Магнатъ - Алексей Кулаков

— Примите мои уверения в совершеннейшем почтении.

— О, Александр Яковлевич! Рад, определенно рад вас видеть. Возможно, несколько позднее мы сможем немного побеседовать?

— Всенепременно, Николай Борисович.

Небольшой поклон подвел черту короткой беседе. Уже удалившийся на пару шагов князь Агренев услышал фразу, в точности повторяющую его недавнее приветствие, вот только ответ на нее был совершенно другой:

— Барон. Баронесса. Прошу вас, чувствуйте себя как дома…

Еще несколько шагов, и разговор хозяина с очередными гостями стал полностью неслышим — негромкая музыка и ровный гул приглушенных голосов, переплетаясь, полностью глушили все остальное.

«В последнее время ну всем со мной надо срочно переговорить. Единственное, что обнадеживает — уж кому-кому, а Юсупову от меня точно денег не надо. Ух, вот это… гм, ожерелье!»

Вежливо поклонившись гордой обладательнице красивой груди пятого размера, дополнительно украшенной глубоким декольте и бриллиантовым гарнитуром (стоимостью этак сотни в две тысяч полновесных рубликов), а затем не менее учтиво раскланявшись с графом Строгановым, гордым от обладания подобными сокровищами, молодой князь огляделся и обреченно вздохнул. Пройдясь по залу и засвидетельствовав в процессе этого увлекательного путешествия свое почтение (в гробу он их видал!) почти полусотне знакомых аристократов, Александр еще раз огляделся. Подумал-подумал, да и стал потихоньку смещаться поближе к окнам-витражам — для танцев было еще рановато, а для светских разговоров «ни о чем» отсутствовало подходящее настроение. Возможно, попозже…

— Князь?..

Впрочем, собеседник нашел его сам. Военный атташе французского посольства, полковник Луи Мулен, увидев владельца единственной в своем роде оружейной компании, заметно оживился и расцвел самой что ни на есть радостной улыбкой.

— Как удачно нас свел случай, князь!

«Как же, случай… Уже все в Питере знают — если и можно меня где-то с гарантией увидеть, так это на приемах и балах у Зинаиды Николаевны. Чем ты, жабоедина, и пользуешься. Причем уже второй раз подряд!..»

— Весьма удачно. Чем могу?..

Полковник едва заметно скосил глаза влево, вправо и пристроился рядом с Александром, подладившись под его шаг.

— Меня просили уточнить…

Мулен сделал многозначительную паузу, намекая на высокое начальство. Только вот непонятно на какое именно: по дипломатической линии или по военной?

— …на каких условиях вы бы согласились принять на свою фабрику нескольких французских инженеров.

— На работу?

— О, что вы, речь идет лишь об обычной стажировке.

— Дорогой Луи, вам прекрасно известно, что я никого не стажирую. Не принимаю делегаций, не обмениваюсь опытом, не провожу экскурсий… И так далее, и тому подобное. Так что мой ответ вам известен.

Официальный шпион Третьей французской республики изобразил на лице нешуточное огорчение, но что-то сказать так и не успел.

— И хочу заметить, что в свое время вы тоже отказали в аналогичной просьбе моему хорошему другу, профессору Менделееву.

— О ля-ля, что я слышу! Так это… месть?..

Собеседники приятно посмеялись над этой милой шуткой.

— И все же, князь, меня очень огорчает столь малое сотрудничество меж нашими великими странами.

Александр наконец добрался до заранее облюбованного места рядом с приоткрытым окном и остановился, отгораживаясь грузной фигурой атташе от остальной публики.

— Скорее, мой дорогой Луи, вас огорчает другое сотрудничество. С другой, хм, великой страной.

Почти моментально глаза Мулена стали очень серьезными — потому как до этого дня князь таких откровенностей себе не позволял.

— Возможно, вы правы. Знаете, никогда не мог понять…

Так и не заданный вопрос на мгновение повис в воздухе.

— Всего лишь вопрос выгоды. Станки моих немецких друзей оказались качественнее, а предложения кредита — выгоднее остальных, вот и все.

— Значит, теперь вам ничто не мешает завести себе новых друзей?

Русский аристократ благожелательно улыбнулся:

— Я всегда открыт для любых ВЫГОДНЫХ предложений. И кстати, ваши упреки не имеют под собой абсолютно никаких оснований.

— Э-э?.. Боюсь, я не совсем вас понял, князь.

— Это я к вопросу о сотрудничестве. Как минимум с одним французским промышленником у меня вполне хорошие отношения. Мсье Леоном Гомоном, которому я поставляю киноаппаратуру и механику, — и надо сказать, его заказы только растут. Я покупаю в вашей прекрасной стране порох, ваши негоцианты покупают у меня различную продукцию моей Сестрорецкой фабрики… Как видите, все не так уж и плохо.

Если бы Луи Мулен мог открыто выражать свои чувства, он непременно бы фыркнул и скривил лицо. Потому что его представления о сотрудничестве кардинально расходились с таковыми у «сестрорецкого затворника». Который, приобретая в «ля бель Франс» всего лишь сырье для сестрорецкого патронного производства, в обмен продавал целую кучу своих новомодных технических штучек. Все эти многофункциональные ножи и зажигалки, велосипеды, фотоаппараты и кинопроекторы, коляски для инвалидов и моторы, работающие на сырой нефти, а также многое, СЛИШКОМ многое другое… Тем же «Электрогефестом» и ацетиленовой горелкой весьма заинтересовались кораблестроители. «Агрень» и МАг буквально сводят с ума французских инженеров, которым все никак не удается обойти патенты князя, и изрядно портят настроение генералам (потому что сравнение русской армейской винтовки и новейшей винтовки Лебеля оказалось далеко не в пользу последней). Вдобавок он еще выставил на конкурс ГАУ несколько пулеметов оригинальной конструкции. Несколько! Это тогда, когда в самой Франции нет ничего даже и близко похожего!!! И после этого он еще говорит, что все не так уж и плохо?!..

Кстати, насколько Луи был осведомлен, этот русский князь-промышленник вот-вот закончит строительство собственного порохового завода, после чего постепенно прекратит закупки пороха Вьеля.

— Хм, вы конечно же правы. Да, к вопросу о новых друзьях — а какое предложение вы бы посчитали выгодным?

Титулованный аристократ тут же мечтательно прикрыл глаза и немного стыдливо признался — он всегда хотел производить оптическое стекло. От начальной плавки в печи и до финишной полировки линз включительно. И даже обращался с этой своей мечтой к немецким друзьям, вот только они проявили удивительную несговорчивость. Знаменитую тевтонскую упертость, если хотите.

— Я… передам куда следует ваши пожелания. Всего наилучшего!..

— Взаимно.

Провожая взглядом удаляющегося военного атташе, князь Агренев позволил себе цинично усмехнуться.

«Давай-давай, „передаст“ ты наш. Только я и сам знаю, что вы скорее удавитесь, чем продадите мне такую ценную технологию; или кучу отговорок придумаете, или такую цену заломите, чтобы я ее с гарантией не смог заплатить».

Слегка отведя душу в беседе с французом (небось теперь не меньше месяца голову будут ломать, анализируя все его намеки и ответы), Александр заодно поставил в памяти галочку. О том, что надо бы не позабыть уточнить у Греве: как там у него идут дела с покупкой Изюмских песчаных карьеров.[39] Потому что если все идет хорошо, то пора уже зайти в гости к господину Нечаеву-Мальцеву — помнится, Юрий Степанович очень заинтересовался самой идеей выделки оптического стекла силами исключительно русских специалистов. Так заинтересовался, что твердо обещал всю возможную помощь как своими обширными знаниями, так и профильными специалистами со своих же заводов.

«Плюс тот факт, что компания Феди Швабе уже больше чем наполовину принадлежит мне. Хорошо, что ее глава, герр Гамбургер, об этом даже не подозревает. Да и некогда ему что-то там подозревать — занят, бедняга, напряженными переговорами с солидным и весьма состоятельным коммерсантом из Швейцарии. Ему, блин, предлагают полностью профинансировать строительство большого производства, фактически завода, а он так торгуется, зараза, будто бы и не немец, а хохол какой!»

Впрочем, понять Гамбургера было можно. Чем меньше у него оставалось паев в руках, тем меньше он контролировал свою же компанию — кому же подобное понравится? Но и падающие из года в год доходы тоже восторга не вызывали, вот и приходилось крутиться Альберту Ивановичу, чтобы и рыбку съесть, и не напороться седалищем на что-нибудь очень неудобное. Так что рано или поздно на балансе у предприятия все равно появится большой трехэтажный заводской корпус, а в нем — множество русских учеников, старательно перенимающих опыт и сноровку у немецких мастеров. В свою очередь, сама компания окончательно поменяет владельца — но кому интересны такие мелочи?

«Жаль только, что до внятного результата — как минимум семь-восемь лет. Если не все десять!»