Тайная геометрия - Александр Скрягин

Стул, обычно занимаемый всезнающей секретаршей Полиной Аркадьевной, пустовал. Но она явно находилась где-то в здании: работал компьютер. По его экрану, превратившемуся в виртуальный аквариум, плавали, виляя хвостами, почти круглые полосатые рыбы. На спинке стула висела на длинном тонком ремешке кожаная дамская сумочка. А уж этот-то предмет туалета никакая женщина, покидающая помещение ради большого мира, никогда не забудет.

В воздухе приемной витал то ли легкий аромат женских духов, то ли, оставленный Полиной Аркадьевной охранять свое рабочее место маленький сторожевой дух. Так, не дух, душишка… Детей, да слабых мужчин пугать. Другую женщину такой душонок, конечно, не испугает. Храброго оперативника тоже.

Майор шагнул к кожаной двери, ведущей в кабинет генерального директора. Но она оказалась закрытой.

Ефим Алексеевич сделал замечание своему характеру. Постоял, успокаивая дыхание, и, стараясь, выдерживать умеренный темп, отправился снова вниз.

Вахтер пояснил: где-то с полчаса назад Илья Сергеевич покинул здание, сказав, что идет домой и сегодня, скорее всего, больше не появится.

Майор Мимикьянов покинул гигантский корабль «Топологии» и отправился к Лисоверту домой.

Илья Сергеевич жил не далеко.

Но не в обычном многоэтажном доме, а в отдельном коттедже. Правда, тоже типовом. Их строили когда-то для руководителей объединений, научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро, расквартированных в научном городке.

За невысоким решетчатым заборчиком генеральный директор собирал сливу.

Ее желтые шарики горели в темной листве, как янтарные бусы. По мере потепления сибирского климата, маленькая и терпкая сибирская слива становилась все крупнее и слаще. А в последние годы стала прямо-таки медовой по вкусу.

Занимался доктор наук своим делом, не торопясь, серьезно и сосредоточенно, как, наверное, собирал урожай его дед – сибирский казак-землепашец, или точил детали его отец – рабочий Новосибирского авиазавода.

Понаблюдав немного за трудовой деятельностью генерального директора «Топологии», Мимикьянов крикнул:

– Можно к вам вторгнуться, Илья Сергеевич?

Лисаверт повернул к Ефиму свое сухое лицо токаря-металлиста, секунду вглядывался в майора, потом махнул ладонью: заходи!

Майор открыл калитку и по дорожке, выложенной бордовым искусственным камнем, направился к сливовому кусту.

– Что случилось, Ефим Алексеевич? – с тревогой спросил генеральный директор, когда Ефим подошел.

– Кроме того, что вам известно, ничего не случилось! – успокаивающим тоном, произнес майор. – Просто, срочно нужно уточнить одну вещь.

– Да? – Лисаверт внимательно посмотрел на Ефима сквозь модные узкие очки. На его умном строгом лице, они все равно смотрелись допотопными стекляшками. – А чего такая срочность?

– Начальство требует! – словно бы с досадой махнул рукой майор.

Это универсально объяснение было хорошо тем, что, не объясняя ничего, казалось, объясняющим все. В самом деле, каждый нормальный человек знает: у начальства же не спросишь!

И точно: Илья Сергеевич понимающе кивнул, поставил синее пластмассовое ведерко с собранной вишней на стоящий рядом деревянный стол и крикнул в сторону застекленной террасы:

– Люба! У нас гости! У нас чай-то вскипел?

Стеклянная дверь террасы, ослепительно сверкнув на солнце, открылась и из нее показалась полноватая женщина в цветастом домашнем халате – супруга Лисаверта Людмила Александровна.

Ее светло-ореховые глаза мгновенно обежали маленький сад и остановились на Ефиме. Острый лисий носик, умело замаскировавшийся на большом белом лице, сделал принюхивающееся движение, и тут же на ее лице вспыхнула приветливая улыбка:

– Здравствуйте, Ефим Алексеевич! Вы – вовремя. Илья Сергеевич, как раз собрался чай пить! Со сливовым вареньем! Только вчера сварила! Вы садитесь! У меня уже все готово. Сейчас накрою!

Супруга генерального директора Ефима не любила. Ефим ее тоже. Людмила Александровна, как будто все время боялась, что Мимикьянов уведет ее Илью Сергеевича из уютного семейного мира в какой-то другой, глупый мужской мир, где так просто потерять, не только голову, но и должность.

Ефим ничего подобного никогда не делал, но ведь нашими чувствами – любовью и нелюбовью – руководит не разум, а инстинкт. Темный голос подсознания. А уж он-то знает!.. Да, и вообще, какая такая любовь может быть между лисой и волком?

Любви быть не может, но то, что простительно женщине, мужчина прощать себе не может. Он должен быть объективным. И Мимикьянов признавал за Людмилой Александровной немалые достоинства.

Лиса оказалась не хитренькой, а умненькой.

В то время, как ее подруги-хитрованки бегали по городку, выбирая себе мужа по-денежней, по-сановитей, по-перспективней, Людочка, как уцепилась за своего математика-теоретика, так и держалась крепко. Несмотря на то, что он не один год и даже не одно десятилетие сидел в «Топологии» на скромной должности младшего научного сотрудника и даже кандидатскую диссертацию защитил позже многих.

Но разгадала стратегические планы Судьбы умная Патрикеевна. Не бросила она своего Илью с копеечной зарплатой и внешностью рабочего-токаря. Не прыгала от одного мужа к другому, в поисках все более высокой строчки в штатном расписании или большего количества квадратных метров жилой площади. Терпела, как бы трудно не было. И даже домашнему хозяйству училась, вместо того, чтобы с соломкой между губ в барах сидеть, ногу на ногу положив, да подол повыше поддернув.

И, что теперь – эти подруги? И от мужниных должностей ничего не осталось, и их квадратные метры куда-то подевались в вихре перестроек и приватизаций. Да, и сами мужья оказались либо на том свете, что не так обидно, либо в лапах у более молодых и энергичных лисиц, что, конечно, обидно очень.

А у Людмилы Александровны – все в порядке! При муже. Муж – доктор наук. Генеральный директор научно-производственного объединения. И даже внешность ничему не помешала, хотя с годами он еще больше стал похож на рабочего-токаря. Только ведь, кто на кого похож, это – дело субъективное. Кто-то скажет, на токаря дядю Васю, а кто-то – на академика Жореса Ивановича Алферова, лауреата Нобелевской премии! Вот так, подруга! А ты говорила – Людка дура! Людка – вешалка, ребра без мяса! Людка – простушка! Вот жизнь и показала, кто – дура, а кто – совсем наоборот!

Пить чай с мужчинами Лариса Александровна не стала. Накрыла стол у сливового дерева и, сославшись на то, что позвонила соседка и просит срочно проконсультировать по поводу закатки огурцов в стеклянные банки, пестрым стожком укатилась на участок соседнего коттеджа.

Свежесваренное варенье из желтых сибирских слив хозяйке удалось. В прозрачном золотистом сиропе плавали наполненные солнцем янтарные шарики. Они расползались во рту медом и настойчиво просили глотка горячего крепкого чая.

Когда все это еще и происходит на свежем воздухе, – блаженство, да и только!

– Илья Сергеевич, тема «Шапка-невидимка» почему была закрыта, а? – после пары ложек варенья разрушил дачную атмосферу майор. – В тупик зашли? Или кому-нибудь другому для разработки передали?

Майор так сформулировал вопрос намеренно. Чтобы у собеседника сразу сложилось впечатление: само существование данной темы – это факт, обсуждению не подлежащий. Важна лишь маленькая деталь: почему тему закрыли? Хотя именно это, на самом деле, майора интересовало меньше всего. На самом деле, его интересовало, что же скрывалось под «Шапкой-невидимкой»?

Но так он сделал, чтобы Лисаверт вообще не стал отрицать ее существование. Тема-то была закрытой, и генеральный директор, по инструкции даже своему куратору по линии госбезопасности, должен был ответить, что ни о чем подобном и не слышал. А при такой формулировке вопроса, отрицать, что тема под неофициальным названием «Шапка-невидимка» когда-то разрабатывалась в объединении, было бы как-то глупо.

Илья Сергеевич посмотрел в синее августовское небо, сделал маленький глоток из тонкостенной фарфоровой чашки и ответил:

– Тему закрыли потому, что она была выполнена. Полностью. Разработка завершена. Действующая модель прибора КОИ -2 изготовлена и сдана госкомиссии по акту. Чего ж зря дальше деньги тратить?

Ефим тоже отхлебнул темно-коричневый напиток, внутренне посомневался и спросил:

– Вы имеете в виду прибор для расчета траектории полета межконтинентальных баллистических ракет с учетом четвертого измерения пространства?

Произнося эти слова на одном дыхании, майор следил за выражением лица Ильи Сергеевича Лисоверта.

Но оно оставалось бесстрастным. Его сухие черты старого рабочего-металлиста ничего не выдали майору.

– Нет, насколько мне известно, объединение такой проблемой не занималось, – ответил генеральный директор «Топологии». – В рамках «Шапки-невидимки» решался совсем другой вопрос.