и, переводя пытливый взгляд с одного на другого, спросила:

– Кто вы вообще такие?

Наступило время Корнелия произнести свою коронную фразу, которую он придумал всего минуту назад и до сих пор не использовал. Он опустил руку с флейтой, сделал мудрое лицо патентованного чародея, только что случайно подбросившего в костер вместе с хворостом свою волшебную палочку, и с пафосом произнес:

– Я великий магический волшебник! Этот вот крупный человек мотоциклетного вида мой слуга. Он одинокий тундровый шаман, занимающийся промышленным отстрелом парапсихологов.

Варвара недоверчиво посмотрела на Эссиорха. «Одинокий тундровый шаман» перестал рассматривать прокушенную руку и удивленно поднял голову.

– Эти вот двое – с топором и шестом – служители зла, вредители-недоучки, выращиватели зимних чихов, которых даже в гаишной машине отказались везти – так они мелки и ничтожны, – продолжил представление Корнелий.

Варвара перевела пытливый взгляд на Мошкина и Чимоданова.

Получив такую характеристику, Петруччо мстительно надулся и принялся похлопывать себя по карманам, ища ампулу с ядом. Евгеша же загрустил и пригорюнился, точно желая спросить: «Отказались, да?»

– Ну а это Улита! Как только думаешь о ней, как о злой, она становится доброй и ты понимаешь, что ошибся. Едва обрадуешься, что она добрая, блин сразу поворачивается подгоревшей стороной. Ну а теперь расскажи о себе! У тебя мощное колдувачество? Откуда у тебя Карта Хаоса?

Глава 9

Прихоти наследницы

Как хитро и коварно разрушает нас мрак! Заразил сомнениями, лишил цельности, но оставил тоску по глобальному добру. Даже где-то намеренно раздул само понятие глобальности. Нам кажется, что мы должны совершить что-то грандиозное: заколоть вилкой великана, избавить человечество от всех болезней, создать фонд защиты одиноких сусликов с главным штабом в пентхаусе небоскреба с прямым выходом на вертолетную площадку. На мелкое добро мы размениваться не хотим. Чего на него время тратить, с нашим-то размахом? Очередная иллюзия Лигула, потому что без мелкого добра нет добра крупного. Вот и получаются пакостные такие гадики, которые мечтают спасти царство, но за отсутствием царства жгут кнопки в лифте.