Все страхи мира - Том Клэнси

— Мне понадобится неделя, — сказал хранитель склада. — Я лично займусь этим. Боже мой, что подумал бы Грирсон, если бы узнал о техническом снаряжении и вооружении своих «буйволов»!

— Действительно, это впечатляет, — согласился генерал. Несколько лет назад он командовал Одиннадцатым механизированным кавалерийским полком. Этот полк все еще находился в Германии, хотя, по мнению генерала, скоро его перебросят домой. Однако историк был прав. Со 129 танками, 228 бронетранспортерами, 24 самоходными орудиями, 83 вертолетами и личным составом в пять тысяч солдат и офицеров современный механизированный кавалерийский полк представлял собой скорее усиленную бригаду, способную быстро передвигаться и наносить мощные удары.

— Где будет их база?

— Формироваться полк будет в Форт-Стьюарте. Что произойдет потом, не знаю. Может быть, послужит пополнением Восемнадцатого воздушно-десантного корпуса.

— Значит, окрасим их в коричневый цвет?

— Наверно. В конце концов, полк воевал в пустыне, правда? — Генерал пощупал знамя. Да, конечно, все еще чувствовались песчинки в ткани — из Техаса, Нью-Мексико и Аризоны. Он подумал: а могли ли солдаты, следовавшие за этим знаменем, предположить, что их полк возродится заново? Может быть.

6. Маневры

Церемония передачи командования в военно-морском флоте, которая мало изменилась со времени Джона Пола Джонса, завершилась точно по расписанию в 11.24. Ее провели на две недели раньше, чем предполагалось, чтобы дать возможность капитану, оставляющему командование, быстрее приступить к исполнению своих обязанностей в Пентагоне, от которых он с удовольствием бы отказался. Капитан первого ранга Джим Росселли провел подводную лодку «Мэн» через восемнадцать заключительных месяцев ее строительства на верфях «Электрик боутс дивижн» фирмы «Дженерал дайнемикс» в Гротоне, штат Коннектикут: спуск на воду, период окончательного снаряжения, испытания, проводимые самой фирмой, затем ходовые испытания, ввод в строй, первое пробное плавание, окончательное пробное плавание, день испытательных запусков ракет рядом с Порт-Канаверал; прошел на ней через Панамский канал и доставил подводную лодку на базу ракетоносцев в Бангоре, штат Вашингтон. После этого ему оставалось выполнить последнее задание — лодка должна была провести свое первое оборонительное патрулирование в Аляскинском заливе; конечно, «Мэн» был огромным подводным кораблем, но на языке моряков все-таки оставался «лодкой». Теперь патруль закончился, и сейчас, через четыре дня после возвращения в порт, Росселли порывал свои связи с подводной лодкой, передав командование сменщику — капитану первого ранга Гарри Риксу. Разумеется, на самом деле все было несколько сложнее. Ракетные подлодки, начиная с самой первой атомной подводной лодки «Джордж Вашингтон», — уже давно превратившейся в бритвенные лезвия и другие не менее полезные потребительские товары — имели две полные команды, называемые «синей» и «золотой». Смысл этого заключался в том, чтобы ракетные подлодки проводили больше времени в море. И хотя содержание двух команд оказалось дорогим, эффективность подлодок сразу возросла. Теперь ракетные подводные лодки класса «Огайо» в среднем больше двух третей времени находились в море, осуществляя патрулирование, продолжающееся семьдесят дней с перерывами в двадцать пять дней для снаряжения и переоснащения. Поэтому Росселли на самом деле передал Риксу половину командования гигантской подлодкой и полное командование «золотым» экипажем, который сейчас уходил с корабля, освобождая его для «синего» экипажа — именно этот экипаж и будет вести следующий патруль.

После окончания церемонии Росселли последний раз удалился в свою каюту. Он был «опорным» командиром подлодки, и ему принадлежали некоторые особые сувениры нового корабля. Среди них отрезок палубной тиковой доски с просверленными отверстиями для игры в крибидж — владение этой доской являлось частью традиции. То, что командир после одной неудачной попытки больше никогда в жизни не играл в крибидж, не имело значения. Эти традиции не были такими же старыми, как капитан Джон Пол Джонс, но оставались твердыми и нерушимыми, как и полагается традициям. Его бейсбольная фуражка с яркой надписью золотыми буквами «Опорный командир» составит часть постоянной коллекции Росселли, равно как и мемориальная доска с именем подлодки, фотография с подписями всей команды и различные подарки от верфи «Электрик боутс».

— Боже мой, как мне хотелось бы получить один из них! — заметил Рикс.

— Действительно, они очень привлекательны, капитан, — ответил Росселли с печальной улыбкой. Да, жизнь была так несправедлива. Разумеется, лишь самым лучшим офицерам поручали такие задания, которые выполнял он. Росселли командовал атакующей подлодкой «Гонолулу» и на протяжении двух с половиной лет поддерживал ее репутацию стремительного и удачливого судна. Затем ему передали «золотой» экипаж подлодки «Текумсе», и там он снова проявил себя с лучшей стороны. Третье и наиболее необычное командование по необходимости оказалось коротким. Его задачей было наблюдать за окончанием строительства корабля в Гротоне, затем подготовить подлодку для ее первого настоящего командира и экипажа. Сколько времени он командовал подлодкой на плаву? Сто дней? Что-то около того. Он едва успел как следует познакомиться с красавицей.

— Ты сам затрудняешь себе расставание, Росси, — напомнил командир группы подлодок капитан первого ранга (ставший уже кандидатом в контр-адмиралы) Барт Манкузо.

Росселли попытался отшутиться:

— Эй, Барт, между нами, макаронниками, говоря, пожалей меня.

— Знаю, пайзан. Расставаться всегда нелегко.

Росселли повернулся к Риксу.

— У меня еще никогда не было такого экипажа. Первый помощник станет отличным командиром — когда придет его время. Корабль в идеальном состоянии. Все системы в полном порядке. Можно не заниматься переоснащенном — напрасная трата времени. Единственное, что вызывает нарекания, это электропроводка в буфетной кают-компании. Какой-то электрик еще на верфи перепутал кабели, и на рубильниках стоят не правильные наименования. В соответствии с правилами придется переделать проводку, вместо того чтобы переставить наименования на рубильниках. Вот и все. Ничего больше.

— Двигатель?

— В отличном состоянии, как сама машина, так и обслуживающий персонал. Ты видел результаты проверки предохранительных систем реактора, правда?

— Да, — кивнул Рикс. Подлодка закончила испытания предохранительных систем реактора с почти идеальными результатами, а это было святая святых атомного сообщества.

— Сонар?

— Мы получили лучшее на флоте оборудование — еще до того, как оно начало поступать на остальные корабли. Нам помог один из твоих старых сослуживцев, Барт, доктор Рон Джонс. Сейчас он работает в «Соносистемз» и даже провел неделю в плавании. Лучевой анализатор функционирует как в сказке. Нужно бы пригладить кое-что в торпедном отсеке, но совсем немного. Думаю, они сумеют сократить время еще на тридцать секунд. Там молодой командир. Между прочим, в торпедном отсеке все ребята молодые. Еще не успели сработаться, хотя и так они ненамного хуже, чем парни на «Текумсе». Будь у меня чуть больше времени, я привел бы их в полный порядок.

— Ничего страшного, — удовлетворенно заметил Рикс. — Черт побери, Джим, мне ведь тоже нужно заниматься чем-то. Сколько контактов тебе удалось установить во время патрулирования?

— С одной подлодкой класса «Акула» — «Адмирал Лунин». Три раза засекал его, ни разу не ближе шестидесяти тысяч ярдов. Вряд ли ему удалось услышать нас. «Адмирал Лунин» так и не повернулся в нашу сторону. Однажды мы сохраняли контакт в течение шестнадцати часов. Там была удивительно спокойная вода, ну и, — Росселли улыбнулся, — я решил следить за ним подольше, с большого расстояния, разумеется.

— Сразу видно командира атакующей подлодки, — усмехнулся Рикс. Сам он всю жизнь плавал на ракетоносцах, и поведение Росселли ему не нравилось. Ну и что? Сейчас не время для критики.

— Действительно, ты собрал немало данных о нем, — вмешался Манкузо, чтобы показать, что он не возражает против действий Росселли. — Хорошая лодка, а?

— «Акула»? Очень хорошая. И все-таки недостаточно хорошая, — ответил Росселли. — Однако меня ничто не будет беспокоить до тех пор, пока мы не научимся следить за этими красавицами. — Он ткнул большим пальцем в сторону палубы «Мэна». — Однажды на «Гонолулу» я попытался угнаться за Ричи Сейцем на «Алабаме», и он ускользнул от меня. Это была моя единственная неудача. Думаю, что Господь Бог сможет найти «Огайо» в океане, но для этого и ему понадобится немало везения.

Росселли совсем не шутил. Атомные ракетные подлодки класса «Огайо» не просто не издавали лишнего шума во время подводного плавания. Уровень шума, излучаемого ими, был даже ниже фоновых звуков океана — что-то вроде шепота во время концерта рок-музыки. Чтобы заметить их, нужно было подплыть к ним почти вплотную, однако на этот случай у подлодок класса «Огайо» были лучшие в мире сонарные системы. Для своих ракетоносцев Военно-морской флот США сделал все возможное. В контракте с фирмой, взявшей на себя строительство подлодок этого класса, оговаривалась предельная скорость не ниже 26–27 узлов. Уже первый ракетоносец достиг скорости 28,5 узлов, а «Мэн» во время ходовых испытаний развил 29,1 благодаря новой и удивительно обтекаемой суперполимерной краске. Его винт с семью лопастями позволял развивать скорость почти в 20 узлов без малейшего намека на шумную кавитацию, а реактор почти во всех режимах работал на естественной конвекционной циркуляции, что исключало нужду в потенциально шумных насосах. В этом классе подводных лодок маниакальное стремление военно-морского флота свести шум до минимума достигло своей вершины. Даже лопасти миксера в камбузе были покрыты винилом, чтобы не допустить касания металла о металл. Ракетоносцы класса «Огайо» были такими же аристократами среди подводных лодок, как автомобили «роллс-ройс» среди машин.