Корейская гейша. История Екатерины Бэйли - Алевтина Рассказова

Тем не менее, Санни, не раздумывая, на следующий же день выдал мне сотню баксов.

Каюсь, деньги я взяла, и первое время меня даже совесть за это не мучила. Но, когда с этого случая прошло уже пару недель, и совесть меня мучить все-таки начала, я задумалась: «С чего бы это вдруг?».

И тут меня осенило!

«Так ты, дура, никак влюбилась!» – сказала я себе и загрустила. – «Нет, с этим срочно надо что-то делать! Так нельзя, ведь опять обманут – больно будет. Раскаюсь, да поздно…».

Вот так и сидела я перед работой на кухне «клубной» квартиры, когда пришла Светка.

Должна отдать ей должное, мое настроение она научилась угадывать еще до того, как я заговорю. То ли у меня по лицу видно, как мозги шевелятся, то ли флюиды какие…

– Что опять? – с порога спросила она.

Я тяжело вздохнула:

– Эх, брошу я, наверное, Санни.

– Ты че? У вас же все так замечательно! Он так к тебе относится хорошо! Что случилось-то!? – в полном недоумении восклицала Светка.

– Ничего не случилось. Я просто поняла, что если сейчас этого не сделаю, то опять на те же грабли наступлю! Не могу я с кем-то встречаться просто так, не вовлекая чувства. Нет, ну почему я такая, а!? Почему все могут, а я нет!? Казалось бы, живи себе припеваючи, так нет же, обязательно надо влюбиться! – под конец я уже почти срывалась на крик.

– А ты что, влюбилась?!

– Похоже на то, – хмуро подтвердила я.

– Катя, ну погоди немного! По-моему, он парень серьезный. Может, у вас все получится! – с жаром начала убеждать меня подруга.

– Ага, знаю я эти «получится», – засомневалась я, – уже проходили… Ну, ладно, посмотрим.

Так, раздумывая над собственными чувствами и ломая голову над извечным вопросом «Что делать?», я отправилась на работу.

Посетителей было мало, и вечер показался бесконечно долгим. Отсидев положенные пять часов, мы вернулись домой. Вскоре у Светы зазвонил телефон.

Она что-то внимательно слушала, как вдруг лицо ее вытянулось:

– Она в порядке? Она вообще, где сейчас?!

Поговорив еще с минуту, она повесила трубку и рассказала:

– На девку из «Парадайса» дома напали. У нее выходной был, пошла в душ, а когда вышла, – в комнате мужик в маске был. Он на нее с ножом и напал. Она кое-как вывернулась и, в чем мать родила, побежала в клуб. Голая, рука вся в крови! Сейчас ее в госпиталь увезли – швы накладывать.

– А мужика-то поймали? – спросила я.

– Не-а, убежал. По комплекции и по цвету кожи – вроде кореец.

– Ничего удивительного. Тут извращенцев – пруд пруди. Ну, и дела! И как теперь домой ходить и спать там, в одиночестве?! – забеспокоилась я.

– Не знаю, – бледнея все больше, ответила Светка.

Мы решили, что по приходу на квартиры бойфрендов будем отзваниваться друг другу. Конечно, пользы от этого мало, но так все же спокойнее.

Проходили недели.

С Санни я так и не решилась порвать и постепенно решила: будь, что будет.

Контракт у него заканчивался в сентябре, после чего он должен был возвратиться в Америку. Так что у нас оставалось еще месяца три в запасе.

Прошло две недели после нападения «маньяка». Рецидивов не было, и мы немного успокоились, когда случилась новая напасть. Эмигрэшка.

Уж и не знаю, чего именно они хотели добиться, но в этот раз по клубам с проверками они не ходили. Лишь поставили условие: после закрытия клубов у нас было ровно пятнадцать минут, чтобы вернуться домой. Если они встречали кого-то из девочек на улице после часа пятнадцати – без разговоров усаживали в машину и увозили в эмиграционную полицию, столь знакомую мне не понаслышке.

Как вы понимаете, с бойфрендами мы могли встречаться только в клубах и ночевать все оставались в «клубном» доме. Продолжалась подобная канитель где-то неделю, и мы уже порядком устали от этого «строгого режима». Нам, уже привыкшим к комфорту, эта неделя показалась чем-то, вроде тюрьмы.

Однажды мы заметили, что на главной улице больше не видно привычных машин с «мигалками». Мы со Светкой и «Деревней» призадумались. На тот момент только у нас троих были бойфренды и, соответственно, иное место для ночлега. Вот мы и решили разработать план по переброске тел в нужное место дислокации:

– У меня таксист знакомый есть, – задумчиво проговорила «Деревня».

– А толку-то?! Вдруг эмигрэшка все-таки где-то пасет? Они и такси проверяют, – отмела я ее план.

– А я… в багажнике, – не унималась она.

Мы прыснули от смеха, живо представив упитанную Инну, скрючившуюся в маленьком закутке.

– Ну, попробуй, – дали мы добро, отсмеявшись.

Инна позвонила таксисту, «ласточкой» нырнула в багажник и была такова. До сих пор я вспоминаю этот ее «нырок» с улыбкой.

– А нам только через «Помойку» можно.

– Ага. Да и то – опасно, – уточнила Света.

Но мы все-таки решили рискнуть, тем более что патрульных машин по-прежнему нигде не было видно.

Дороги к нашему с Санни дому было две. Одна – главная – проходила через остановку в самом центре тауна. Вторая вела через свалку (между собой – «Помойка») и начиналась с дыры в стене, которая окружала весь таун. Ею-то мы и решили воспользоваться.

Кстати, стена, окружавшая таун, стояла там не просто так. Лет тридцать тому назад «Америка-таун» был не чем иным, как самой что ни на есть пресловутой тюрьмой. И домики тамошние потому так и напоминали казармы, что когда-то ими и являлись.

Мы со Светкой дождались трех часов ночи, оделись как можно неприметнее: джинсы, кепки, футболки; и двинулись в путь.

До «Помойки» добрались быстро и без приключений. Там попрощались: идти нам было в разные стороны.

Места подле «Помойной» дороги темные, а освещение – плохое. Пройдя сквозь дыру в стене, мне предстояло сделать еще один выбор: идти по дороге, огибающей таун, или идти вдоль домов, понастроенных прямо у рисовых полей. Свете было проще: к дому Майкла вело множество тропинок – выбирай любую.

Я спустилась к дороге и огляделась: никого. Вдоль дороги росли высокие кустарники, а под ними, на склоне, стояли дома. Я шла по возвышенности.

Сделав очередной поворот, в ужасе обмерла: впереди на дороге расположилась машина с «мигалками», и я ясно видела, что возле нее стоят две русские девушки, а рядом с ними – корейцы в форме. Я же оказалась прямо перед ними, расцвеченная проблесками «мигалки» как новогодняя елка!

«Допрыгалась, блин», – подумала я обреченно. Жизнь пронеслась перед глазами, колени подкосились,… ну и все такое, что принято чувствовать в подобных ситуациях.

Простояла я так секунду, может две, хотя это время показалось мне вечностью. Наконец я поняла, что меня пока не заметили. Такой же «ласточкой», что и «Деревня» пятью минутами ранее, я нырнула в кусты, сметая по пути полынь и шиповник, и затаила дыхание.