В прицеле черного корабля - Федор Березин

– Ладно, … Как тебя там? Кончай темнить и переходи к делу! – зевнул в ответ Грапуприс Тридцать Первый.

– Я – Байро Кадилло, о Великодушный. И я хотел продол…

– Кадило? – переспросил сын почившего императора Масиса Семнадцатого. – Ну, продолжай, Кадило. Ишь ты – Кадило, надо же!

– Правда, Кадило. Байро Кадилло, о величай…

– О деле! О деле! Не три слюни!

– Так вот, о Ваше Верховенство, не чуть не сомневаясь в Ваших выдающихся способностях, я тем не менее весьма опасаюсь, что рано или поздно, в сражении с каким-то из очередных оппонентов, бесконечной чередой стоящих в очереди, удача многогранности тактического кубика может внезапно Вас подвести… Согласитесь, с точки зрения любой из божественных наук такое все же не исключено. И вот беря на себя смелость столь трагичного предположения, я…

– Так, так, – произнес Грапуприс обретя дар речи после мозговой переработки такой наглой гипотезы. – Слушай, Кадило, а ты думаешь, я никогда не проигрывал, что ли?

– О мой повелитель, можете сослать меня за невежество на Великую Досыпку, с обязательным обменом всего реквизируемого имущества на приобретение лопат, но я действительно не ведал о столь трагичном происшествии…

– Конечно, в тех случаях были некие спорные моменты, некие неясные коллизии… – сосредоточился на воспоминаниях император. – Да, не удалось, не удалось к сожалению прояснить все казусы, объявить в конце-концов матч-реванш. Бедняга Садодо… Как его бишь? В общем, попал в аварию монотрона. Припоминаете, тогда между городами Пепермида и… Как его, сглотни Карлик? И наш этот… Как его, Мятая в бок?! Ну, контральто-штаб-генерал подающий надежды. Мы с Гульбино даже собирались поставить его вместо… этого. А ладно! И даже дружище Гуррара был не против. Беднягу подорвали террористы – толи «беспозвоночные», толи «бунтующие цветы». Кто их разберет теперь? Поразводили однако. Ладно, оставим те древние и весьма спорные моменты. Так что там у тебя… э-э…

– Байро Кадилло, Ваше Верховенство.

– Вот-вот, Кадило. Что у тебя?

– Я, Ваше Сияние, изготовил некую маленькую доработочку к уважаемому Вами «такто-кубику».

– Доработочку? – с некоторым подозрением переспросил Групуприс Тридцать Первый.

– Да, вот именно доработочку, доделочку. Я, смею Вам сообщить, в свое время закончил Центро-Столичный Электро-меха-технический универси…

– Вы, Кадило, жаждете, чтобы я изучил вашу славнейшую биографию? – поинтересовался последний отпрыск Масиса Семнадцатого прищурившись.

– Ни в коем разе, Ваше Солнцесияние, ни в коем. Значит, переходя к сути. А лучше было бы просто показать, но…

– Так показывайте, Кадило! Показывайте!

– Однако доблестная охрана Вашей священнейшей особы, конечно проявила верную бдительность и не позволила мне пронести пред Ваши имперские очи данное изобретение. Так что…

– Ага, там что-то с электричеством, да, Кадило?

– Да, есть некие магнитоэлектрические микро-приборчики, с сельсинной связью и…

– Так, значит, вопрос «когда», правильно я понял?

– Верно, Ваше Трехсолнечное Величие. Мне бы продемонстри…

– Через час, Кадило. Назначаю проверку вот здесь же через час. Тут как раз расставят восьмиопорный стол, сами фигуры и…

– Но ведь это тайное изобретение, император. Никак не надобно, чтобы о нем ведали все…

– Само собой понятно, Кадило. Все будет конфиденциально до жути. Вперед за своим чудо-кубиком.

63. Битва за острова Слонов Людоедов

Мощность реактора

Никто в брашской армаде не хотел бы в настоящий момент поменяться дальнейшей судьбой с бриз-капитанов Гагью-Моном. Сейчас его удобное возвышение на обшитом броней капитанском мостике смотрелось не очень здорово, пожалуй, даже в сравнении с боевым постом младшего мехо-ефрейтора, вынужденного постоянно держать в карманах спецовки минимум две тряпки-протирки – одну для брызжущих раскаленным маслом механизмов, а другую для собственного лица, вечно покрытого липкой пленкой из того же масла. Так вот никто не жаждал меняться с командиром Гагью-Моном судьбой, хотя в общем-то каждый должен был в душе благодарить его за принятое недавно решение. Ведь в общем-то, если отвлечься от частностей, типа всегдашней неопределенности и вероятностной направленности будущего, командир эскадренного миноносца «Ящерица-кусака» поменял свою судьбу, а следовательно если и не жизнь, то уж точно качество жизни, на жизнь всей остальной команды. Или почти всей. Ибо сейчас, вблизи наблюдая, что творится с куда более крупным чем «Кусака» судном, получалось вполне представить, как бы это же происходило с ним. Не исключалось очень быстрое клевание носом, или же даже разлом на половинки, и тогда клевание уже этими самыми половинками, сообща и из одной кормушки. Весьма мало верится, что в подобном раскладе из экипажа выжил бы чрезмерно большой процент; и уж никак бы данный процент не распространился на того самого мехо-ефрейтора с запасом тряпок, тем более что и тряпки и сам промасленный ефрейтор вспыхивают на раз.

Так вот, бриз-капитан Гагью-Мон вообще-то пока еще командовал своим «Кусакой», и даже совершал некие действия, на какой-нибудь дилетантский взгляд могущие поставить барьер для всяческих казусов судьбы. Однако чего стоили те действия сравнительно с так недавно совершенным? Вот сейчас все еще подчиненный Гагью-Мону «Кусака» крутился вокруг немногих барахтающихся и очень многих уже совершенно не барахтающихся фигурок в воде. Но ведь вовсе недавно он мог вообще исключить из настоящего подобный процесс. Хотя… Ну да, кто-то бы все едино барахтался, но все это наверняка в гораздо меньшем количестве.

Итак, бедствие терпел флагман брашской эскадры, девятибашенный линкор «Адмиралиссимус Сигуздо-Рохе-Саф». Ну а всякая корабельная мелочь, несравнимая с ним по водоизмещению и потенциальной угрозе для эйрарбакского ФЗМ, шныряла поблизости, поливая бока линкора из брандспойтов и вылавливая незадачливых, оказавшихся в воде еще до объявления официальной команды «Спасайся кто может!», членов экипажа.

И все это происходило потому, что капитан «Ящерицы-кусаки» Гагью-Мон не выполнил свой долг до конца, точнее в отведенные в его распоряжение секунды, он почему-то предпочел один долг другому. То есть, когда находящийся выше форштевня впередсмотрящий, в душераздирающей интонации, доложил о наличии прямехонько перед прущим в ночь носом эсминца чего-то похожего на плавучую мину, бриз-капитан принял мгновенное решение отвернуть в сторону. Эсминец среднего класса, как и всякое уважающее себя военное судно, имел внутри ядерный реактор. Мощь в сорок пять мегаватт – это достаточно серьезно: не только нос, но и весь корпус «Ящерицы-кусаки» умудрился сделать пируэт уклонения. Однако на беду, там, позади двигалось нечто куда более мощное. О да, линкор «Адмиралиссимус Сигуздо-Рохе-Саф» владел сразу четырьмя реакторами, причем каждый переплевывал котел «Кусаки» втрое, и все-таки соотношение «масса-скорость-работа к отпущенному времени» оказалось не в пользу «Адмиралиссимуса» – мина рванула почти строго посредине корпуса.

Что толку было теперь судить да рядить по каким-таким причинам армадовские сонары не обнаружили эту простейшую по типу мину загодя? Есть ли смысл в предположении, будто такое произошло потому, что мина оказалась спеленута тормозным парашютом? И конечно с акустиков спрос особый – им ведь тоже не отвертеться, ибо «друзья Честного Меча» очень не любят когда им вешают на уши инженерно-образную лапшу. Понятно, спасенье «любителей гидрофонного плеска морей» в массовости, как у каких-нибудь птичек, ибо кто теперь разберет какой конкретно акустик-сонарщик, и даже с какого точно корабля виновен больш-меньш? Да и с которой из групп кораблей охранения? С легких эсминцев первой линии, или все ж-таки тяжелых второй?

А вот с командиром «Ящерицы-кусаки» – здесь все любо дорого поглядеть, пальчики оближешь, какое простое красивое дело. «Морской боевой устав», статья 108, пункт 9, подпункт 3: «Корабль непосредственного охранения флагмана обязан прикрывать его любой ценой, вплоть до собственной гибели, когда иного метода защиты не остается. Ответственность несет командир корабля охранения». В данном случае…

В общем понятно, почему никто не жаждет оказаться в шкуре бриз-капитана Гагью-Мона. Он может сколько угодно тушить пожар на «Адмиралиссимусе» и собирать сетями его мокрый экипаж, но, по мнению «Боевого устава» и «друзей Честного Меча» там, в уже слабо штормящей солености, должны плескаться морячки совершенно другого корабля.

Вполне возможно, для некоторых было бы лучше, если бы у «Ящерицы-кусаки» немножечко, ну хотя бы самую малость, барахлил силовой реактор. Сорок пять мегаватт – это все-таки очень много.

64. Акустическая помеха

И пока стальная нить терпения провисает, можно чуть отодвинуть ее в сторону, сделать пробежку через отсеки, поближе к, не столь гигантской как ранее думалось, математической машине. Как тут логарифмики с интегральчиками?