Рабыня для чудовища востока - Айза Блэк

— Хм… тогда подскажи, как назвать деву, прелюбодействующую сразу после свадьбы, предающую мужа, — в его голосе бархатные теплые нотки, жутко контрастирующие с тем, что он говорит. Та же полуулыбка, расслабленная поза, — А потом отравившую своего любовника? — медленно проводит языком по верхней губе, настолько эротично, что я невольно выдыхаю с предательским стоном.

И только потом до меня доходит смысл его слов. В крови закипает гнев.

— Меня подставили! Все было не так! У меня жизнь украли! — выкрикиваю, даже не пытаясь сдерживаться. Он резанул по больному, задел те раны, которые ни на секунду не переставали кровоточить.

— Ты хочешь сказать, что в данной ситуации, я должен рассмотреть ситуацию с двух сторон? Увидеть не только обвинительные бумаги, но и выслушать саму обвиняемую? Верно? — чуть больше разворачивается в мою сторону, подпирает голову рукой, смотрит так откровенно и порочно, что низ живота тянет и скручивает от непонятных болезненно-сладких ощущений. — И при этом ты сама выносишь вердикт, руководствуясь поверхностными знаниями?

Краска стыда заливает мое лицо. Опускаю голову. Он меня сделал. Глупо отрицать его правоту. Ведь если послушать Сержа или полицию — я действительно подлая убийца. И у меня нет даже доказательств обратного. А он… его отношения с Шаилем… я ведь ничего не знаю… кроме нескольких общих фраз…

— Возможно… я сделала выводы слишком быстро… — с большим трудом выдавливаю из себя эти слова. И не удержавшись, все же добавляю, — Но это не значит… что они ошибочны… от тебя можно ожидать чего угодно.

— Завтра я покажу тебе мятежную сторону Шантары. Дабы расширить кругозор маленькой девы, — снова обхватывает губами мундштук, и я вновь смотрю только на его губы. — А на сегодняшний вечер у меня другие планы. Возьми то, что находится там, — небрежный жест в сторону цветов, где на возвышении стоит оранжевая глянцевая шкатулка, — И сними с себя эту черную тряпку.

Кольцо дыма гладит меня по коже, пробирается под ткань. Он не прикасается, а мне кажется, что его руки уже бесстыдно ощупывают мое тело. И самое пугающее — мне это нравится. Соски сжались и болезненно трутся о платье. А кончики пальцев уже покалывает от желания прикоснуться к волку. Провести по идеально гладкой рельефной груди, а может… языком…

О чем я думаю? Что за срам! Не иначе как магия! Щеки запылали огнем. Алифар приподнял вверх бровь, словно в немом вопросе: «Неужели?». И я задаюсь вопросом, неужели понял мои мысли? Сейчас точно сгорю от стыда

Тряхнула головой. Фыркнула. И отправилась к шкатулке. Хоть так я буду подальше от него. Оранжевый мрамор шкатулки очень гладкий на ощупь и прохладный. На поверхности очень реалистично изображен волк. Провожу пальцами по нему, идеальная работа, потрясающая, завораживающая. Произведение искусства. А внизу надпись «Анжелика». Неужели для меня гравировка? Невольно улыбаюсь, и в груди разливается что-то теплое, очень нежное.

Долго не могу открыть, не понимаю, как устроен механизм. Мешает сосредоточиться взгляд Владыки, ощущаю жар от его глаз даже стоя к нему спиной.

Мог бы сказать, как она открывается. Но нет, молчит, наблюдает за моими попытками. А я не спрошу. Сама разберусь! И чем больше времени проходит, тем сильнее злюсь. С ним вот так вечно, коктейль смешанных и противоречивых эмоций.

В итоге все получилось случайно. Водила пальцами по гравировке, на что-то нажала, и шкатулка раскрылась. Ахнула, ослепленная. Игра камней поражает воображение. Неужели это настоящие бриллианты? Камни медового оттенка, переливаются, играют, гипнотизируют невозможно отвести взгляд. И только немного привыкнув к ослепительному сиянию, я замечаю и сами украшения. Это набор из золота с невероятно красивым переплетением линий. Колье с огромным бриллиантом посередине, и мелкими камнями, не мене сверкающими по бокам. Браслеты на руки. И как я догадалась на ноги. Все это очень красиво… если бы… не походило на ошейник и кандалы. Золотое колье должно плотно прилегать к шее. Точно так же и браслеты по ширине сантиметров пять каждый не меньше. И теперь мне кажется, что эти сверкающие камни только еще больше привлекают внимание к рабскому статусу.

«…Сейчас свободное время Алифар проводит в своей мастерской, ограняет алмазы. Делает по слухам, немыслимые украшения, но никому еще ни одного не подарил…» в голове звучат слова Джаны. И снова это смятение, то ли злость, то ли восхищение.

Неужели он для меня это сделал? Своими руками? И выгравировал имя на шкатулке? А даже если и так, пищит противный голосок над ухом, он же просто обозначает свою вещь.

— Спасибо… — поворачиваюсь к нему, сжимаю шкатулку в руках, щеки горят, глаза все еще ослепляет блеск камней, в душе кавардак, — Но я не могу это принять… надеть…

— Просвети меня, почему? — не замечаю злости, голос звучит протяжно, хрипло, завораживающе. Выражение лица невозможно прочесть. Вроде бы расслабленный, но тут же угадывается взгляд хищника.

— Ты отмечаешь меня как свою вещь, даже очень красивый и дорогой ошейник — это все равно ошейник. Я не могу раздеваться… спать с тобой…, - запинаюсь, закусываю губу. — Ты, конечно, можешь меня принудить… тут я бессильна… но добровольно этого не будет…

— Принудить? — он поднимает голову вверх и хохочет, заливисто, красиво и пугающе.

— Да. Взять силой. Овладеть против моей воли, я же твоя вещь, — злюсь на него за смех, закипаю, — Но я лучше пойду драить конюшни, чем спать с тобой!

— Анжелика, — мое имя его голосом звучит так чарующе. Хочется услышать еще раз, и еще, — Если предел твоих желаний конюшни, нет проблем, — глаза вспыхивают как солнце на рассвете, что-то пробуждается в нем внутри. — А насиловать… моя маленькая дева, мне нет нужды, скоро ты сама наденешь мой подарок, обнажишься, встанешь на колени и будешь просить, чтобы я тебя взял.

— Ооо… вот этого точно не дождешься, — я нервно рассмеялась. Поставила украшения на место. И отошла от них. — У меня нет ни малейшего желания становиться твоей игрушкой для сексуальных утех!

— А если такое желание появится? — хищно прищуривается, облизывая нижнюю губу.

— Это из разряда фантастики, — у меня отлегло от души. Вроде бы он действительно не собирается брать меня силой. И я чувствую в себе уверенность. Уж до подобного я никогда не опущусь.

— И все