Макалу. Западное ребро. - Робер Параго

Осталось только десять дней. Вечером радио сообщает, что Берардини и Маршаль достигли бреши и ухитрились установить палатку-хнжину. Площадка настолько мала, что они на ночь не будут развязываться. Если все пойдет хорошо, наш доктор и наш «киношник» могут оказаться завтра на вершине.

17 мая. Хорошая погода, чистое небо, сверкающее солнце. Бернар Сеги прилетает на базу. Он привозит с собой из Катманду выздоровевшего Матюрена и Жана Крейзе, специального корреспондента «Фигаро». Команда журналистов теперь в полном составе. Бернар забрасывает в лагерь II почту и припасы, затем вновь спускается в Базовый лагерь, чтобы, не теряя времени, вернуться в Катманду. Но, как часто бывает, пилот предполагает, а метео располагает.

Вот уже несколько дней с замечательной регулярностью погода, каждое утро прекрасная, быстро затем портится. Уже начиная с 8 часов 30 минут до 9 часов облака начинают заволакивать западную часть неба. Здесь, в Базовом лагере, мы находимся в относительно защищенной котловине, где царствует свой микроклимат; зачастую небо остается синим, в то время как над долинами Индии и Непала оно быстро покрывается облаками. Между 3000 и 4000 м устанавливается плотный потолок. Пилот вертолета ориентируется визуально, для возвращения ему необходима хорошая видимость, и, если он обнаружит над Катманду море облаков, препятствующих посадке, у него не хватит горючего, чтобы вернуться сюда, к подножию Макалу. А сегодня погода обычная. Тяжелая стена туч поднимается на западе, разворачивается, затапливает небо, вершины, долины. О вылете Бернара не может быть и речи! Будем надеяться, что он сможет вернуться завтра. В действительности ему придется ждать до послезавтра. Сорок восемь часов он не имеет возможности сообщить в Катманду причины своего опоздания, так как бортовая рация слишком слаба. Можно представить себе тревогу в Катманду, растущую, по мере того как бегут часы, растущую не только в долинах Непала, но и во Франции, и во всем мире; предположения, которые мало-помалу в соответствии с классическим процессом превращаются в уверенность; липовые сообщения, распространяемые в эфире журналистами в погоне за сенсацией: «Вертолет исчез в Гималайских горах. Пилот и двое пассажиров, журналистов, считаются погибшими...»; ужас жены Бернара и родственников журналистов. А Бернар в эти два дня вынужденного отдыха спокойно играет в Базовом лагере в карты. А что еще ему делать?

В лагере V Маршаль и Берардини спали, как и собирались, в связке и провели неспокойную ночь. В довершение «некомфортабельности» надувные мешки оказались разорванными, а пуховые спальники влажными. Они тогда решили улучшить жилище. Весь день они ожесточенно работали, копали и наконец устроили площадку достаточных размеров для установки комфортабельной палатки-хижины. Сегодня они смогут лучше спать и питаться; может быть, завтра вершина?

Моска и Пайо с четырьмя шерпами поднимаются из лагеря III в лагерь IV. Гийо и Пари, тоже с несколькими шерпами, ― из лагеря II в III. Шерпы начинают ворчать. Мы пытаемся им внушить, что в ближайшие дни им нужно будет сделать исключительные усилия, и я должен сказать, что, к нашему большому удивлению, они это сделают.

После полудня погода улучшилась, скорость ветра упала. Эверест, напротив, полностью закрыт облаками. Эверест... Мы знаем, что международная экспедиция для восхождения по юго-западной стене отказалась от своей цели и возвращается в Катманду. Одна за другой экспедиции, работающие в этом сезоне в Гималаях, отступают, побежденные стихией и гнусным состоянием гор. Здесь, на Макалу, погода впервые, может быть, была хорошей в течение всего дня без обычного послеобеденного снегопада.

В 17 часов рация приносит сообщения лагерей. Из лагеря V Берардини подтверждает, что они кончили оборудование второй площадки. Следовательно, искусственные платформы не нужны. Они очень устали, но все же надеются завтра сделать попытку штурма вершины. В лагере IV Пайо разволновался, обнаружив лишь четыре баллона с кислородом. В каком они состоянии? По словам Берардини, баллоны текли, а некоторые маски были негерметичными. Нужно проверить все баллоны и маски во всех лагерях, включая лагерь II, и забрасывать наверх лишь добротные баллоны и редукторы.

18 мая. Просыпаемся под снегом. Ветер. Мы в растерянности. Может быть, это уже муссон? 26-го во всяком случае он будет здесь, это уж точно! Эта дата, 26, превращается в какую-то навязчивую мысль!

В 8 часов узнаем по рации, что Маршаль и Берардини спускаются. Люсьен не скрывает своего отчаяния. Он не взошел на вершину, и у него, наверное, не хватит уже сил на повторный штурм через несколько дней. Ни сил, ни времени. В лагере IV погода получше и ветер терпим. Моска и Пайо будут подниматься. Это их единственный шанс. В 10 часов новое сообщение: Пари и Гийо отказались от подъема в лагерь IV. Слишком сильный ветер, и слишком много снега. Мы должны были сегодня подняться в лагерь III. Теперь это отпадает, так как он занят. Поднимемся завтра. Завтра, все время завтра.

Часам к 14 Пайо и Моска приходят в лагерь V и устанавливают там вторую палатку-хижину. Таким образом, этот лагерь теперь полностью организован. Если даже и не очень комфортабельный, но все же приют на пути к вершине. Вскоре в лагерь II прибывают Берардини и Маршаль. Они довольны своей работой, хотя обессилены до предела. Мы рады их видеть. Благодаря им, благодаря их работе лагерь V теперь не просто долго лелеянная надежда, которая без конца ставилась под сомнение, а солидно обоснованная реальность. Мы надеемся также, что Пайо и Моска, развивая наступление, смогут завтра набрать достаточно высоты, чтобы установить маленькую стенную палатку в непосредственном соседстве с вершиной. Может быть, в точке слияния нашего ребра с юго-восточным гребнем, который мы называем гребнем японцев. И если они туда доберутся, то послезавтра у них будут прекрасные шансы первыми взойти на вершину.

Завтра, послезавтра... А мы здесь, в лагере II, что мы будем делать? С момента возвращения Маршаля и Берардинн мы без конца обсуждаем с ними, что делать в ближайшем будущем. Мы ― это значит Робер, Бернар и я. Один из самых важных вопросов, который мы обсуждаем, ― это участие Бернара в ближайших действиях. Из-за слишком долгого пребывания у верхней бреши, где он меня страховал при адском холоде и ураганном ветре, он заработал болезненные обморожения на руках и ногах. Некоторые пальцы, полусогнутые, сильно распухли. Что делать? Он смотрит на свои руки и колеблется: остаться и сохранить руки (он по профессии обойщик-декоратор) или принять участие в мероприятии, которому он так много отдал сил? Маршаль категоричен: было бы большой неосторожностью для Бернара вновь подвергнуть себя действию холода. Робер озадачен. Я же советую Бернару все же выйти с нами, но если будет слишком холодно, то вернуться. Нет... да... может быть... Ну что же, подождем до завтра. Решать должен ты, Бернар.