Интуиты. Ася (СИ) - Кистяева Марина

Впервые за время их небольшого знакомства Ася от Матвея услышала столь развернутую речь. И она не знала, как реагировать на неё. С одной стороны, в душе продолжало кипеть возмущение беспринципным (так она считала до слов Матвея) поступком Лешки. С другой — Ионов проявляет в отношении неё заботу. Не сидит бесчувственным истуканом, не демонстрирует, что ему начхать на неё, не пытается вышвырнуть её из своей жизни.

После заявления Лешки, что они будут вместе работать, от Матвея можно было ожидать чего угодно. Вероятнее всего, что встанет и просто уйдет. Мол, ребята, вы чего-то передумали, и ваш разговор меня не касается. Я своё дело сделал — спас девицу, убил негодяя, на этом моя миссия закончена, и я отбываю домой. Ася, страшась собственных мыслей, могла с легкостью предположить, что он уедет, даже не попрощавшись с ней. Сейчас же, когда первая волна негодования на брата схлынула, пришло удивление. Ионов ничего не сказал против своего возвращения в Центр. Ни разу не возмутился. Или он уже знал об этом до приезда в гостиницу?

У Аси сложилось мнение, что Матвей ни за что и никогда не вернется в Центр. Видимо, она ошиблась.

Мелкая дрожь сотрясла тело. Ася только-только начала успокаиваться, поверив, что кошмар остался позади. Что больше ей не придется жить, вздрагивая от посторонних шорохов, что её воображение не будет рисовать кровавые картины расправы над ней.

Самообман хорош лишь до той поры, пока не приходит осознание, что от действительности никуда не деться. Что дар интуита не исчезнет по взмаху волшебной палочки. Да и палочки такой не существует в природе… А дар Аси есть. И ей с ним жить. Изо дня в день. И только ей решать, как она будет жить. Примет ли его или трусливо спрячет голову в песок, поддавшись малодушию?

Какими бы уловками или грязными методами не пользовался Центр, есть неоспоримая истина — те, кто руководит им и сотрудничает с интуитами, спасают жизни. Детей. Женщин. Мужчин. Всех.

Спасать жизни может и Ася.

Если осмелится и переступит через свой страх.

Комок застрял в горле, в глазах неприятно защипало. Ася несколько раз моргнула, прогоняя непрошеные слезы прочь, но не помогло. Предательские капельки выступили на глаза и побежали по щекам.

— Ася, ты чего?

Матвей не ожидал, что ответом на его слова послужат слезы. Вскочил на ноги и неуверенно шагнул к девушке. Но остановился, словно натолкнувшись на незримую стену.

Ася здоровой рукой схватила себя за горло и негромко прошептала:

— Матвей, мне страшно.

Незримая стена рухнула.

В простом признании, продиктованном самим сердцем, прозвучало столько искренности, что мужское сердце, очерствевшее за последние годы, дрогнуло. Приглушенно выругавшись, Матвей стремительно преодолел расстояние, разделяющее их, и встал практически вплотную к Асе. Он едва не физически чувствовал, как она дрожит. В эту минуту она напоминала ему подбитого воробушка. Хохлится, храбрится, пытается противостоять всему миру. Заявляет, что сильная и может справиться со всеми напастями. А стоит подойти — и понимаешь, что вся ее храбрость показная. Что этому подбитому воробушку, как никому другому, требуется защита и надежное плечо.

У мужчины дернулся кадык. От внутреннего напряжения, от едва сдерживаемых лавинообразных эмоций, стремящихся накрыть его с головой, запульсировало в висках.

Он поднял руки и осторожно, стараясь не задеть повязку, опустил их на плечи Аси. Девушка вздрогнула и прикусила нижнюю губу.

— Чего ты боишься? — хрипло спросил Матвей, стараясь унять разбушевавшуюся стихию внутри себя. Возникло почти непреодолимое желание сжать Асю сильнее — почти до боли, до хруста в кости. Но не с целью причинить вред, а показать — что он рядом.

Здесь. С ней.

— Не знаю, — ответ прозвучал неимоверно наивно. — Всего, наверное. А, может быть, у меня снова истерика намечается. Извини, я… Я еще не оклемалась после истории с Синяевым, а тут Лешка… Блин, прибила бы его. Вот честное слово!

Мужские губы, находящиеся сейчас так притягательно близко, медленно растянулись в чувственной улыбке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ася, придется встать в очередь.

Ася хмыкнула и слизнула кончиком языка слезу, скатившуюся к губам.

— Как он мог до такого додуматься?

— Я тебе объяснил его мотивы.

— Да, но…

— Женщина, прекрати.

Сказал, как отрезал.

Вроде бы слова жесткие, подавляющие. Но произнесенные низким бархатным тоном, с толикой хрипотцы, они вызвали у Аси очередную дрожь, правда, совсем иного характера. Ася давно подметила в Матвее черты доминанта. Не того гламурного героя нашумевших "50 Оттенков" с эксклюзивной плеточкой в руках и начищенными ботинками. А доминанта по жизни. Мужчину, привыкшего отвечать за себя и других, принимать решения и нести за них полную ответственность.

Того, что убережет тебя и отгородит от любой напасти.

Ася, тихо выдохнув, уткнулась лбом ему в грудь.

— Прекратила.

— Вот и славно, — одна его рука переместилась на ее лопатку. Разведя пальцы, Матвей осторожно погладил Асю по спине, успокаивая.

Девушка, поддавшись искушению, закрыла глаза и с затаенной радостью прислушалась к учащенному сердцебиению Матвея. Тук-тук. Тук-тук. Как хорошо чувствовать его рядом. Вдыхать запах, ставший таким привычным. Необходимым.

— Матвей.

— Да?

— Ты ведь тоже согласился?

Уточнять по поводу чего он дал согласие — не имело смысла.

— Согласился.

— Почему? — ей был важен ответ.

Из груди мужчины вырвался протяжный выдох.

— Наверное, пришло время.

Ответ был получен не тот, на который она рассчитывала. И всё же… Несмотря на передряги последних суток, в её душу пришло спокойствие.

— И ты не против, что мы вместе поедем в командировку? — вопрос прозвучал совсем тихо.

— Нет, а почему я должен быть против?

— Мало ли.

Матвей беззвучно усмехнулся, догадавшись о сомнениях Аси. Она по-прежнему считала, что её общество для него оставалось навязанным.

Глупышка.

— Съездим в этот Никольск, посмотрим на девочку и на её родителей, — сейчас Матвей не стал ничего говорить о своих подозрениях. История Соломова предназначалась для Аси, для её наивности и веры в людей. У самого же Матвея возникли сомнения.

Но об этом всем — чуть позже.

— Да, съездим, — тихо отозвалась Ася, не желая расставаться с грудью Матвея и тем теплом, которое от нее исходило.

Первым разорвать контакт пришлось Матвею. Он осторожно отодвинул девушку от себя, заглянул в её заплаканные глаза и так же негромко сказал:

— Ты устала. Тебе надо отдохнуть. И час уже поздний. Давай спать. Номер двуспальный, ты не возражаешь, если я устроюсь на соседней кровати?

Она не возражала.

ГЛАВА 14

Впервые за долгое время Ася спала крепко, без кошмарных сновидений. Закрыла глаза и провалилась в глухой сон.

Первым уснул Матвей. По крайней мере, ей так показалось. Он скинул армейские ботики, куртку, и, оставшись в штанах и футболке, завалился на кровать. Скрестил руки на груди и закрыл глаза.

Всё.

Ася немного удивилась. Что это сейчас было? Почему он не разделся до боксерок? В одежде же спать неудобно.

Неужели причина в ней? Так они не малые дети, чего им стеснятся? Да и видели уже друг друга. И трогали.

Ася, покачав головой, прошла к своей кровати и так же, не раздеваясь, легла. Правда, не справившись с искушением, перевернулась на правый бок, чтобы видеть Матвея.

Спокойнее так было. Знать, что он рядом, спит. Пусть и не обнимая её.

Засыпала Ася с улыбкой на губах.

Разбудил их Алексей. Ввалился в номер, правда, на этот раз удосужился постучать. Улыбнулся и громко возвестил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ребята, подъем!

— Соломов, отвали, — сипло прокомментировал его действия Матвей, не открывая глаз. Он так и проспал всю ночь в одном положении, даже рук не разомкнул.

— Сейчас отвалю, — усмехнулся мужчина, проходя в номер и кидая на стол пакет, заклеенный скотчем. — Вижу, вы вставать не собираетесь.