Рабыня черных скал (СИ) - Кальби Иман

Вырвала себя из сумрака воспоминаний, снова вернувшись в светлый, только– только зарождающийся день… Два года назад тоже был день Виры… Она помнила его так отчетливо, так детально… Помнила, как боролась с соблазном, как противостояла желанию отдаться порыву страсти в объятиях первого в своей жизни желанного мужчины… Помнила его горячий взгляд, обращенный на нее, когда он вонзался в тело другой, а покалывания экстаза острыми иголками ощущала на себе Иллирия… Память уводила ее все дальше и дальше… В день их первой встреч на арене… Среди песка и крови… День, когда она, ведомая низменными инстинктами, скорее борясь с собой, чем пытаясь что– то ему доказать, заставила заклеймить его… День, когда он спас ее откуса смертельно опасной змеи… День, когда впервые прикоснулся к ее плоти, подарив удовольствие вопреки сопротивлению разума и гордыни… Эмиль был рожден завоевывать… Он никогда не просил и даже никогда не требовал. Он просто брал… и только сейчас Иллирия начала понимать, что именно это его, казалось бы, раздражающее в ней ее гордую натуру качество, так сильно будоражило, возбуждало… Она подчинялась силе его воли, одновременно ненавидела это ощущение и возбуждалась от него… Эмиль в итоге смог сделать так, что вокруг него вращалась теперь ее жизнь… Пусть он и не был рядом, все ее мысли, если не были сосредоточены на сыне, отныне были посвящены мужчине… Ее мужчине… Первому и последнему… Иллирия знала, что никогда не сможет возжелать теперь другого… Держа в руках малыша, так сильно напоминавшего ей Эмиля, она понимала, что он и есть ее пара… Он– тот самый избранный, который был ниспослан ей богами… Он… Только Он…

Прислужницы Виры улыбками и шутками заговорили ее, и Лира сама не поняла, как оказалась облаченной в белое свободное платье, а красивые цветы были вплетены в ее полураспущенные, развивающиея на ветру волосы…

Увидела на берегу верховную жрицу культа, прекрасную и мудрую Верею, поспешила к ней, ответив на обращенную к ней улыбку.

– Словно сама Вира в твоем обличии спустилась с небес, Лира,– ответила почтенная женщина в годах, лицо которой было столь добрым, открытым и благородным, что годы не исказили ее красоту, а сделали еще более наыщенной и богатой,– сегодня праздник твоих истинных предков, девочка… и мы счастливы, что потомок богов будет среди нас…

Иллирия скромно улыбнулась.

– Хранительница Верея, я все же хочу попросить у Вас разрешения не присутствовать на праздненстве… Пойду к малышу Аллору… Я только– только отлучила его от груди… Боюсь, ему будет неспокойно без меня…

– Дело твое, девочка моя, ты знаешь, что я не властна над тобой, ты здесь почетная гостья и вправе сама принимать решение, вот только мой совет тебе– хотя бы сегодня отпустить себя… Я ведь вижу, думы не покидают твоего светлого выского чела… Телесно ты с нами, на острове, а вот серцем….

– Не нужно… Не нужно об этом…

Верея понимающе вздохнула.

– В день Виры сняты все запреты, Иллирия… Никто не посмотрит на тебя с укором, ни за что не нужно будет испытывать стыд… Просто расслабься… Приглядись к мужчинам, которые прибудут сегодня к закату на остров… Кто знает…

– Никаких мужчин…– решительно отрезала Иллирия, скорее для себя, чем для Вереи.

Та лишь загадочно улыбнулась в ответ.

– Окажи нам честь, проведи с нами время хотя бы до тех пор, как солнце отправится на отдых, а небо засыпят тысячи звезд… А потом можешь удаляться к себе…

Она молча кивнула, в знак уважения к жительницам острова, все– таки принимая приглашение.

– И еще, Лира,– окликнула ее жрица,– слушай свое сердце…

Ближе к закату на остров правда начали прибывать мужчины. Иллирию это вводило в жуткий дискомфорт… Она отвыкла от мужского присутствия… Своих верных спутников, кроме Эсмера, наотрез отказавшегося ее оставлять, она отпустила сразу, как они доплыли до этого места… Королевы Иллирии больше не было, а Лире они были ни к чему… Она позволила каждому из них выбрать свою судьбу… Кто хотел, мог вернуться на услужение Зверю, кто нет– попытать свое счастье в другом городе Идона…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Иллирия попыталась обстрагироваться от действительности. Ее голова слегка кружилась от мерцающего танца многочисленных огней, которые вот– вот, с заходом солнца, должны будут взять на себя роль светила… Ритмичная музыка барабанов отдавала вибрациями где– то глубоко в душе…

Она почувствовала на себе взгляд не сразу… Только тогда, когда ощутила сильное жжение на щеке, инстинктивно подняла глаза и поняла, что это от того, что ее прожигает пара глаз…

Его имя не сорвалось с ее губ, но застыло теплым глотком воздуха в горле. На его лице была маска, но она знала, кто перед ней… Не только по идеально отточенному мускулистому силуэту… От него исходила энергия, которая манила к себе, как бабочку на огонь…

Контакт их глаз был неразрывен, зато тела двигались не останавливаясь. В одном темпе. В одном ритме биения сердца. Она то и дело ныряла в густоту свисающих с фикусов лиан, пряча себя, но он тут же настигал ее снова, стоило продвинуться на шаг вперед.

После очередного виража расстояния между ними почти не осталось. Эмиль теперь был совсем рядом. Сердце забилось так, что ноги дрожали.

Он подошел вплотную. Поправил ей растрепавшиеся на ветру волосы. Втянул их аромат. Невольно огладил глазами ее скулы, губы, шею, грудь, при взгляде на которую его кадык дернулся.

– Красивая какая.. Как всегда… Еще красивее…

Лира накрыла пальцем его губы. Аккуратно сняла маску. Сама придвинулась и поцеловала порывисто, решив в одночасье броситься в омут с головой… Или с обрыва… «Отпусти себя»,– отстукивало в ее голове… «Отпусти себя»…

Он ответил на ее едва ощутимое прикосновение к его пересушенными жаждой по ней губам порывисто, страстно, сразу набрасываясь… Его руки накрыли ее плечи и тут же заставили свободное платье заструиться по телу, упав к ногам.

Глубоко выдохнул, выпустив воздух между сжатых губ.

Опустился перед ней на колени. Провел по ступням, икрам, поднялся к бедрам, застыл в районе коленки, посылая по ее телу миллионы искр– звездочек.

– Я помню эту родинку… Я увидел ее еще на арене, когда впервые ты вошла в мою жизнь… Ты стояла надо мной, величественно нависая в своей красоте и недоступности… Помню, как развивался на ветру подол твоего платья, открывая разрез больше, чем нужно… Я жадно вгрызался глазами в твое белое тело, а потом поймал этот маленький островок на его манящем море… В тот момент я так мечтал припасть к нему губами…

Сейчас он сделал то, о чем мечтал тогда. И по телу Иллирии снова пробежала сладкая истома, граничащая с сумасшествием…

Прочертил дорожку из поцелуев по внутренней стороне бедра, немного развел ее ноги. Нырнул языком в ее сладкую, зовущую сердцевину. Почувствовал на языке тонкую пластину теплого металла.

– Почему не сняла?– сказал хрипло…

Лира промолчала, закусив губу. Слишком ошеломительны сейчас были эмоции, слишком сильны… Слишком она долго не чувствовала на себе мужских рук, его рук…

Язык Зверя поднимался все выше, исследуя ее покрывающуюся мурашками кожу. Ему вторили шершавые подушечки пальцев рук, которые могли быть так жестоки… Которые могли быть так нежны… Когда Иллирия ощутила его язык на своих сосках поочередно, нервный стон невольно сорвался с ее губ.

– Твоя грудь налита… Она кажется больше… Или просто я уже стал забывать, как ты прекрасна… Идеальна… Каждый клеточкой…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Просто в твоей жизни было слишком много других женщин… Все слились в одно сплошное ничто…– вырвалось у нее с губ раньше, чем она успела подумать… Что это? Ревность? Обида? Почему сейчас? Лира и сама не знала– просто когда вот так он ласкал ее, заставлял вспомнить, как с ним было, перед глазами автоматически всплывали кадры Зверя, окруженного полчищем красавиц своего «сада развлечений»…