Принц-леопард - Элизабет Хойт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мистер Пай, если вы подождете, пока седлают мою лошадь, я бы составил вам компанию.
Разве есть у Гарри выбор?
– Хорошо, господин граф.
Коневоды ринулись седлать лошадь графа Мейтленда. Даже если бы граф не представился, когда пришел сегодня ранним утром к нему в дом, Гарри все равно узнал бы его по глазам – чистым, пронзительно голубым, как у сестры.
Привели оседланную лошадь, и они оба молча вскочили в седло и так же молча выехали со двора. Ну что ж, по крайней мере, граф вел себя благоразумно.
В небе сгущались тучи, предвещая ненавистный дождь.
Граф заговорил, когда они уже подъезжали к воротам:
– Если вам нужны деньги, я могу вам помочь. Гарри посмотрел на графа – Тони, так называла его леди Джорджина. Каменное, ничего не выражающее лицо. Только рот едва заметно кривится от неприязни. Гарри стало почти, жаль его.
– Мне не нужны деньги, господин граф.
– Не делайте из меня дурака, – ответил Тони, теряя терпение. Ноздри его раздувались. – Я видел хибару, в которой вы живете. И ваше платье оставляет желать лучшего. Я уверен, что вы охотитесь за деньгами моей сестры.
– Вы считаете, что нет других причин, по которым я мог бы искать встреч с леди Джорджиной?
– Я…
– Вы хоть понимаете, что только что оскорбили мою госпожу?
Граф Мейтленд вспыхнул. Гарри помнил, что леди Джорджина его старше. Сколько ему? Двадцать пять? Двадцать шесть? Да, этот властный вид старил его.
– Если вы не примите от меня деньги и не оставите ее в покое, я уволю вас без рекомендательного письма, – сказал Тони.
– Не вы нанимали меня, а ваша сестра, господин граф.
– У вас что, нет гордости? – Тони резко остановил лошадь. – Только подлые негодяи используют одиноких женщин.
Гарри тоже остановился.
– Неужели вы думаете, что ваша сестра настолько слепа, что позволила бы воспользоваться собой?
Тони нахмурился.
– Вы подвергаете ее опасности. Вайолетт рассказала мне, что на вас напали, когда она была с вами.
Гарри вздохнул.
– А леди Вайолетт рассказала вам, что леди Джорджина палила в этих людей из пистолета? – При этих словах лицо Тони вытянулось. – И что если бы не ее собственное желание и настоятельное требование, я не взял бы ее с собой в ту поездку?
Тони поднял голову.
– Значит, она сама отправилась с вами в опасную поездку? Да, эта решительность ей свойственна.
Гарри поднял бровь.
Тони прокашлялся и пустил лошадь шагом.
– Как бы то ни было, джентльмен не может проявлять настойчивость, если леди не может ответить на его притязания.
– Как вижу, у вас две проблемы, господин граф, – произнес Гарри.
Тони прищурил глаза.
– Первая состоит в том, что леди на самом деле отвечает на мои притязания. А вторая, – Гарри повернулся и посмотрел графу Мейтленду в глаза, – что я не джентльмен.
Глава 11
– Вайолетт, открой дверь! – крикнула Джордж и приложила ухо к двери, затаив дыхание. В ответ тишина. – Я знаю, что ты здесь. Я слышу, как ты дышишь.
– Нет, не слышишь, – раздался обиженный голос. Ага!
– Вайолетт Элизабет Сара Мейтленд, немедленно отоприте. Или я попрошу Гривса снять дверь с петель.
– Не попросишь. Петли находятся с моей стороны. – В голосе Вайолетт звучала радость победы.
Действительно, петли с ее стороны. Надо же, маленький бесенок! Джордж вдохнула всей грудью и проговорила сквозь зубы:
– Тогда я прикажу выломать дверь.
– Не прикажешь.
Кажется, голос звучал где-то близко.
– Не будь так уверена, – ответила Джордж и, скрестив на груди руки, стала стучать в дверь ногой.
Раздалось шуршание, и дверь приоткрылась. Через щель на Джордж смотрел заплаканный глаз.
– Ах, моя дорогая, – Джордж распахнула дверь, вошла внутрь и тут же закрыла ее за собой. – Пора нам с тобой поговорить начистоту. Что на тебя нашло? Зачем ты написала Тони?
Губы Вайолетт задрожали:
– Ты оказалась в лапах этого ужасного человека. Он околдовал тебя своими ласками и хитрыми уловками.
Своими ласками и хитрыми уловками? Джордж нахмурилась.
– А что ты знаешь о ласках?
Глаза Вайолетт округлились. Она явно сболтнула лишнее.
– Ничего. Не больше, чем другие.
Джордж смотрела, как ее сестра все сильнее заливается краской. Ложь не дается обладателям светлой кожи.
– Вайолетт, – произнесла она медленно, – ты ничего не хочешь мне рассказать?
И тут Вайолетт издала визгливый вопль и бросилась в объятия старшей сестры. О господи!
– Ну что ты, что ты, девочка…
Джордж отступила назад и присела с ней на диванчик у окна.
– Неужели все так плохо?
Вайолетт попыталась ответить, но слезы снова начали душить ее. Джордж обнимала и качала ее, говорила бессодержательные слова утешения, какие говорят маленькому ребенку, гладила по волосам.
Вайолетт судорожно дышала.
– Т-ты не понимаешь. Я сделала что-то по-настоящему ужасное, – проговорила она, наконец, вытирая глаза руками. – Я… Я согрешила, Джордж!
Джордж едва удержалась, чтобы не улыбнуться: Вайолетт так любит нагнетать обстановку!
– Расскажи все по порядку.
– Я… Я отдалась мужчине.
Вайолетт прижималась лицом к груди Джордж, поэтому ее слова прозвучали невнятно. Однако Джордж была уверена, что не ослышалась.
Она похолодела, и комок встал у нее в горле.
– Что? – она оторвала Вайолетт от своей груди. – Посмотри на меня. Что ты хочешь сказать?
Оставалась надежда, что ее сестра преувеличивает, что она приняла объятия и поцелуи за нечто большее.
Вайолетт подняла на сестру опустошенное лицо:
– Я отдалась мужчине. Лишилась девственности. Была кровь.
– О господи!
Нет, только не Вайолетт, только не ее сестричка. Слезы выступили на глазах Джордж, но она сдержалась и не заплакала. Неясно взяла руками лицо Вайолетт.
– Он заставил тебя? Он сделал тебе больно?
– Н-нет, – всхлипнула Вайолетт. – Все еще хуже. Я пошла на это по доброй воле. Я распутница. Я… проститутка!
И она снова зарыдала, спрятав лицо в пышных юбках Джордж.
Джордж гладила сестру по спине, ждала, когда она успокоится, и думала. С этим надо разобраться. Когда Вайолетт немного затихла, Джордж сказала:
– Не надо так себя называть. В конце концов, ты же не брала за это денег?
Вайолетт отрицательно замотала головой.
– Конечно… Джордж подняла руку.
– А что касается распутницы, то… Я правильно поняла, что мужчина был только один?
– Д-да, – губы Вайолетт снова задрожали.
– Ну, тогда, полагаю, уж прости меня, виноват только этот джентльмен. Сколько ему лет?
Казалось, Вайолетт даже обиделась, что ей отказа ли в звании распутницы.
– Двадцать пять.
Двадцать пять! Похотливый развратитель! Джордж набрала воздуха и спокойно спросила:
