Охотники на людей - Андрей Русанов

Еще одна страшная находка нас ожидала, когда мы обыскали дом и те хозяйственные постройки, куда вход нам был строжайше запрещен. Мы нашли изуродованные тела истинных хуторян. Впрочем, нет… Изуродованные – это не то слово. Людей, независимо от их возраста, со знанием дела освежевали, мясо закоптили и, упаковав для транспортировки, хранили рядом с «несъедобными» и «негодными для жертвоприношения» останками.

«Вожак», казалось, впал в безумие: он то рычал, то вырывался, то смеялся над нами. Но глаза… Глаза выдавали его суть, в них были ярость и ненависть.

Танька, которая почти всегда придерживалась, как я говорил, светлой стороны, предложила казнить людоедов на месте…

— Татьяна… – Голос Алекса был тихим и ровным, – В лагере нам понадобятся эти уроды. Прости, но иначе их назвать просто не поворачивается язык. Ты же сама все знаешь. Слышала, что это не первое нападение, что пропадают люди, пустеют целые деревни…. Видела немногих выживших после налета этих…

— Если особистам на базе удастся разговорить этих говнюков, – речь замолчавшего Алекса продолжил Михаил, – то возможно у нас появится хоть какой‑то шанс все это прекратить…

— Мне кажется… – я выдержал паузу, – что все это лишь начало… Местных похоронить надо…

— Похороним их под домом, в подвале, – предложил казак. – У нас так лет двадцать последних в селе хоронили, чтобы духи предков дом оберегали. А тут еще будут жить люди. Хутор добротный, земли вон сколько.

Мы не возражали. Что касается волков, то мы срезали их наколки и отрезали уши, – после, на базе, мы поменяем их на деньги, они даже там не бывают лишними.

Близился вечер. Лошади…. Как сейчас вы бы оказались кстати… Наверняка, рядом крупное соединение врага…. Наверняка, нас ждет смертельная опасность…

В эту темную дождливую ночь мы не спали. Мы ждали в гости саму Смерть, самого Дьявола… Мы сняли все секреты и заняли круговую оборону. Вода заливала глаза. Тяжелые капли взрывали землю, оставляя на ней круглые вмятины с рваными краями и вывернутыми каменными внутренностями. Снаружи было безумно холодно, но выбора у нас не было…

Ночь и утро прошли в ожидании. Когда днем появился наш конный отряд, мы вздохнули свободно, ведь мы не были уверены, что за нами не следили, что хуторские волки не сообщали о нас своим. Да мало ли что еще могло случиться.

Нам несказанно повезло…

Обратный путь мы пробежали за день…

База… Долгожданный самогон, отдых и сон…

Через сутки после того как мы привезли пленников, патрули были усилены, еще через три дня был объявлен набор в сборный карательно–разведывательный отряд…

Глава 20

Если принимать жизнь такой, как есть – она подобна прямой нити; если рассматривать с разных сторон – она, словно клубок, кажется запутанной, хотя это совсем не так.

Прошел месяц, прежде чем начали возвращаться первые гонцы из ушедших отрядов. Они не принесли ровным счетом ничего, кроме печальных вестей о смерти… Люди пропадали: гибли во всевозможных западнях, засадах, погибали в открытых стычках, умирали от болезней и просто по неосмотрительности, неосторожности…

Такова природа людей, таков их злой рок (если уместно об этом говорить) – рождаться и умирать… А путь их тогда уж точно предписан…

Раз в месяц на черном небе сияет полный диск луны. Именно в такую ночь сильнее всего ощущаешь тишину. Именно такие ночи будоражат сознание, заставляют искать ответы на множество вопросов.

Снова пробьют часы и закончится отсчет жизни… Что дальше? Рай или Ад??? Возможно, просто Смерть, за которой ничего нет? И если так, то интересно, смотрит ли она вослед? С последним дыханием, с последним дуновением ветра, с последней вспышкой свечи, с последним туманом, покрывшим бездонную гладь зеркала? Как и в чьем обличии приходит она? Ведь в момент ухода глаза одних наполнены ужасом, а уста иных расплываются в улыбке блаженства…

Когда Мих узнал, что его девчонка с нижнего этажа погибла, он пил около недели… Скорбь делает мальчика мужчиной, у мужчины же укрепляет дух… В пламени потерь куется сталь характера…

Вода и время уносят с собой печаль и боль… Такова природа… Таков закон…

На подконтрольной базе территории шла глобальная мобилизация. Карантин упразднили, поскольку поток новобранцев вырос в десятки раз. Плац превратили в единый тренировочный лагерь. Инструкторы в буквальном смысле лютовали, – перед ними стояла задача в кратчайшие сроки из простых смертных сделать машины убийства… То, что прошли мы во время «учебки», теперь казалось детским развлечением, если можно так сказать, детскими шалостями…

Под стены базы в поисках защиты стягивались многочисленные жители небольших деревень, хуторов и ферм.

База не жалела для достижения целей ни сил ни средств… Жилые помещения уплотнили, добавив нарам еще один ярус, многие помещения переоборудовали под склады.

Наш отряд все время находился в патрулях и боевых вылазках. Мы жили в походах, жили ожиданием чего‑то нового, что круто изменит всю нашу жизнь, ставшую, как это не странно звучит, рутинной… Каждый день после совещаний менялись карты, маршруты и, даже, повседневные задачи, поставленные перед отрядами.

Прошел еще месяц, и в патруле наш отряд попал в весьма скверную передрягу, о которой мне не хочется упоминать – ведь из двадцати нас осталось всего девять: Я, Мих, Алекс, Таня, «Хохол», Бронислав, два монаха и простой деревенский паренек, которого за его необычайную богатырскую силу мы звали Ильюшей.

Постепенно мы учились действовать без лишних раздумий, понимать друг–друга без слов, становясь единым целым, единым организмом. Да и можно ли на войне иначе?

Монотонно тикали часы, неумолимо текло время, каждый из нас рвался в бой. Желание это было чистым, исходило из глубины души, ведь наш мозг не был пожран телевидением, сознание не было одурманено радио, идеи не заменил Интернет. Нам не нужна была лживая пропаганда. У нас просто была цель…

В детстве мы били врага из игрушечных автоматов, рубили деревянными мечами и слушали рассказы дедов. Пусть не все из нас, но все же. Вечерами я любил стоять у окна и ждать, пока погаснут фонари. Без мигания светодиодов сигнализаций многочисленных авто улицы становились не просто темными, они растворялись в темноте, порождая фантазии и страх… Темнота была просто темнотой… Мне кажется, я правильно передал суть того, что было когда‑то и что стало теперь…

«Звенья твоей жизни выковал Великий Отец уже давным–давно. Если хочешь, ты можешь спрятаться. Но времени, отпущенного тебе, не прибавится. Судьба твоя уже определена. А страх никакой пользы не приносит». Если мне не изменяет память, фильм назывался «Тринадцатый воин»… Вскоре настал и наш черед собираться в поход… В новую группу вошли все выжившие из нашего отряда, да еще к нам добавились трое бойцов, да брат и сестра, что жили на недавно присоединенной, теперь приграничной, территории. Признаться честно, не по душе каждый раз всем нам были новые люди, но приказ есть приказ и он не обсуждается. Почти тринадцать… Почти чертова дюжина… Почти символическое совпадение…. Кто из нас лишний? Кто мешает Дьяволу осуществить его ужасный план?

За сутки можно успеть прожить целую жизнь, можно сделать все и одновременно не сделать ровным счетом ничего… Когда Алекс вернулся из штаба и мы узнали от него о рейде, мы успели собраться, напиться, проспаться, попрощаться с новыми и старыми друзьями, подругами и товарищами… Нам казалось, что назад мы уже не вернемся, по крайней мере, живыми… В последнее время не было другого отряда, которому бы так сильно не везло.

Нас провожали люди, которых мы даже не знали. Было занятно наблюдать, как плачут женщины и девушки, как бегут за нами дети, в основном мальчишки. Лысый поп, шевеля толстыми мокрыми губами, перекрестил нас, а монах, принадлежавший непонятно к какой вере, что‑то долго кричал на непонятном наречии, размахивая руками…

Мне казалось, что с тех пор, когда мы впервые вошли на территорию базы, прошло совсем немного времени… Возможно, так и было на самом деле… А может быть, все это игра сознания, иллюзия мозга… Возможно, время – всего лишь вспышка…

Но нет, это все наяву – я слышу, как фыркает лошадь, когда я натягиваю поводья, чувствую ногами ее теплые бока. Чуть впереди легко покачивается в седле Алекс, немного сзади Мих, Татьяна… О чем то говорит с Ильюшей Бронислав…

Таким запомнились мне последние минуты пребывания на базе, прежде чем массивные ворота захлопнулись за нашими спинами…

Глава 21

Полтора месяца странствований пролетели, словно один день, тяжелый и изнурительный…

Когда за нашими спинами почти захлопнулись главные ворота, к нам присоединились трое охотников из поселения проводников. Что ж, охотники люди ушлые, да и лишняя сила, не дай Бог что, не помешает.