Топить в вине бушующее пламя печали - Priest P大

перестанешь вести себя как избалованный ребенок». Но по-настоящему он злился лишь тогда, когда спокойно говорил: «довольно». После этого Шэн Линъюань больше не поддавался ни на какие уговоры, что бы Сюань Цзи не делал. А если он игнорировал предупреждение и лез на рожон, в большинстве случаев все заканчивалось ссорой.

С малых лет Линъюаня учили, что «Сын Неба должен проявлять терпимость», но Сын Неба рос бок о бок с маленьким сорванцом. В те времена он был юн и у него не хватало знаний, чтобы погасить огонь своевольного духа меча. Общаясь через море знаний, они часто ссорились, и маленький Шэн Линъюань после этого долго злился на Сяо Цзи. Однажды он так рассердился, что выхватил меч и дюжину раз написал на земле: «Дух меча — тупица».

Тогда перепалки между ними были обычным делом. Они были детьми и еще не научились скрывать свои мысли. Каждый говорил другому все, что думал. Ссориться в море знаний было намного эффективнее, чем бесполезно кричать и ругаться в обычной жизни. Но большая часть этих потасовок ничего не значила. Вскоре наступили смутные времена, и опасности внешнего мира едва не сломили их. Теперь они все больше и больше боялись друг за друга. Позже, когда они повзрослели, все стало куда сложнее, и уже «зрелые» юноши узнали о холодной войне. Инициатором таких «войн» каждый раз становился Шэн Линъюань, потому что Сюань Цзи был бессилен против него и не мог ему противостоять.

Когда же Сюань Цзи, наконец, научился блокировать свои мысли, Шэн Линъюань был уже слишком взрослым, чтобы спорить с ним. Позже, когда они покинули Дунчуань, корона владыки людей превратила его сердце в необъятный океан, и повседневные хлопоты превратились в рябь на воде. В море знаний больше не было волн.

Это было так давно… очень, очень, очень давно.

Сюань Цзи уже и забыл, как долго он не слышал этого «довольно».

Юноша тут же шагнул вперед. Ставшее почти нестерпимым сияние его крыльев заставило Шэн Линъюаня закрыть глаза. Внезапно, чужие руки подхватили его и подняли в воздух. И чем выше они поднимались, тем сильнее становился несущийся навстречу северо-западный ветер.

Земля под ногами «сжалась до размеров цуня», Сюань Цзи поднял их на высоту в десять тысяч метров. Когда Шэн Линъюань, наконец, открыл глаза, они уже покинули мир людей. Они пересекли весь Юнъань. Здесь, на высоте, жестокий ветер оглушительно ревел в ушах. Единственным, что спасало от его натиска, были огромные крылья Сюань Цзи. Температура тела представителей крылатого клана была выше, чем у людей. Как у больного при сильной лихорадке. Шэн Линъюань чувствовал это даже сквозь одежду. Именно этот жар растопил лед, сковавший его тело.

Когда они, наконец, прилетели, Сюань Цзи тихо опустил Его Величество на балкон своей квартиры. Горячие губы коснулись виска Шэн Линъюаня, и прежде, чем он успел хоть как-то на это отреагировать, Сюань Цзи закрыл глаза и приготовился к удару.

— Что ж, я действительно околдован, — произнес юноша.

Шэн Линъюань оказался в ловушке в этом насквозь пропахшем птицами болоте. Чем больше он сопротивлялся, тем сильнее застревал. Оказавшись в невыгодном положении, он понял, что устал и, подняв руку, легко щелкнул Сюань Цзи по лбу. Это означало, что он добровольно поднял белый флаг.

— Прекрати. У меня болит голова. Не будь таким ужасным, лучше составь мне компанию, проводим вместе уходящий год.

Сегодня квартира была такой же, как и всегда. Это был привычный курятник Сюань Цзи: с двумя комнатами и одной гостиной. Ведь созданный для ее расширения пространственный массив должен был кто-то поддерживать. И пусть создатель массива имел право устанавливать в нем свои правила, это все равно напоминало возведение личных границ. В прошлом Его Величество мало волновало происходящее, и он пользовался этим приемом, когда вздумается, но теперь ситуация между ним и Сюань Цзи изменилась, стала более щекотливой, и такие трюки казались ему неуместными… Хотя сам Сюань Цзи искренне мечтал запереть Шэн Линъюаня в пределах массива.

Пускать фейерверки на улицах было запрещено. И даже самые крупные города4 часто пустовали во время праздников. Теперь люди могли покупать себе вещи и надевать новую одежду в любое время, не дожидаясь празднования Нового года. И никого больше не удивляли новогодние деликатесы5. Они часто подавались на стол и в обычное время. В это время фальшивый привкус массовых благословений становился все сильнее. Многие пользователи интернета ратовали за то, чтобы запретить эту бесполезную трату трафика.

4 一线城市 (yīxiàn chéngshì) — города «первой линии», города первого уровня (самые развитые или крупные города Китая).

5 年夜饭 (niányè fàn) — новогодний стол (блюда, подаваемые в канун китайского Нового года).

Директор Хуан сидел по временной штаб-квартире и просматривал список подозреваемых, предоставленный различными отделами Управления. Все подозреваемые были задержаны и закованы в особые наручники.

— Этих людей нужно изолировать, до тех пор в Главном управлении будет введено военное положение, — произнес директор Хуан, надевая очки для чтения. — Самая большая опасность уже позади, об остальном можете не беспокоиться. Думаю, все уже давно отправились домой, встречать Новый год, не считая тех, кто остался на дежурстве.

Ответом ему стала тишина. Директор Хуан поднял глаза и вдруг осознал, чтобы поехать на праздники домой, у человека должен был быть дом, но многие в Управлении были лишены такой возможности.

Оставшийся в коттедже Сяо Чжэн попросил работников кухни потрудиться сверхурочно и приготовить приличный новогодний ужин, чтобы оставшиеся во временной штаб-квартире сотрудники могли как следует поесть, когда закончат разбирать рабочую почту. По крайней мере, так будет намного гуманнее.

Однако от новогоднего настроения не осталось ни следа.

Но для Шэн Линъюаня это был самый запоминающийся Новый год.

Сюань Цзи не стал устраивать грандиозный фуршет. У него не было на это времени, и он очень боялся, что Его Величеству может не понравится. Он приготовил несколько простых блюд, поджарил овощи и слепил немного цзяоцзы6.

6 饺子 (jiǎozi) — блюдо китайской (изначально), а также японской и корейской кухни, одна из разновидностей пельменных изделий этого региона. Цзяоцзы означает смену чего-то, чередование, смену одного другим. Поэтому на рубеже («цзяо») старого и нового года тридцатого числа последнего месяца по лунному календарю, на рубеже («цзяо») между осенью и зимой в «лидун», наступает время есть «цзяоцзы».

Приготовление цзяоцзы относилось к одной из давних новогодних традиций, но для такой древней реликвии как Шэн Линъюань это тоже было в новинку. Он с интересом рассматривал угощение. Но прежде, чем он успел понять из чего состоят эти маленькие круглые штуки, Сюань Цзи открыл бутылку вина