Жена для виконта-отступника (СИ) - Филимонова Елена

Но когда я показала украшение Инилее, она наотрез отказалась его брать.

— Пусть она останется у вас, Лиз. Если моя мать отдала ее вашей матери, значит, она хотела, чтобы подвеска принадлежала вашей семье. К тому же удача вам понадобится, — Инилея посмотрела мне в глаза. — Но не рассчитывайте только на фортуну. Она очень ветреная дама.

* * *

Всеми необходимыми приготовлениями занялся Роберт. Очевидно, он и впрямь обладал связями при дворе, что было удивительно, учитывая его недавнее пребывание под арестом. Видимо, сэр Роберт происходил из той породы людей, которые выходят сухими из океана — он умел подстраиваться под обстоятельства, умел нравиться людям и находить верное решение в трудной ситуации.

Но жизнь при дворе научила меня не доверять внешнему лоску, хоть Роберт и не выглядел, как предатель. Он был скорее… игроком. Играл исключительно в свою пользу — как, впрочем, и все мы.

— Все получилось даже лучше, чем мы могли рассчитывать, — сообщил он через две недели после начала подготовки. — Вы будете одной из фрейлин Беренгарии.

Я заметила, что он ни разу не назвал ее «королевой» или «Ее Величеством» — только «Беренгария» и «она». Его самоуверенность и гордость от приближенности к Инилее порядком раздражала, и не только меня одну, но Ричард сказал, что здесь ничего не поделаешь — Инилея благоволила своему другу и многое ему прощала.

— «Ее Величества», — уточнила я. — Беренгария все еще королева. Если мы хотим сохранить головы, то не нужно забывать об этом.

Роберт беззлобно улыбнулся. Он полулежал на софе, расслабленно вертел в руках кубок и смотрел на меня с неподдельным любопытством.

— Вы считаете меня плохим человеком? — спросил он.

— Нет, — честно ответила я. — Самоуверенным.

— Разве это не одно и то же? — он взял со столика графин и налил себе еще. — Будете? — Роберт наполнил второй кубок и протянул мне.

— Благодарю, — я взяла кубок из его рук и отпила. — Иногда да, иногда нет. Все дело в умеренности, сэр Роберт. Порой самоуверенность берет города, а порой…

— Можете, не продолжать, — улыбнулся он. — Я, знаю, вы, наверное, думаете, что я бравирую своей дружбой с леди Инилеей, но это не так. Она очень дорога мне, и ради нее я готов рискнуть всем. И уж, конечно, я не так глуп, чтобы на что-то надеяться. — В его глазах появилась неизвестная мне прежде грусть, но в следующий миг он вновь стал самим собой. — Клянусь, Лиз, не будь вы замужем, я бы уже сделал вам предложение.

— Но она замужем, Роберт.

Мы одновременно повернулись. В дверях стоял Ричард и, судя по всему, уже довольно долго наблюдал за нами.

— Увы, и ах, я проиграл грубому северянину, — юноша рассмеялся и поднял бокал. — Твое здоровье, Стенсбери.

* * *

Чем меньше оставалось времени до отъезда в Аран, тем больше я терзалась сомнениями относительно правильности выбранного решения. От меня требовалось не только войти в число придворных дам Беренгарии, но и завоевать ее расположение. А для этого нужно знать, что она за человек.

— К ней нелегко найти подход, но со временем я уверена, вы справитесь, — сказала Инилея. — Моя сестра и Ее Величество ценит скромность и аскетизм, а еще она очень хорошо разбирается в людях. Если она спросит о Вашем прошлом, не скрывайте того, что исповедовали старую веру. И помните, — Инилея выразительно посмотрела на меня. — Вы не шпионка. Вы — наблюдатель.

Для меня по-прежнему оставалось неясным, что она думала о сестре. Инилея была чрезвычайно живой, и любые эмоции — будь то гнев, благосклонность, интерес или безразличие, отражались в глазах, но когда речь о заходила о Беренгарии, то по ее лицу ничего нельзя было прочесть. Несмотря на кажущуюся открытость, Инилея умела виртуозно скрывать свои чувства. Полезный навык для будущей королевы. Но королевы ли?

В течение следующих десяти дней, пока ждали ответа из столицы, я слушала и запоминала наставления леди Сомерсет, одной из фрейлин Инилеи, знакомой и с Беренгарией тоже.

— Двор уже не тот, что раньше, и некоторые вещи могут вас шокировать, — предупредила она. — Будьте готовы к этому.

До меня доходили слухи о том, что во дворце теперь стало довольно мрачно. Супруг королевы, принц Годефри привез с собой несколько тысяч соотечественников, и они наводнили Аран, что вызывало ярое недовольство жителей, даже тех, кто изначально поддерживал Беренгарию. Медленно, но верно она теряла свой авторитет.

— Вы, наверное, знаете, что муж королевы отбыл на родину, в Рулеон, — сказала леди Сомерсет. — Кое-кто говорит, что он вряд ли вернется обратно.

— Он ждет, — сказал Ричард, войдя в комнату. — Потому и оставил в Аране своих цепных псов. — Под этим словом он имел в виду рулеонцев.

Занятые приготовлениями, мы редко оставались наедине — в основном по ночам, но вместо близости падали в кровать и засыпали. Я, как правило, ложилась раньше, а Ричард иной раз мог явиться и под утро — они с Робертом решали какие-то свои организационные вопросы.

* * *

… В тот день после совместной трапезы с Инилеей и леди Сомерсет я, устав сидеть в четырех стенах, решила прогуляться в одиночестве. Погода наладилась, и в последние несколько дней размокшая от дождя земля подсохла, ветер стих, а после полудня и вовсе выглянуло солнце. Не хотелось упускать погожий денек, к тому же на воздухе мне было легче успокоиться и привести мысли в порядок.

Прихватив с кухни флягу с травяным взваром, я вышла на улицу и направилась прямиком в лабиринт.

У пруда, на скамейке сидел Ричард и, услышав мои шаги, обернулся.

— Я знал, что ты придешь, — сказал он с улыбкой. — Мне тоже нравится это место.

Я села рядом и протянула ему флягу. Он приобнял меня и, только ощутив на пояснице его руку, я поняла, как сильно мне этого не хватало. А еще с ним было спокойно. И дело не в физической силе, хоть я и своими глазами видела, что Ричард может дать отпор — но от него так же исходила уверенность, которая передавалась и мне. С ним я тоже чувствовала себя сильной.

— Мой отец был сторонником новой веры, — Ричард задумчиво разглядывал клинок с резной рукоятью из бронзы и слоновой кости, — убежденным, непримиримым. Он не признавал реформы короля Ортанара, лишился части имущества, отправился в тюрьму и умер там от чахотки. Старший брат был не менее упрямым, но нововерцем, и, как отец, отказался менять веру, когда трон перешел Беренгарии. Его обвинили в ереси и казнили. У них с отцом были разные убеждения, но одинаковый конец. — Ричард посмотрел на меня. — Вот почему я верю в Инилею. Она может дать то, чего у этой страны никогда не было. Свободу. И для этого ей даже не обязательно становиться королевой. Если они с Беренгарией помирятся… Они ведь когда-то были очень дружны, и сестра к ней прислушивалась.

— Тогда мы попробуем помочь им. — Я взяла его руку и крепко сжала. — И заодно постараемся остаться в живых. — Я усмехнулась. — Может быть, нам даже повезет.

— Люблю твое чувство юмора, — Ричард усмехнулся в ответ. — Но я бы предпочел не вмешивать тебя в это.

— Ты это уже говорил. И не раз. И даже не два. — Я улыбнулась, хотя наше положение к этому не располагало.

Но в одном Ричард был прав — всегда имеет смысл бороться за лучшую долю.

Мы еще посидели некоторое время у пруда, грелись чаем и близостью друг друга — одни только боги ведал, что ждало нас впереди, но тем ценнее было это время, что они еще оставил нам.

В холле нас встретила взволнованная горничная и сообщила, что «Ее Милость и сэр Роберт» немедленно ожидают нас в гостиной. Мы с Ричардом переглянулись и, не раздеваясь, поспешили в комнату.

— Пришел ответ из Арана. — Роберт стоял у камина и держал в руке распечатанное письмо. — Только что. — Он подошел ко мне и отдал послание. — Поздравляю, леди Элизабет, — Роберт игриво улыбнулся в своей обычной манере, — с сегодняшнего дня вы одна из дам Ее Величества королевы Беренгарии.

ГЛАВА 27

Мы прибыли в Аран уже через три недели. Первые несколько дней в дороге я почти не волновалась, еще не до конца осознавая, во что ввязалась. Но с приближением к месту назначения, все сильнее чувствовала, что на взводе.