Продана Миллиардеру - Валерия Ангелос

Девчонка дерется. Кулаками размахивает. Ногами лягается. Удар за ударом отправляет. Но я ни черта не чувствую. Для меня это все как нежность. Ее особенная ласка.

А потом я получаю локтем в глаз.

Искры вылетают. Башка звенит. Гудит.

Я замираю. Пошатываюсь. Выпускаю добычу. На миг ослабляю захват, но этого оказывается достаточно. Мелкая дрянь добавляет следом удар в пах.

Взвываю. Сгибаюсь пополам.

Я трезвею. Выхватываю взглядом хрупкую фигурку. Пока я медлил, она успела метнуться в сторону, прикрыться покрывалом и раздобыть защиту.

Что это? Кочерга? Да, херовина для камина.

Бэмби перепугана. Только глазища на лице и видно.

– Не смей ко мне приближаться, – бормочет девчонка.

– Ладно, – усмехаюсь я. – Давай просто поболтаем.

– Ты сдурел? – спрашивает она и заносит кочергу повыше, примеряется для удара. – Все наши разговоры останутся в прошлом.

– А ты категоричная, – взглядом ее ласкаю, не могу удержаться. – Анжелика Игоревна, неужели совсем без шансов?

– Замолчи, – головой мотает, губы кусает, сама не понимает, как сильно сейчас провоцирует. – Вызови мне такси.

– Не вариант.

– Я хочу домой.

– Я сам тебя отвезу.

– Ну нет, – фыркает и аж дергается вся. – Я никогда с тобой в одну машину не сяду. Стой, где стоишь! Не приближайся.

– Валяй, – киваю, поднимаю руки так, будто сдаюсь. – Признаю, я сорвался. Но тут никакой мужик не устоит. Ты сама меня завела. Вот я и перегнул.

– Перегнул? – ее глаза становятся еще больше, округляются до предела. – Я сама завела?

Она издает нервный смешок, а после хмурится и крепче сжимает кочергу, поджимает губы.

– Точно, – хмыкает. – У насильников всегда женщины виноваты. Вызывающе одеваются. Ярко красятся. Просто идеальная логика для оправдания всяких мерзостей.

– Разве я насильник?

– Ты чертов псих! – выпаливает яростно. – Какой же идиоткой я была, когда поверила, будто мы и правда можем наладить рабочие отношения. Ужасная ошибка. Пусть Айдаров отправляет другого человека на проект. А меня хоть уволит. Плевать. Я лучше поставлю крест на карьере, чем снова окажусь с тобой в одной комнате.

– В пекло работу, – скалюсь. – К чему я тебя принуждал? Когда насиловал? Врезал по заднице. Так ты реально давно напрашивалась.

– Ублюдок, – кривится. – Тебе бесполезно что-то объяснять. Извращенный мозг ничего не поймет.

– Я насильник? – ухмыляюсь. – Отлично. Давай тогда доведем эту тему до конца.

Я шагаю вперед – и сразу же получаю кочергой. Бэмби бьет, не глядя. Врезает, куда попало. Я получаю водопад из ударов. Большинство из них легкие, даже смазанные. Хаотичные, почти не задевают. Но попадаются и точные. Мощные. Задевают болевые точки. Дьявол раздери, я ничего не замечаю. Снова на ней залипаю. Такая маленькая, тонкая, хрупкая. А грозная. Чуть что готова мигом выпустить когти. Шипит. Бросается в атаку. Будет до последнего бороться. Не умеет сдаваться.

Моя девочка. Моя!

Странное чувство. Вроде и забавно, заржать тянет. А с другой стороны муторно, прямо воротит.

Разве я так хотел?

Хреновый расклад прорисовывается. Мимо всех планов.

– Ну хватит, – рычу и отбираю у нее гребаную кочергу, отшвыриваю оружие прочь. – Угомонись.

– Не смей, – бормочет она. – Не трогай меня.

Дышит тяжело. Точно задыхается. Напряжена как струна. Бледнеет. Дрожит. Испариной покрывается. Ей как будто и правда тошно от моих касаний.

Я ее отпускаю. В момент разжимаю захват.

– Хочешь сказать, ты ничего не чувствуешь? – спрашиваю.

Она молчит. Брови выгибает. Плотнее кутается в покрывало.

– Вызови такси, – опять этот бред повторяет.

– Ты ответила на поцелуй.

– Ч-что? – запинается.

Девчонка смотрит на меня с таким ужасом, точно опасается, что я прямо сейчас вгрызусь в ее губы.

– В кабинете, – бросаю я. – Ты сама целовала меня. У тебя глаза горели. Как и всегда, когда я рядом.

– Да, – плечами передергивает. – Горели. От ярости! Ты застал меня врасплох. Поцеловал насильно. А я как последняя дура продолжала надеяться, что еще переведу все в рабочее русло.

– Тебя тянет ко мне.

– Издеваешься, – хмыкает.

– Ты бесишься, что не можешь это контролировать.

– Ты уверен, что обо мне говоришь? – усмехается с горечью.

– А о ком?

– Да это ты взбешен, – буквально выплевывает. – Такое чувство, будто впервые получил отказ от девушки. От этого совсем с ума сошел. Но вообще, я не хочу разбираться. Я не хочу тебя видеть. Слышать. Знать. Оставь меня в покое. Раз и навсегда. Просто исчезни. Найди себе другую жертву.

– Так у тебя ноль эмоций?

– Нет, что ты, – ее рот болезненно дергается. – У меня столько эмоций, что тебе и не снилось. Никакой мужчина не пробуждал такое отвращение. Не доводил до тошноты. Меня колотит от твоих прикосновений, от твоего голоса, от одного присутствия рядом со мной. Если бы я могла, я бы содрала собственную кожу, только бы не ощущать. Или хотя бы стерла память про это унижение.

– Лика…

– Я устала, Глеб.

Она впервые называет меня по имени. Так – впервые. Я даже забываю, что хотел ей сказать. В ее голосе не просто холод. Пустота.

Я отдаю приказ водителю. Пусть доставит девчонку до квартиры.

Какое на хрен такси в это время?

Она не спорит. Не смотрит в мою сторону. Только мелко дрожит и обнимает себя руками. Всем своим видом показывает, что хочет оказаться подальше отсюда. Никогда меня не встречать.

Хорошо. Я дам ей паузу. По ходу я и правда перестарался. Слишком много жара дал. Но блять, проиграна битва, а не война.