Нефритовый кубок - Джеральд Старк

Недостатка в помощниках Ши не испытывал – среди его знакомцев хватало молодых бездельников, умеющих не задавать лишних вопросов. Карманник здраво рассудил, что в таверне месьора Фехтие после недавних печальных событий будут рады любым посетителям. Даже таким, что являются под вечер, сидят всю ночь напролет, голосят, бьют посуду, приводят с собой уйму визгливых подружек и ведут себя более чем непринужденно.

Два первых дня обитания в таверне прошли впустую. Владелец заведения якобы страдал разыгравшимися головными болями и в общем зале не показывался.

Проявив небывалую предусмотрительность, Ши посадил в пустующем сарае на задворках «Ключей» мальчишку-беспризорника, дабы тот за медный суффи в день неотлучно наблюдал за черным ходом. Деньги пропали зря: злокозненный месьор Ордзой так и не попытался сбежать, и прийти к нему никто не пришел, зато смылся малолетний наблюдатель, которого в сарае закусали блохи. Заправлял делами помощник Фехтие, угрюмый пожилой туранец, не склонный к пустопорожней болтовне – это Ши выяснил, попытавшись завязать беседу и получая в ответ малоразборчивое ворчание.

План Конана все больше казался невыполнимым. Сам киммериец, как обещал, не появлялся ни в Управе, ни в «Хромой лошади», только лишь, согласно уговору, встречался с Ши к полудню в шумном «Красном быке» и выслушивал скудные новости. Нет, Фехтие никуда не ходит; нет, личности бандитского вида к нему не захаживают; нет, наша компания пока вне подозрений, точнее, уже вне подозрений, если учесть, сколько звонкой монеты мы оставили в этом треклятом заведении… и вино там дрянь… кстати о монетах, они заканчиваются…

– Конан, сколько еще нам торчать в этой дыре?!

Киммериец неизменно пожимал плечами и отвечал на подобные вопросы:

– Подожди еще немного.

Под вечер третьего дня, вконец одурев от безделья и кислого вина, каковым компанию потчевал угрюмый туранец, Ши начал всерьез подумывать о том, чтобы попросту забраться тихой ночной порой в опочивальню злосчастного месьора Фехтие и там, не мудрствуя лукаво, старым испытанным способом поискать по тайничкам нужные доказательства, не брезгуя заодно всем, что к делу не относится, но плохо лежит.

Неизвестно, чем бы закончилась для воришки сия авантюра, ибо сбыться планам Ши было не суждено.

Примерно после шестого послеполуденного колокола отличавшийся природной наблюдательностью Гайраль-карманник незаметно пнул приятеля в щиколотку, указав взглядом на неприметного, верткого, излишне суетливого типчика. Типчик перебросился парой слов с туранцем за стойкой, нырнул в дверь, отделяющую общую залу от внутренних помещений таверны и спустя двадцать ударов сердца появился вновь. Придерживая чуть отвисшую подмышкой тунику, гость заторопился к выходу.

– Видел? – многозначительно шепнул Ши.

– Что?

– Так спешит, что даже глотку не промочил с дороги. Это неспроста.

Рибеке, любезничавший между делом с веселой девицей из «Мельницы», скептически хмыкнул. Однако же спустя всего пару ударов колокола подозрительный гость нанес повторный краткий визит, вынудив Ши озадаченно поскрести в затылке.

Невероятные россказни Малыша сделали Ши Шелама чрезмерно настороженным и склонным повсюду видеть спрятавшихся врагов. Поэтому, когда незнакомец, озираясь, покинул «Скрещенные ключи», следом за ним отправился Рибеке. Одним из многочисленных достоинств Рибеке по прозвищу Хорек было редкостное умение становиться практически невидимым.

Требовалось всенепременно разузнать, кто это шастает в гости к месьору Ордзою и отчего ведет себя столь таинственно?

Спустя довольно продолжительное время, когда на дворе уже начало темнеть, посетители «Ключей» принялись расползаться по своим домам и снятым неподалеку дешевым комнатам, и в зале осталось лишь несколько завсегдатаев. Гайраль встал и, покачиваясь, направился на задний двор освежиться. Вернувшись, карманник плюхнулся на скамью рядом с Ши и вполголоса доложил:

– Хорек пришел. Говорит, наш попрыгунчик его не заметил, и я ему охотно верю. Хорек довел его куда-то аж за Ламлам, где тот юркнул в большой богатый дом. Пробыл там с четверть колокола и выскочил как ошпаренный. Похоже, вскорости опять явится сюда. Рибеке его обогнал закоулками. Ши, покусай меня ишак, если это не гонец. Ты его появления дожидался?

– Знать бы, чего я вообще дожидался, – пробурчал Ши себе под нос. – Эй, хозяин! Я сыт и пьян, благодарение богам и содержателям кабаков. Держи за труды! И наплюй в бесстыжие глаза торговцу, у которого ты закупаешь вино. Пойдем, друг.

…Пугливо всматриваясь в сгущающиеся сумерки, иль-Миррас торопливым шагом преодолел квартал, разделяющий Мясницкую и Сахиль, и вздохнул с облегчением: отсюда до «Скрещенных ключей» уже рукой подать. Хозяин, прочитав последнее письмо от Джелани, почему-то ужасно разозлился, наорал на слугу, зашедшего невовремя, и даже несколько раз ударил кулаком по столу, опрокинув пиалу с дорогим розовым вином на драгоценный ковер из далекой Камбуйи. Иль-Миррас давно не видел господина в таком гневе. Потом, правда, тот немного успокоился, пока писал ответ и запечатывал его зеленым воском, но все равно иль-Миррас видел, как расстроен хозяин, и понял, что случилось нечто очень скверное. Он еще спросил, можно ли, доставив ответ, заночевать в таверне, – очень уж не хотелось тащиться на ночь глядя по темным пустынным переулкам, – но господин так рявкнул на него, что иль-Миррас стрелой вылетел за ворота и до сих пор чувствовал, как дрожат пальцы.

Под одиноким фонарем, едва мерцающим у входа в «Ключи», толклась пьяная троица. Иль-Миррас поравнялся с запоздалыми гуляками, брезгливо поворотив нос от крепкого перегара, и хотел было привычно нырнуть в приоткрытую дверь таверны, но тут один из пьянчуг, неловко переступив, споткнулся и рухнул прямо на гонца, облапив того за шею и дыша кислятиной. Его лицо на миг оказалось совсем рядом с лицом иль-Мирраса, и гонец, судорожно выдираясь, успел его рассмотреть. Почти мальчишка, кудлатый, горбоносый и черноглазый. Пьяное объятие длилось не более двух ударов сердца, потом юнец качнулся назад, и друзья ловко подхватили его под руки. Гуляка громко рыгнул, мутными глазами пялясь на иль-Мирраса. Ощутив мгновенную тошноту, гонец поспешно скрылся за тяжелой дверью таверны.

Туранец за стойкой кивнул. Иль-Миррас, обойдя стойку, откинул полог и по узкому темному коридору двинулся к комнате Джелани, все еще с омерзением ощущая на шее прикосновение чужих липких пальцев.

– Принес? – спросили из темноты.

Иль-Миррас сунул руку за пазуху. Его горестный вопль огласил таверну.

Письмо исчезло вместе с кошельком.