Порочный босс для тихони - Арина Арская

к двери, которую я отчаянно дергаю, позабыв, что она заперта.

— Я же сказал, сегодня ты не сбежишь, — Евгений прикладывается к бокалу с вином.

— Ты мне надоел, — я скидываю босоножки, сбрасываю под его изучающим взором платьице и снимаю трусики, — давай закончим с этим цирком и разойдемся.

От темного и возбужденного взгляда по телу пробегает волна мурашек, и Евгений медленно встает, отставляя бокал на столик. Шагает ко мне, и я пячусь к двери. Моя смелость оставила меня, и я готова просить о пощаде.

— Я утолю твое нетерпение, — Евгений нависает надо мной и пробегает пальцами по шее к груди, а в следующее мгновение под его хриплый выдох шуршит ширинка.

Хочу шагнуть в сторону, но он стискивает талию и отрывает от пола мои ноги. В испуге, что я потеряла опору под ступнями, обвиваю напряженную шею, и Евгений рывком вдавливает меня в дверь, подхватив под бедра сильными руками.

Я вскрикиваю от резкого толчка, что распирает меня изнутри, и мой рот затыкают напористые губы и язык. Он так глубоко, что мне чудится, как горячая головка давит на матку в желании прорваться сквозь нее агрессивными и злыми толчками, что с каждым мгновением становятся резче.

Сильные спазмы схватывают лоно, и в стоне выгибаюсь в спине, запрокинув голову. Слышу, как мой затылок бьется о дверь, но боли не чувствую, сотрясаясь в судорогах и громких криках, что вторят хриплому рыку Евгения, который до основания вжался в меня, изливая в меня теплый поток семени. В истоме освобождения от ядовитого вожделения я всхлипываю и закрываю глаза, сливаясь с пульсирующим внутри наслаждением.

Мое померкшее на минуту сознание пропускает момент, когда Евгений относит меня на руках обратно в гостиную и усаживает на софу, а сам он возвращается к вину и устрицам, застегнув ширинку.

— Ты можешь быть чуть понежнее? — хрипло шепчу я, бесстыдно нырнув рукой к липкой и опухшей промежности.

— Я очень старался, — Евгений меланхолично всасывает содержимое устрицы и откидывается на спинку софы, отбросив пустую раковину.

Мне очень неловко сейчас сидеть голой на рядом с одетым Евгением, чье тяжелое и прерывистое дыхание нарушает тишину. Я бы с удовольствием оделась и ушла, но, похоже, меня никто не собирается отпускать до рассвета. Беру со стола бокал вина и делаю несколько быстрых глотков, чтобы алкоголем хоть немного притупить жгучее смущение, которое горячим пламенем лижет почему-то именно мои торчащие соски.

— Со мной впервые кто-то потерял сознание от оргазма, — говорит Евгений, глядя в потолок одурманенными глазами. — Интересный опыт.

Поперхнувшись, обливаю голую грудь холодным вином и от неожиданности возмущенно всхрапываю:

— Не было обморока! — оставляю бокал и вытираю грудь тканевой салфеткой, что схватила со столика у чаши с клубникой.

— Я тебя по имени звал, ты не реагировала.

— По какому такому имени ты меня звал? — я в злости поддаюсь в его сторону и цежу сквозь зубы. — Нет у меня имени, вот я и не реагировала!

— Ты чего опять завелась? — Евгений насмешливо глядит на меня, как на капризную и истеричную девочку.

— Не было обморока, — упрямо повторяю я, не желая признавать, что я пережила в своей недолгой жизни самый яркий оргазм. — Не было!

— Хорошо, — Евгений примиряюще улыбается, — не было, как и нет твоего имени, верно, моя леди?

Щурюсь и в следующую секунду копошусь в сумочке. Достаю сложенное вчетверо заявление об увольнении и сую под нос удивленному Евгению. Теперь Леди в Красном готова к переговорам и она полна решимости добиться подписи от самодовольного мерзавца.

Глава 29

Евгений расправляет мое заявление и внимательно его читает. Я залипаю на его высокомерном и недовольном профиле и мысленно напоминаю себе, что под всей этой красотой скрывается циничный стервец, который принес на встречу со мной тридцать тысяч долларов.

— Почему твоя подруга так хочет уволиться?

— Она имеет право на увольнение и она не рабыня, — мне неуютно сидеть голой на софе, поэтому я нагло накидываю на плечи пиджак Евгения и подбираю под себя ноги.

— И очень жаль, что не рабыня, — он откладывает заявление и с улыбкой разворачивается ко мне, — и думаю, что твоей подруге стоит немного потерпеть, и она уйдет в декретный отпуск.

— Чего?

Евгений отбирает у меня бокал с вином и шепчет с бархатной хрипотцой, от которой по рукам прокатывает волна слабости:

— Я в тебя кончил.

Я опять подскакиваю на ноги, в ужасе уставившись на надменного красавца, а он спокойно продолжает:

— А у тебя, похоже, овуляция. Ты перевозбуждена, истерична и очень энергична.

— Что ты несешь? — сипло спрашиваю я, кутаясь в пиджак, а затем беспардонно лезу в карманы в поисках ключей.

Я здесь не останусь, но в карманах кроме ключей машины и пачки презервативов ничего не нахожу.

— Ты же их взял с собой, — швыряю презервативы на софу и в гневе смотрю на Евгения.

— И?

— А в меня ты зачем кончил?! — срываю маску и бросаю под ноги.

— О, здравствуй, Аля, — тихо смеется Евгений. — Давно не виделись.

Меня переклинивает, и я бросаюсь на него с кулаками, но он ловко хватает меня за запястье, рывком тянет на себя и усаживает на колени. Взбрыкиваю в объятиях Евгения, противясь желанию, что откликается на его поцелуй, и кусаю за язык. С рыком он ослабляет хватку, и я предпринимаю попытку вскочить на ноги. Валит на кушетку вниз животом и придавливает сверху, грубо заведя руки за спину.

— Я собираюсь тебя изнасиловать, — шуршит ширинка.

— Только с презервативом! — рявкаю я в обивку, а мое слабое тело взывает к немедленному соитию.

— Никаких резинок, Алечка, — зло шипит Евгений. — Люблю рисковать!

— Возьми себя в руки! — слова у меня выходят не злыми, как я планировала, а томными и требовательными.

— Если уж кого возьму, то тебя.

Замираю, когда половых губ касается упругая и горячая головка, и протяжно постанываю, когда член медленно вторгается во влажное и похотливое лоно.

— Акция на нежности закончена, — хрипит Евгений, уверенно обхватывая мускулистой рукой мою шею, и резким глубоким толчком вырывает из меня испуганный восклик. — Я нежный и ласковый до и после.

Вколачивает меня в софу остервенелыми рывками, удерживая