Венец всевластия - Нина Соротокина

20

Высоцкий монастырь стоял на высоком берегу Нары. Вчера был большой церковный праздник, сегодня — воскресный день, и потому машин на площадке, как на стоянке в Москве. Вид отсюда открывался на весь город Серпухов. За широченной поймой реки, за домами, палисадами и осенними садами просматривались стены женского Владычина монастыря. Далеко, сегодня не успеть…

Юлия Сергеевна проверила, есть ли мелочь в кармане куртки, и пошла к воротам. Нищенки — пять нестарых женщин — были похожи на торговок, которые распродали свой товар, а теперь сидели рядком, судача о своем, о женском. При появлении Юлии Сергеевны они разом умолкли и протянули руки за подаянием. Не привыкшие к работе ладошки их были чистыми, розовыми, словно у детей. И не гугнивы, благодарят звонко, доброжелательно, а последняя крикнула почти весело:

— Нам-то все не отдавай! Там на входе двое убогих — для них прибереги.

И правда, в арке ворот стояли два убогих старика. Юлия Сергеевна полезла в кошелек. Опять пришел страх, что визит в церковь (она и мысленно произносила это слово — визит) не вызовет в душе ее нужного отклика. Юлия Сергеевна всю дорогу только об этом и думала. Она боялась, что не сможет проникнуться высоким чувством и все происходящее в церкви покажется ей пустым театральным действом.

Монастырский двор был ухожен, зелен, цветаст. Праздничным он был, одним словом. Особенно понравились свежие, синие купола на Зачатьевском соборе. Теперь надо сообразить, в какой церкви находится икона «Неупиваемая чаша». Юлия Сергеевна направилась к синим куполам, но ее догнал невзрачного вида мужчина.

— Вам бы юбочку надо. В брюках нельзя. У нас с этим строго.

— И как же быть? Я из Москвы приехала.

— А я вам юбочку дам.

Пришли в закуток. Ношеная, бурая, вельветовая юбка, фасоном явно молодежная, а размер подходящий. Скольких женщин она спасла и дала возможность попасть в храм. Как она, дурища, дома не сообразила одеться соответствующим образом?

— А косыночка или платочек есть?

— Есть. Спасибо.

— Ну, благослови вас Господь. Вам вон туда, к иконе…

Она поднялась по лестнице на второй этаж храма. Народу — не протолкнешься. У входа — лавки, старым и немощным во время службы разрешалось сидеть. Много молодежи, в основном, конечно, женщины, судя по облику и лицам — горожанки.

Ах, как пел хор, как мелодично, возвышенно и успокаивающе он пел. При этом было ощущение, что священник находится от тебя в двух шагах, каждое слово слышно. Юлия Сергеевна решила, что храм радиофицирован, но потом узнала: секрет в акустике. Каждое слово как полновесная капля — внятно, хорошим голосом. Приятно было вдруг обнаружить, что она понимает по-старославянски. Иконы видно не было, ее закрывали многочисленные головы.

Она стояла службу долго, потом подумала — сейчас все кончится, народ повалит и очередь будет огромной. Беспрестанно извиняясь, она пробралась через толпу молящихся и пошла к комнате, где торговали крестами, свечами и книгами. За прилавком стояли три пожилые, очень деловые женщины в платочках, к каждой очередь человека по три-четыре. Видно было, что это надолго, потому что с посетителями разговаривали очень подробно, что-то писали на отдельных листках, потом заносили сведения в амбарную книгу — толстую, растрепанную — рабочую, то есть востребованную каждую минуту. Наконец дошла очередь и до Юлии Сергеевны.

— Что вам заказывать?

— Сын. Пьет.

— Понятно. Каждый сорокоуст — сорок рублей. Закажите три — это вам до декабря.

— А на год можно?

— Можно. Но иногда у людей сразу денег нет.

— У меня есть. Я издалека приехала.

— Говорите имя, фамилию, город. Богу-то это не нужно. Ему достаточно имени. А мне для отчета и вам, когда еще раз приедете — нужно, чтоб быстро найти. Лучше, чтоб молитва была непрерывная.

Юлия Сергеевна согласно кивнула. Для Кима нужна, конечно, непрерывная молитва.

— Еще крестики, пожалуйста… еще свечи.

— Маслица церковного хотите?

— Ладно. Только что с ним делать?

— Лечиться. Утром встанете с молитвой и помажете крестом лоб, щеки, шею и больные места. Это чтоб изгнать сатану.

— Понятно.

И еще спросила умная женщина, спросила строго, видно, много народу она здесь перевидала:

— Икона-то в доме есть?

— Есть.

— Ну и слава Богу.

Сказала она это с явным облегчением, видно, обликом своим, выражением лица и неточными вопросами Юлия Сергеевна вызывала некоторое… может быть, не раздражение, но сомнение — это точно. Юлия уже повернулась, чтобы уйти, но женщина задержала ее.

— Забыла сказать. Если кодировались, то непременно исповедуйтесь с отпущением грехов. И причаститесь. Кодирование — страшный грех, это от Сатаны, который в подкорку залезает.

— Как же я сейчас исповедуюсь? Ведь служба идет.

— Можно и не у нас. Можно в любом храме. Богу не важно, где вы исповедовались и душу очистили. Следующий…

В тот момент, когда Юлия Сергеевна вернулась в храм, словно волна прошла по молящимся. По неведомому сигналу люди вдруг попятились к двери и опустились на колени — все, разом, и она увидела наконец икону. От неожиданности она растерялась, тоже попятилась, потом прижалась спиной к дверному косяку. Ей бы тоже надо встать на колени, но как она потом поднимется со своими артритными коленками? Юлия Сергеевна склонилась низко, в пол, а икона вдруг и осияла.

Хорошо, ах, как хорошо, говорила она себе, забыв о том, чего боялась — ощущения стыда и фальши. Все было правильно, высоко, она была с людьми, с такими же, как она — страдалицами, она любила их, они любили ее. Это была правильная Россия, не та, которой погибнуть, а которой выжить, которую всегда били, но не могли прибить окончательно. И даже возникло ощущение переднего края. Вот они — женщины, девочки, старухи, они спасли веру в момент поругания. Теперь они спасут Россию от повального пьянства и вырождения! Отмолят… И еще подумалось, а есть ли чудотворная икона, которая спасала бы от взяточничества, от убийства, от черной совести? Наверное — все здесь, в этом высоком соборе… — Неупиваемая чаша «защищает болящих и пьяниц, но черная дыра в совести» тоже болезнь.

Потом разом все встали. Священник сказал спокойно и деловито:

— Пожалуйста, без паники. Всем, кому надо к кресту и за словом, — направо в очередь. Кому за святой водой — налево. Святая вода внизу. По лестнице пускаем по восемь человек. Не спешите. Святой воды всем хватит. У нас большой чан.

Все было привычно, буднично, словно и не храм это, а районная поликлиника с толковым заведующим. И действительно, никто никуда не побежал. Юлия Сергеевне пошла к иконе, пристроилась в хвост очереди.