Фурия (СИ) - Вийя Шефф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бегом до входной двери, нажимаю на кнопку сигнализации и открываю замок. Полиция должна приехать максимум через десять минут.
Сама в ванную.
Алекс лежит на полу в луже крови. Много крови… Она вытекает из отверстия в груди.
Душу как будто хватают ледяными руками и сдавливают.
Я бросаю пистолет и опускаюсь на колени рядом с ним. Губами ко лбу.
Он бледный, как полотно, и ужасно холодный из-за потери крови.
Сгребаю в охапку все полотенца и халаты, что были там и пытаюсь его укрыть, согреть.
— Алекс, родненький, не вздумай умирать, прошу тебя, — хлопаю по лицу.
Он не реагирует.
Трясущейся рукой прикладываю пальцы к сонной артерии.
Пульса нет…
Глава 28
— Не смей, слышишь?! — трясу Гроу. — Не смей бросать меня здесь одну!
Слёзы ручьём катятся из глаз…
— Алекс, пожалуйста, не уходи от меня… — оседаю рядом от безысходности.
Душа разрывается на части от боли. Я не хочу больше никого терять…
Нет!
Я должна бороться!
Рывком расстегиваю ему рубашку на груди, так что пуговицы разлетаются в разные стороны.
Руки крестом и делаю несколько нажатий в области сердца. Затыкаю нос и выдыхаю воздух в него. Опять качки и снова выдох. Всё, как учили когда-то.
Не помогает. Пульс не прощупывается.
Двумя пальцами нахожу мечевидный отросток на груди. Набираю в грудь воздуха и ударяю кулаком выше пальцев.
Алекс издаёт хрип.
Прижимаю снова пальцы к сонной артерии и превращаюсь в одно большое чувство осязания. Появляется слабый пульс.
Глоток воздуха и выдох ему в рот. Он хрипит сильнее. Ещё раз.
— Давай, милый, дыши! — тормошу его.
Грудная клетка Алекса немного поднимается.
В гостиной раздается грохот, шум и крики забегающих людей.
— Стоять, полиция! — влетают в ванную двое полицейских.
— Срочно нужен врач! — кричу им до того, как мне заломили руки.
Всех раненых увозят в больницу, взломщика в Скотланд-Ярд и меня вместе с ним.
Я молюсь, чтобы Алекс выжил, мне плевать на тех троих, что вломились в мой дом. Ни капли жалости к ним — они сами виноваты.
Мне даже на себя плевать, хоть у меня и серьёзные неприятности.
Неприятности?
Не утрируй!
У тебя огромные проблемы!
***
Комната допроса.
Меня пристегнули наручниками к столу как преступницу.
Серые мрачные стены давят, нагнетая обстановку и натягивая нервы, как струны. Так себе атмосфера…
На одной из стен большое зеркало. Фальшзеркало… С другой стороны оно прозрачное и за мной там точно кто-то наблюдает. Чувствую это.
В помещение входит мужчина, в таком же, как стены, сером костюме. Лет сорок с небольшим, среднего роста, светлый шатен с проседью на висках и холодными серыми глазами. Типичный английский коп.
— Я капитан Питер Боуман, — представляется он. — Буду вести ваше дело, — садится на стул напротив.
— Наручники можно снять? — киваю на оковы. — А то мне кажется, что это меня хотят упечь в тюрьму.
— Да, конечно, — достаёт из кармана ключ и открывает замок.
Тру онемевшие запястья.
— Спасибо!
— Ваш адвокат будет с минуты на минуту, — цедит он, разглядывая меня.
— Пока его ждём, можете сказать, как дела у раненого парня, что был в ванной?
— Алексея Громова? — читает он имя в документах.
— Да.
— Его оперируют… Врачи дают большую вероятность того, что он выживет, не смотря на большую потерю крови.
Я облегчённо выдыхаю.
— Он ваш бойфренд? — косится на меня исподлобья.
— Да.
— Ему повезло, вы достали его с того света. А вот тому парню, в которого вы воткнули нож, нет. Он скончался по дороге в больницу.
— Извините, но жалеть его не буду, как бы это странно не звучало. Но раскаиваюсь…
— Я понимаю… К вам в квартиру вломились, вашего парня тяжело ранили. Вы защищали себя. Но прокурор считает иначе… Вы дважды выстрелили в одного из грабителей, а это покушение на убийство. — Произносит он ровным тоном. — Если он не изменит своё мнение — вас будут судить.
Мои брови взлетают вверх от удивления. Хочу ему ответить, но в комнату заходит мой адвокат, на ходу произнося, чтобы я не давала пока никаких показаний без него.
Допрос длится, как мне кажется, бесконечно. Мы ходим по кругу снова и снова.
Что они пытают понять? Или на что вывести меня?
Адвокат требует перерыв.
После него приходит ещё и прокурор, и всё начинается по новой.
Меня задерживают на трое суток. Если Алекс не очнётся к тому времени, то возможно срок ареста продлят.
Отлично, блин!
— Не волнуйтесь, я обжалую решение, — заверяет меня адвокат, перед тем, как мне отправиться в камеру.
Славно! Будет время подумать про житие — бытие.
Английский обезьянник — это вам не русские голые нары. С удобствами. Кровать, стол, стул, туалет с раковиной. Даже вай-фай имеется.
Всю ночь лежу, глядя в потолок и с мыслями о том, как там Алекс. Глаз так и не сомкнула.
Воображение рисует страшные картины, которые я тут же отгоняю подальше из своей головы.
Около одиннадцати часов дня меня отводят в зал для посещений. За столиком сидит Фалькон.
— Миша! — бросаюсь с волнением к нему.
Он останавливает меня, выставив вперёд руки, и кивает в сторону охранника. Близкий контакт — не допустим.
— Как Алекс? — сразу с вопросом, как только мы садимся за стол.
— Нормально… Состояние стабильно тяжёлое, — отвечает немного помедлив.
— Тяжёлое?
— Сэл, он полтора литра крови потерял. Конечно, тяжёлое! И лёгкое зацепило. Но врачи обещают поставить его на ноги через месяц.
— Боже… — прячу лицо в ладони.
— Адвокат работает над тем, чтобы вытащить тебя отсюда. Если бы ты не стрельнула в колено одному из них, то была бы уже на свободе. Прокурор считает, что ты это сделала не по причине самообороны.
— Он пытался в меня выстрелить другой рукой, у него она просто дрожала.
— А вот он утверждает, что ты сделала это хладнокровно.
— Ублюдок! — вырывается у меня.
— Согласен… Если не получится переубедить прокурора и судью, то будем требовать отпустить под залог.
— Они бы убили нас, были без масок. А значит, надеялись, что их всё равно никто не опознает.
— Я понимаю… Сейчас задача адвоката убедить в этом обвинителя. Это сложно… Самое ужасное, что пресса уже пронюхала. Народ разделился на два лагеря: тех, кто за тебя и тех, кто против.
— Этого стоило ожидать… — вешаю разочарованно голову.
— За тебя большинство известных и уважаемых людей. Считают, что ты поступила правильно, защищая свою жизнь и жизнь Алекса. Они поднимут хороший резонанс. Властям придется прислушаться к общественному мнению.
— Закон не переделают
