Новый Мир ( № 6 2006) - Новый Мир Новый Мир

Верьверь

Дальше была жизнь, гимн семье, просто песня, которовую чтобы разобрать, это надо примерно также быть, жить или хотя бы представить (представить курсив), хотя бы представить (курсив обратно же) эту жизнь, с этим снегом, наличием отсутствия секреток, точнее, секретом их присутствия в мире, с этим домом с грифонами и Водопроводной имени кикиморы, которовая перенесла раз навсегда город, круглый лес для его строительства, с этими поющими улицами, по которовым проходятся не спеша поэты, а также сотрудники специальной службы, уничтожающей кошек, готовые к убиению немедленно, этот горящий и вырастающий лес, город в исчезающем/появляющемся лесу, овраги, чистые и грязные, глубокие и мелкие. Надо так же разбираться с этим зелёным тазиком подле (вразрядку подле) продавленного замуштрованного дивана, граждан великой страны, которовые не пустили архитектора в его дом, а с чего ради, спрашивается, он чекист, что ли. Надо так же желать трамваи, любить овраги, прыгать через них ходулями, давать им имена, такие, чтобы они ещё прижились, спускаться в них и проваливаться в них через наст, считать святыми бастующих дворников, просить у лопат прощенья, прощанья, долгих проводов, чистых слез реветь, не плакать попусту, что ли, приносить святующим и святовствующим дворникам крошки в ладонях, чтобы было чем кормить воробьев, голубей, давать сморкаться в свой носовочек, также ненавидеть и вовсе любить предложенную, а другой нет, жизнь с отчаянием умереть/прожить, сжимать кулаки и скрипеть зубами, подставлять каждый раз новую щёку, долго объяснять, словом, словами долго объяснять, что надо ещё и ещё, для того, чтобы песня была разобрана. Проще и вам и мне (что касается авторства, то оно тут) к собачьим напиться, как делают поэты города В, поэт и музыкант Р. в частности, и станешь с ним на одну досточку, только он росточком выдался, и поймёшь, от чего он поёт, а слова красота (“”) и боль (“”) тут ни при чём, поёт, поёт, ища не славы и не копеечки, а своего продолжения ради. И разберёшь слова о несбытых трамваях желанных, о том, как поворачиваются к тебе другой стороной, а могли бы лицом, как сгорает листва и леса занимаются заревом от пожара от солнцашарова жара, о любви какой-никакой, а сильной, о белой красивой лодке, о бегут янычары, о князя Игоря рубят частями, показывают спектакль, не дают досмотреть, допеть и дослушать, дочувствовать, а черный кот мышей ловил, о своём имени, водке, опять же водке, чае, крыльями звенели и топтали, кого сапогами, морды били и красили кровью землю у ног, пачкали полотенца, как и чем старались стучали в виски вены, я приду к тебе только ты. Поёт и плачет, его гладят по голове, смотрят в рот, во рту зубы, а он плачет от сердоболи, плачет счастьем, радостью, радостно говорить с тобой, слушать, сладко и радостно в твоих руках умирать, прижавшись щекой к щеке, я живу в радости, приди ко мне, и скажу тебе, что в любой компании сядешь между всех, между даже старух в троллейбусе — и поднесут тебе, спросишь — и ответят, попросишь — и дадут, взалкаешь — и накормят, будешь засыпать — и укроют, начнёшь себя рассказывать — и выслушают, напишешь — и прочтут, упадёшь — и поднимут, оборвёшься — и одежду дадут, вымоешься — и упадёшь в грязь, полюбишь — и полюбят в ответ, выкинешь — и подберут, уснёшь — и сны увидишь, ослепнешь — и переведут через дорогу, ослабнешь — и помогут, потеряешь — и найдут, возьмёшь — и отберут, женишься — и дети пойдут, заработаешь — и раздашь долги, станешь пить чай — и обожжешься, посадишь дерево — пойдут падать яблоки, корову купишь — и даст молока, машина появится — и разобьешь, сваришь — и съедят, пойдёшь гулять — и заблудишься, купишь билет — и опоздаешь, встретишь собаку — и укусит, курить станешь — и Минздрав предупредит, воевать — патроны будут, читать захочешь — и книги будут, буков во множестве и деловых бумаг, в театр пойдёшь — балерин не пересчитать, к стоматологу — и все зубы выдернет, пожарным станешь — горят с удовольствием для тебя леса, телемастером — и великость сломается телевизоров, карманником — и бери большие мешки, в милицию пойдёшь — возрастёт преступность, чекистом — успевай врагов находить, сажать и расстреливать, дворником — и бастовать станешь.

Еслинеотчаешься

Живущий под кровом ангелам своим заповедал охранять тебя на всех путях твоих, падут подле тебя тысяча и десять тысяч по правую руку от тебя, но к тебе не приблизятся, на руках понесут тебя, да не преткнёшься о камень ногою твоей. Кондуктор в троллейбусе обойдёт стороной, также и контролёр, начальство будет орать, но не услышишь, бедность, болезнь, карна и жля не пристанут к тебе, дураком обзовут, но не поймёшь, близких потеряешь, но не прочувствуешь, покажут фотографию землишара, но не узнаешь. Такие речи мы слышим благодаря юродивому Христабогаради Прокопию. Это он ходит по городу, распевая псалмы, звеня веригами, грызя сухари и потряхивая колоколец, которовый висит на шее при нём. Он звенит им, предупреждая нас об опасности, о страшных снах и зубов гниеньи, о грядущем конце света. Но сегодня, даже не верится, всё спокойно, и он говорит (выделить курсивом): в Госгортехнадзоре и службе госнаркоконтроля сообщили, что всё спокойно, сутки прошли без происшествий, ни один рабочий не пострадал, не полез отрезать провода, все соблюдали технику безопасности, промывали шприцы, на всех предприятиях аппаратура не давала сбоев, у машин всегда срабатывали тормоза, от передоза никто не умер, не было даже вызовов скорой. Пожарные тоже не выезжали, милицию не беспокоили из-за минирования школ, ни один бомжик, ни один алкоголик или поэт в эту ночь не замёрз, было меньше обычного травм головы и не случилось аварий, погранвойска не обнаружили нарушителей, чекисты не верят, но не было выявлено за прошедшие сутки ни одного врага народа, не обезвреживал никого ОМОН. Гидромет отмечает плавный перепад давления с одного на другое, обещает мягкую зиму с обилием снега, ни одна не горела урна, в автобусах не обнаружено чёрных пакетов, хозяйки не находили на антресолях взрывчатку, количество трупов совпало с количеством мест в маршрутке, родственники опознали, не пришлось проводить анализы ДНК, тренер футбольной сборной остался на своём месте, наши просто проспали чемпионат, у поваров студенческой дешёвой столовой не пригорели блюда, не было воровства вилок, ни один студент не попал с дизентерией в больницу, наконец-то они догадались положить на раковину мыло, не порвались носки, не сломались швейные оверлоки и шейные позвонки, а значит, у мастеров и хирургов не было работы, ни разу не зависали ПК, в библиотеки вернули все книги, все тиражи газет раскупили, на рынке торговки не обсчитали, не обвесили никого, цыганки всем нагадали правильно, за ручки брали, но копеечки не выпрашивали, всем нищим возле церквей досталось во множестве щедрых рук, словом, говоря коротко: всё спокойно. Специалисты всех служб отмечают, что в этот день год назад было всё то же, и тысячи лет назад в этот день были такие же тишина, спокойствие, тишь да гладь. Зато после так грохнуло, что землетрясение в Ленинакане и авария на АЭС показались именинами сердца и радостью небывалой, так что будьте готовы, знайте, что ждёт впереди, ибо не ведаете о женихе, готовьте масло и верьте, но претерпевший же до конца спасётся, и на руках понесут.

Тыверьтолько

Вот оно и получится, нарисуется, выскажется моя родина, большая и забытая, покинутая, ушедшая под синий лёд Атлантида, встреча трёх рек, северная коса, за шеломянем еси, бережок, песочек, как-то даже тарантула видели, говорят.

Что ты имеешь сказать ещё, спросит меня сестра, одинакова со мной с лица, точнее, одно лицо, но имеющая дар знать. Я отвечу: любой желающий дорогой читатель, зритель и слушатель пусть найдёт цитаты, косвенные или прямые, приёмы и прочее. А как насчёт времени, авторства и корявого почерка, спросит строгая мама, того же лица с нами. Что касается авторства, то оно тут доподлинно, писал ребёнок увечный знать дара и другими ранами, кто хочет, может удостовериться, дом напротив, вторая квартира. Вздохнув, мы имеем сказать следующее, но прежде нас можно видеть из космоса, меня, сестру, маму, сорок братьев возлюбленных, кикимору, внучек, Игнашку, его отца, архитектора Чарушина, Трифона, Прокопия, голубей, дворников, алкоголиков и поэтов, да мало ли кого ещё. Итак, вздохнув и выдохнув, вновь вздохнув, имеем сказать следующее: Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуя мя грешную, перебирая чётки на тридцать, лица свои на восток направив, обратив очи долу, смирения ради, на землю родины, землюшар.

Аминь

Дачник мой август

Ната Сучкова (Сучкова Наталья Александровна) родилась в Вологде в 1976 году. Публиковалась в столичных и провинциальных журналах, альманахах и коллективных сборниках. В течение четырех лет издавала в Вологде альманах “Стрекоза”. За издательскую и творческую деятельность в 2000 году получила Пушкинскую стипендию Международного ПЕН-клуба и фонда Альфреда Тёпфера (Германия). Учится в Литературном институте им. А. М. Горького. С 2002 года живет в Москве.