Механикум - Грэм Макнилл

— Сервиторы — это только начало, — сказал Кельбор-Хал. — Скоро мы начнем работу над скитариями. Скрапкод уже завладел всеми системами горы Олимп и теперь распространяется по Фарсиде.

На Марсе каждый разъем, каждый узел был к чему-то подсоединен, и грозный скрапкод варпа проникал в каждый проводник, оптоволокно, в каждую линию беспроводной связи и каждый тактильный датчик. Скоро он доберется до каждой кузницы и до каждого адепта, и тот, кто подвергнется воздействию его трансформирующей силы, будет рожден заново.

— Я чувствую, что кузницы даже в далеком Сабейском заливе уже заражены элементами скрапкода, — подтвердил Регул. — Защитные барьеры других кузниц тоже продержатся недолго, и скрапкод проникнет в их внутренние сети.

— И они станут нашими, — прошипел Кельбор-Хал.

— Без противодействия не обойдется, — предупредил Регул. — Не все кузницы уязвимы для скрапкода. Системы Магмагорода устояли, так же как и кузницы Иплувиена Максимала и локум-фабрикатора Кейна.

— Этого следовало ожидать, — кивнул Кельбор-Хал. — Адепт Зета испытывает недавно разработанную схему ноосферической передачи информации. Ее кузницы и кузницы ее союзников недавно были модифицированы под новую разработку и отказались от традиционной формы.

— Ноосферической? Мне незнаком этот термин.

— Не важно, — отмахнулся Кельбор-Хал. — Скоро мы завладеем и их системами. Я направил посла Мельгатора в Магмагород, чтобы он собрал необходимые данные и проверил ее лояльность.

— Ее пристрастия мне известны, генерал-фабрикатор. Адепт Зета — враг Воителя.

После всего, что произошло при открытии Хранилища Моравеца, в логике Регула можно было не сомневаться.

Кровавый рассвет, ознаменовавший рождение новой силы, сопровождался жестокой бурей над горой Олимп, которая донесла отголоски родового вопля от Великой Горы до всех уголков Марса.

До всех, кроме одного.

Потемневшие марсианские небеса пронзил ослепительный луч психической энергии, возникший над Магмагородом Кориэли Зеты, и своим сиянием и интенсивностью почти затмил крик зарождавшейся власти.

Кельбор-Хал не до конца осознал, чему он стал свидетелем в тот момент, но Регул тоже наблюдал за событиями, и сильные флуктуации его энергетического поля выдавали неприкрытый страх и ярость.

— Что это было? — спросил генерал-фабрикатор. — Несчастный случай? Новое оружие?

— Враг себя обнаружил, — коротко ответил Регул.

2.02

Темнота поймала ее в ловушку. Она пыталась проснуться, но со всех сторон ее опять окружала полная, непроницаемая темнота. По правде сказать, она даже не могла думать об определенных направлениях, поскольку это пространство не поддавалось никаким определениям. Она не знала, где верх, а где низ, и утратила представление о времени. Как долго она здесь находится? Она не могла вспомнить. Она не помнила почти ничего.

Память затянуло туманом. Она точно знала, что когда-то свободно перемещалась, беспечно зажигала и гасила звезды, а теперь…

Теперь осталась лишь вечная тьма смерти.

Нет, не смерти. Может, это лишь сон? Или заточение?

Она не знала.

Знала точно только одно: еще не смерть, и только это хоть немного придавало ей сил.

Были ее видения воспоминаниями или галлюцинациями?

Она ощущала себя женщиной, но даже это не имело значения. Что такое пол для существа из абсолютных энергии и материи?

Ее разум странствовал в темноте, но метался ли он между Галактиками или передвигался на считаные миллиметры, она не могла сказать. И сколько длились эти странствия: несколько мгновений или срок жизни Вселенной?

Многие категории, которыми оперировало ее сознание, не имели никакого смысла, и она чувствовала, что в этой темноте все они одинаково абсурдны. Здесь не было ничего, кроме темноты.

Ничего.

Но ведь это было не совсем так?

Время от времени появлялся свет — крохотные искорки в темноте, которые исчезали, как только она их замечала. В темноте иногда появлялись отверстия, через которые можно было бы вытащить элементы ее сущности, атомы бытия из ее звездной жизни. Они могли быть почти незаметными, но несли в себе обещание мира за пределами темноты.

Она попыталась сосредоточиться на одной из таких искр, но едва только заметила ее появление, как свет исчез и осталась лишь надежда на его возвращение. Это была не жизнь, а лишь существование на грани исчезновения, поддерживаемое приборами Древней Науки.

Далия.

Опять прилетел этот звук, едва различимый и, возможно, звучавший только в ее воображении.

Далия.

Слово что-то обозначало, и она начала подбирать ощущения масштаба и места, соответствующие этим звукам. После этого некоторые детали ее окружения стали намного конкретнее и начало восстанавливаться самосознание.

Далия.

Это ее имя.

Она — человек… а не существо невообразимого масштаба, превосходящее своей мощью время и материальный мир. На самом деле она сомневалась, можно ли было назвать существом эту бесконечность бытия.

Темнота не являлась местом ее обитания. И она не подверглась заключению в беспросветной глубине мира под охраной вооруженного тюремщика и скованная золотыми цепями.

Она — Далия Кифера.

И с этой мыслью она очнулась.

Информация распространялась по Марсу разными способами: по бессчетным километрам сетевых кабелей оптоволоконным линиям, через облака потрескивающих электрических и магнитных полей, по беспроводным сетям и гололитическим проводникам. Принципы действия связи, посредством которой происходило общение между кузницами, были неизвестны, и даже пользующиеся ею магосы не до конца понимали, на чем они основаны.

Тем не менее все многообразие средств связи и обмена информацией оказалось уязвимым для скрапкода, вырвавшегося из глубин горы Олимп темной марсианской ночью.

Скрапкод рвался вперед, словно хищник, привлекаемый запахом и движением информации. Он искажал все, до чего дотягивался, превращая элегантные последовательности в нечто извращенное и вредоносное. Изумительное по своей чистоте звучание подлинного языка машин превращалось в поток злобных воплей нарождающейся силы уничтожения.

Скрапкод с невероятной скоростью несся по планете, проскальзывая незаметным убийцей в информационные сети кузниц и творя там невообразимые разрушения. Защитные барьеры пытались сдержать его натиск, но он в одно мгновение опрокидывал все преграды, с дьявольской ожесточенностью и изобретательностью прорываясь все дальше и дальше.

Немногие, очень немногие хозяева кузниц действовали достаточно быстро, чтобы отключиться от сетей при первых же признаках опасности, но большинство из них были настолько тесно связаны с общей информационной системой, что полностью избежать повреждений оказалось невозможно.

Скрапкод, размножаясь с невероятной скоростью, отыскивал самые слабые места кузниц и каждый раз вызывал ужасные катастрофы.

В Сабейском заливе сборочные линии, протянувшиеся через целый континент и производившие танки «Леман Русс», вдруг остановились, и машины, безостановочно работавшие более ста лет, заклинило так, что никто не мог их восстановить.

На складе боеприпасов в кратере Тихо Браге после неверной последовательности команд поднялась температура в хранилище прометия, и катастрофический взрыв цистерн разнес весь первый уровень складского помещения. Жидкое пламя выплеснулось из кратера, вызвало повсеместные возгорания, взрывы миллионов тонн снарядов и полностью уничтожило владения верховного адепта Яго.

В огромном архиве Скиапарелли на Ацидалийской равнине скрапкод инфицировал гигантское хранилище памяти, где были собраны все сведения о науках и мудрости Человечества с самых ранних его дней, и знания, накопленные за двадцать тысяч лет, превратились в абсолютную бессмыслицу.

Скрапкод запускал в системы противоречивые команды, а через мгновение отменял их, и кузницы отзывались на такое насилие над великолепной техникой воем сирен и клаксонов. Машины скрипели и стонали, а инородный поток захватывал системы, уничтожал цепи и сжигал деликатные устройства, не поддающиеся ремонту.

Нашествие скрапкода охватило почти все уголки Марса, и жестокий вирус наращивал мощь и оплетал планету тугой паутиной зла.

Химический очистительный завод на Великой Северной равнине открыл нагнетательные вентили и наполнил систему канализации рабочих поселений всего района Северного полюса смесью метилизоцианата, фосгена и соляной кислоты. Образовавшееся смертоносное облако стало медленно подниматься по трубам, убивая на своем пути все живое, и к рассвету более девятисот тысяч человек были мертвы.