Девственница - Ксения Васильева

Ей сразу показали сына (это был сын, как она и думала), Он был не такой, как ТОТ. Тот был с черным мокрым хохолком на го - ловке, Этот был рыженький, мордочка толстенькая, совсем ДРУГОЙ.

Алек примчался сразу. Он сидел и смотрел на сына, не отрыва - ясь. Наташу легонько поцеловал, но столько было в его глазах любви и благодарности, что она неожиданно заплакала - и он успо - коил ее: - Ну, ну, все позади! Что, тебе было очень больно?

Наташа помотала головой.

Вот видишь, я же говорил, что все будет в порядке!

Наташа очень быстро пришла в себя, и Алек отвез её домой. К ней хотели прикрепить патронажную сестру, но она отказалась, сказав, что справится сама. Она хотела ЭТОМУ ребенку отдать все свое время и саму себя. если уж она не смогла сделать это для перво - го. Но не утешало её это, она последнее время все думала о ТОМ, как только этот начинал плакать. Она вздрагивала и вспоминала того, - как же ему-то было? У чужих людей, которые, конечно, и не знали, как обращаться с недоношенным, крошечным, чужим маль - чиком! Это терзало её неимоверно и опять начались напряженные отношения с Алеком. Он вида не показывал, но ждал, когда она по - зовет его к себе, а она так этого не хотела! Тем более, что она слышала, что после родов многие женщины беременеют очень легко.

Она сказала об этом Алеку, который хоть ни о чем не просил, но явно ждал. Наташа сказала, что пока она не обезопасит себя, ни - чего не будет. Аллек облегченно вздохнул, - ему уже начало ка - заться, что вернулись первые дни, когда она вообще старалась из - бегать его. - - Ну, это дело поправимое, надо вставить спираль и все будет о'кей, - сказал он радостно.

Наташа не знала про спирали и думала, что понадобится время и она ещё долго, - как только можно дольше! - не будет спать с

Алеком, а теперь оказалось, что все совсем просто! Вот так! Она ещё протянула некоторое время, - была занята с сыном. Алек хо - тел его назвать своим именем, ему очень нравилось сочетание:

Александр Александрович, но Наташа завопила, как резаная: "Ни когда"!

Алек смутился - пусть она называет, как хочет. И тогда она, вспомнив посла, поняв, что задела Алека, предложила: давай назо - вем Игорем? Красивое имя. И папа твой будет рад. Рад был и Алек.

Но пришел момент, когда тянуть стало уже невозможно, нельзя. И они отправились к врачу. Наташе вставили серебряную спираль и те - перь можно было "любить не только ежедневно, но и ежечасно", - так пошутил седой моложавый врач. Наташа улыбнулась, но про себя затосковала - опять... В эту ночь она и не пробовала отбрыкивать - ся, а молча снесла все Алековы страсти. Ничто не шевельнулось в ней, и она даже не стала притворяться, так утомила возня с её телом. Алек почувствовал это, но ничего не сказал, хотя и хотел спросить: все-таки ты меня не полюбила? Но не спросил. Он боялся не подтверждения, - знал, что его не будет. Он боялся, что сам увидит её равнодушие в притворном ответе, а что он будет таким,

- чувствовал. Но она не сопротивлялась, была не напряженной, и свое удовольствие он все же получил. Под утро довольно быстро заснул. А Наташа опять не спала, как не спала почти каждую ночь. Не спала, думала, и надумала: ей надо уезжать с сыном в

Союз, на дачу. Ничего, она справится, да и Любаня ей поможет!

Фамилия у неё теперь другая - замужняя дама с ребенком, на под московной даче - никто её там не найдет. Если она не будет ду - рой, конечно, и не станет звонить Марише. Про ТОГО надо забыть, хотя она поняла за эти недели с маленьким Игорем, что он не за - менил ТОГО, не закрыл её тоски. Алеку надо объяснить, что ребен - ку нужна с детства родная среда, язык. Это, конечно, хило. Но она постарается Алека убедить. Уедут они на год всего, а там видно будет, может, она оставит Игорька на попечение Любани, ма - му попросит приехать, а сама вернется сюда... В общем, ей надо ориентироваться на конец месяца, когда Игорьку исполнится месяц.

Время - прекрасное, лето, там тепло, красиво.

Дня через два Наташа заговорила об этом ночью (естественно), после того, как напрягая все душевные силы, отдалась Алеку впол - не прилично, как она считала. Алек сначала даже не понял, о чем она говорит. Но Наташа объяснила все, как придумала. Алек даже сел и закурил: этого он не ожидал! Ехать с грудным младенцем, жить одной, - фактически, - на даче! Когда здесь все для неё и ребенка, все условия! И он, её муж, в конце концов, здесь! Что ей взбрело в голову? Наташа стала путано объяснять, что там - родная земля, кругом русский язык, свою люди, не надо приучать ребенка к иностранщине с первых дней! Что она думает только об

Игорьке, а они полгода, год, потерпят. Что она вообще думает его там оставить. Мама хочет в Союз и с удовольствием поживет на да - че! И Любаня там. Мальчику не нужна чужая страна, он должен с детства привыкать к своей. Это она думала действительно, мудрая она стала, Наташа, в свои девятнадцать.

Алек задумался. Она, конечно, права, но слишком рано. В год, два, когда ребенок начинает понимать... Но. Но тогда она уедет совсем. А сейчас ну, не год она там пробудет, месяцев восемь! А это время он постарается перебиться без неё - холостяком. Она ему очень нужна, но, видимо, придется её отпустить...

После этого разговора Наташа стала потихоньку собираться. По - купала малышу все, что надо, все, что, возможно, пригодится. Ку - пила подарки: Любане, даже двум Сашкам. Она собиралась тщательно и радостно. Даже стала почти веселой и однажды доставила Алеку удовольствие, в воскресенье, днем, затянула его сама в постель и там уж постаралась, как могла, а могла она уже многое, хотя без - душно и почти бессексуально. Алек был счастлив и как-то меньше стал переживать её отъезд. Она поняла, что нужно как можно чаще доставлять ему его жалкое (она так считала) удовольствие. Год свободы стоит этого. Они договорились о том, что Наташа через полгода или месяцев семь, приедет, прежде сговорившись со Свет - ланой Кузьминичной.

Наташа подумала, что Алиса и Игорь, не говоря уже о маме, не одобрят её отъезд, но тут уж пусть Алек постарается за жену, пусть их убедит. Он сумеет, тем более, что она доказывает ему свою любовь ежедневно, - по совету милого доктора. Так они прожи - ли последние дни и был взят билет на самолет. Наташа в последний раз отдалась Алеку прямо на чемодане.

Сейчас она летела со своим сыном в Россию, на полюбившуюся, любимую дачу и одна, без Алека, которого издали, она знала, бу - дет любить, жалеть и станет по нему скучать.

В аэропорту её встретили оба Сашки. Она так им обрадовалась, как родным! Сашки были веселые и трепливые, наперебой сочувство - вали бедному Альке и говорили, что теперь они вовсю будут ухажи - вать за Наташей. Она воспринимала все, как милые шутки, и они замечательно доехали до дачи. Игорек спал, ребята сказали, что - вылитый Алька, и правда, он темнел день ото дня и только глазки оставались голубые.

На даче ждала сияющая Любаня. Стол был завален всякой всячи - ной, уж Любаня расстаралась. Даже пироги были! Чему Наташа обра - довалась, - она так давно не ела настоящих русских пирогов с ка - пустой и яйцами, с рыбой и луком! Вообще, здесь она не уставала радоваться. Любаня ей казалась чуть не мамой, но уж родной тет - кой, точно.

* * *

Марина дозвонилась Лерке, договорилась с ней встретиться поб - лиже к месту и, надев наряд поскромнее, попроще, поехала на сви - дание. Ехать надо было довольно далеко, до метро "Выхино". Мари - на втихую материлась, что за деньгами, - и ещё весьма проблема - тичными, - приходится таскаться черт-те куда. А что все произой - дет не с первого и даже не с третьего раза, она была уверена.

Они отыскали адрес, - это был большой шестнадцатиэтажный новый дом, сбоку него расположился хилый скверик с песочницами, каче - лями и прочими радостями для детей. Им - сюда. Они примостились с сигаретками у песочницы.

Через какое-то время из подъезда дома вышла пожилая женщина с маленьким мальчиком. Женщина была худенькая, полуседая, но не старуха. Глаза у неё были огромные, серые, в молодости, навер - ное, очень красивые, потому что и сейчас заметные, броские. Но какой-то напряженный взгляд, будто она чего-то боится.

Мальчик был очаровашка лет трех, бутуз, с курносеньким носом, шапкой рыжеватых кудрей, румяный, из тех детей, что не красавчи - ки, а неимоверно приятные.

Добрый денек, Марья Павловна! Хорошо сегодня. Присаживайтесь, сказала одна из бабок, сидевших на лавочке.

Женщина улыбнулась, но тоже как-то то ли напряженно, то ли отстранение и ответила: - Добрый день, нет, мы прогуляемся по - дальше, побродим.

Бабка подобострастно закивала:

Конечно, конечно, прогуляйтесь, чего на месте сидеть! Сандри-чек, какой ты сегодня хорошенький-то! Любишь маму?

... Вот оно и пришло! Вот она и дождалась своего часа! Не-ет, с Мариной шуток не выйдет! Марина обернулась к бабке:

А что это вы бабушку мамой назвали? Бабка просто расцвела от вопроса Марины:

Да нет, мамаша это евонная, мальчика, Сандрика. Они недавно пе-реехали к нам и всех сторонятся. Мы вот думаем (бабки закивали), что это ихний внучок, правда, детей их не видно, - может, в бе-гах, может, помер из них кто, а второй утек. Родитель-то.