Моё большое маленькое Я - Фабио Воло

— Его дочь?! — удивились они.

Я рассказал им все как было. Моя сестра заплакала.

Несмотря на то что я решил не продавать машину, я все же оставил ее в мастерской отца, а сам взял велосипед.

Вечером за ужином мы договорились, что в доме надо побелить потолок и стены и провести мелкий ремонт. Опыт, приобретенный на работе в гостинице, позволял мне чувствовать себя большим специалистом, хотя моему отцу, мастеру на все руки, был нужен помощник, а не эксперт.

В следующие выходные мы работали вместе. Мне было приятно проводить целый день бок о бок с ним. Нам уже давно не доводилось оставаться вдвоем. Отец непрерывно, словно плотину прорвало, разговаривал, и я наконец-то снова увидел его смеющимся, как в детстве на фильмах с Пеппоне или доном Камилло. Он просто заболел этими фильмами, так что и я их посмотрел не один раз. Другой его болезнью стали вестерны с Джоном Уэйном. Говорили мы также о маме, и это стало для меня полной неожиданностью, потому что в доме он таких разговоров никогда не заводил. Образ мамы вставал перед нами только в минуты нашего уединения. А мне тогда так было необходимо поговорить о ней с отцом.

Я даже спросил у отца, не появлялось ли у него желания сойтись с другой женщиной, и в ответ он сказал, чтобы я крепче держал лестницу.

Он мне рассказал несколько историй про себя и маму, о которых я ничего не знал. С мамой он познакомился в мастерской, когда ему было двадцать пять лет. Мастерская ему тогда не принадлежала, он был только учеником. Сохранилась прекрасная черно-белая фотография моего отца тех лет: красивый, улыбающийся парень с темной шевелюрой, в белой футболке с закатанными рукавами. Классический тип «крепкого парня», как тогда называли таких молодых людей. Моя мать пришла в мастерскую со своим отцом, папе она сразу понравилась, но он и слова ей не сказал, потому что она была не одна. Зато потом, сраженный молниеносной симпатией, отец стал искать ее в соседнем поселке, где, как он узнал, жила мамина семья. Его поиски продолжались до тех пор, пока он не встретил ее, не начал за ней ухаживать и не женился на ней.

Эту историю я уже слышал, но мне было неизвестно то, в чем он признался мне в эти два дня. Оказывается, отец написал ей множество любовных писем, на которые мама отвечала ему, и они до сих пор хранятся у отца в шкатулке. Как бы мне хотелось прочитать хоть одно из этих писем. Кстати, по поводу писем. За выходные дни, проведенные вместе, ни я, ни отец ни разу не намекнули на письмо, которое я написал ему, и я не думаю, что перемена, происшедшая с отцом, была связана с этим письмом. Но, в любом случае, что-то в наших отношениях изменилось.

Во время одного из перерывов в работе мы решили пойти съесть мороженое. Впоследствии мой отец перестал вести себя со мной так, как в эти два дня, со временем он стал суше, но что-то уже произошло между нами, и наши отношения заметно потеплели. Его потуги раскрыть мне свою душу и неуклюжие попытки выразить любовь ко мне наполняли мое сердце нежностью. Впрочем, я уже не раз говорил: я люблю его, и ничего не могу с этим поделать.

Вторым важным делом после моего возвращения стала задача найти себе работу. Только теперь, независимо от того, какая работа мне подвернется, все должно быть не так, как раньше. Раньше на работе меня преследовал страх, потому что я не видел альтернативных решений, я держался за свою работу из боязни потерять ее, потому что не знал, чем я еще могу заняться. То, что произошло со мной потом, все, что мне пришлось испытать, и все, чему я научился, я тогда и вообразить себе не мог. Теперь же я предоставил свободу своим творческим способностям. Я не был больше одинок. Я чувствовал, что жизнь протянула мне руку помощи.

Всегда очень важно понять, что тебя беспокоит, разобраться, почему ты испытываешь страх в одной ситуации и не боишься в другой. Определить движущие мотивы и скрывающиеся за ними причины.

Первые два месяца я работал электриком. Вернее, электриком работал мой старый приятель Филиппо, а я был его помощником. Мне было интересно с ним работать. К счастью, повзрослев, он сильно изменился, взялся за ум, как сказала бы моя бабушка. Он всегда отличался буйным, задиристым характером. В детстве, если ты был его другом, тебе нечего было бояться, но уж если ты ему не нравился, то жизнь твоя была совсем не сахар. Он всегда лез в драку. Он славился тем, что никогда не робел, даже если против него собирались втроем или вчетвером. О нем потом стали рассказывать легенды в духе фильмов Брюса Ли. Один парень говорил, что видел, как Филиппо пришел в цыганский табор за украденным у него мопедом и при этом избил пять или шесть человек. С годами рассказы о нем пополнялись все новыми подвигами. Однажды Филиппо якобы вздул самого Годзиллу, и в этом у нас никто не сомневался, потому что рассказ шел из надежного источника. Кто знает, правдивыми были все эти истории или нет, но Филиппо помимо крепкого тела обладал еще дикой силой. У него нет впечатляющей мускулатуры, зато он представляет собой сплав нервов и наделен характером, необходимым для драки. Я думаю, что кроме физической силы в драке нужно проявлять еще и характер, а у него он всегда был. Однажды в школе я назвал его «проблемным парнем». Филиппо тоже потерял одного из своих родителей и, возможно, поэтому проявлял симпатию ко мне. У нас было что-то общее. Потом настало время, когда я прекратил встречаться с ним, потому что он был неуправляем, как свободно плавающая мина. Ты шел с ним выпить пива, и он тут же создавал вокруг себя напряженную обстановку. Достаточно было двусмысленного взгляда, брошенного в его сторону, или комплимента, сказанного его девушке, как тотчас же начинался настоящий цирк. Ему настолько нравилось пускать в ход кулаки, что часто перед дискотекой он устраивал для себя своеобразную разминку на парковке. Сейчас же, о чудо эволюции, он превратился в спокойного отца семейства.

Как-то утром, во время работы, Филиппо сказал мне, что, когда он и его жена зачинали сына, она, вероятно, спала. Я невольно рассмеялся. Его жена работала медицинской сестрой, и, когда ее рабочая смена не совпадала с графиком его работы, она, ложась спать, просовывала в штанины пижамы только одну ногу, а вторую оставляла свободной, так что Филиппо, вернувшись домой, при желании мог взять жену во сне, не разбудив ее. Возможность брать женщину в полусонном состоянии стала для меня открытием.

Поработав электриком, я устроился работать в цех, где упаковывал в специальные стаканчики ароматические свечи. Одновременно я не забывал перелистывать свою волшебную записную книжку, так что, благодаря старым знакомствам, сумел опубликовать несколько статей и интервью в разных газетах и журналах. Моя записная книжка была для меня кладезем открывающихся возможностей, и, когда мне случалось терять ее, это становилось для меня настоящей трагедией. К счастью, я все время ее находил.

Одновременно я продолжал писать свою книгу, а вскоре позвонил Эльзе Францетти и спросил, по-прежнему ли ей интересно взглянуть на мою рукопись. Эльза согласилась ознакомиться с моей книгой, и через месяц я передал ей первый вариант. Это был скорее черновик, в нем многое надо было переделать и исправить. Книга, тем не менее, Эльзе понравилась, и она ее опубликовала. Одна моя мечта уже воплотилась в жизнь. Ведь я не мечтал написать бестселлер, я просто хотел написать книгу.

Книга перестала быть просто мечтой; теперь книги стали тем, чем я хотел заниматься в жизни. У меня появились новые замыслы. Мои мечты превращались в мои проекты.

«Начни записывать мысли, которые приходят тебе в голову, и, быть может, потом, когда ты сядешь за работу, ты поймешь, что тебе хочется написать не книгу, а песню», — сказал мне Федерико, и оказался прав. Меня не раз удивляло, что мой новый образ жизни и желание по-новому выразить себя находили отклик у других людей. Когда я высказывал свои идеи, предлагал новые проекты, мне почти никогда не отказывали. Я так и не смог понять, почему так получалось: с одной стороны, возможно, мои идеи были привлекательны, а с другой стороны, быть может, когда человеку легко и хорошо, это сразу заметно по его виду, и люди начинают верить в него и хотят разделить с ним частичку его радости.

Или, скорей всего, прав был Иисус, сказав: «Проси и получишь».

Итак, одну книгу я уже написал, на днях должен закончить вторую и продолжаю писать статьи и брать интервью в качестве фрилансера.

Я спокоен. Живу своей жизнью. Бывает, что в течение нескольких дней я вообще ничего не делаю. Иногда, когда я видел, что денег у меня достаточно, я переставал работать. Я отказывался горбатиться ради того, чтобы купить себе то, что мне не нужно. Я правильно рассчитывал свои расходы и был совершенно свободен в организации своей жизни. Я стал художником своего времени.

Раньше предлогом не являться на работу мне служила какая-нибудь неприятность: прием у врача, сдача анализов, похороны, заявление о краже в полицию, дорожное происшествие. Я мог отпроситься с работы и отсутствовать там несколько часов только в том случае, если у меня действительно случалось что-то плохое. Я не мог прогулять работу из-за того, что был необыкновенно счастлив и хотел просто побродить по городу или отдохнуть на природе, или потому, что мне хотелось переспать с девушкой. Оставалось надеяться минимум на высокую температуру. Ради похорон я мог отпроситься, ради дня рождения — никогда.