Взрыв Секс-бомбы - Валентин Черных

— Не дождешься.

— Дождусь.

— А если я выплачу эти деньги?

— Перестрою сюжет, материала достаточно, и озвучу другой актрисой.

— Поскребышем?

— Возможно.

— Давай все-таки обсудим, а вдруг я тебя сумею убедить?

— Нет. Фильм замечателен, и я не хочу его калечить.

— Но на экране я старая и надо мною смеется мальчишка.

— Он по-прежнему хочет с тобою переспать или уже переспал?

— Какое тебе дело, с кем я сплю!

— Спи с кем угодно, но со Стасом не спи. Он привык, что ему не отказывают. А ты ему не дай. Это его разозлит, а злость и мальчишеская обида, что тетя ему не дала, проявятся на экране.

— Зачем?

— Для твоей же победы. Да, ты стареешь, как стареют миллионы женщин. Но у этих миллионов должна быть надежда. У тебя надежда — учитель, который в тебя влюблен. Но, чтобы покаяться, надо согрешить.

— Но я же не согрешила. И это печальное возвращение к старику.

— Это радостное возвращение. Миллионы зрительниц должны понять, что всегда есть к кому вернуться. А он не старик, о таких элегантных стариках мечтают юные девочки. Мы отстаем на две недели, — напомнил Продюсер в конце разговора.

— Я нагоню, — пообещала Секс-символ, и поняла, что согласилась и приняла доводы Продюсера. На самом деле она приняла их почти сразу, а сопротивлялась, чтобы увериться, что не ошибается. Так она покупала одежду. Зная, что купит, вначале всегда отказывалась, потом соглашалась, снова отказывалась, а потом, когда ее все перестали убеждать, внезапно соглашалась. И с мужчинами она поступала так же.

Поскребыш

Всегда существовали мальчики и девочки, которые влюблялись в актрис и актеров, поразивших на экране их детское воображение.

Актеры старели, девочки вырастали, но по-прежнему любили своих детских кумиров. И когда старый, чаще всего овдовевший или много раз разведенный актер оказывался в одиночестве, всегда находилась девочка из прошлого, которая выходила за него замуж. Разница в возрасте иногда достигала сорока-пятидесяти лет.

И актрисы выходили замуж за бывших влюбленных в них мальчиков, правда, разница в возрасте в этом случае была меньше, но тоже достигала двадцати-тридцати лет.

На таких актрис она всегда смотрела с жалостью, считая, что сама никогда не попадет в подобную противоестественную ловушку.

Ее начальник охраны был ее ровесником и даже чуть старше. Ровесники мужчины, достигнув критического сорокалетнего возраста, уходили от сорокалетних женщин чаще, чем от женщин, которые моложе их или даже старше. У нее были мужчины разных возрастов, но она обычно уходила от мужчины, как только он начинал думать об уходе. Этот момент она улавливала задолго до принятого им решения и всегда уходила первой.

— Надоел, — обычно объясняла она подругам. Но сейчас она хотела, чтобы этот мужчина оставался с нею до конца жизни. Сорокалетние женщины видели этот конец далеко за восемьдесят. Она не могла бы объяснить, но чувствовала, что этот охранник станет не только ее мужем, но и партнером. Сейчас, наверное, многие уже знали, что у Продюсера появилась пипетка, и поэтому она должна первой объявить всем о своем уходе от Продюсера.

Осталось снять всего несколько эпизодов из фильма «Пансионат для богатых». Федор уже наладил охрану. Теперь она называла его по имени без отчества, и такая форма предполагала и мгновенный переход на официальные отношения. Сейчас он заканчивал ремонт бывшего санатория.

— Нужны большие деньги, — сказал он еще в первые дни, когда пересчитал смету, составленную директором фильма. — На мелком воровстве денег от съемок фильма можно будет сделать только косметический ремонт.

— Что ты предлагаешь?

— Уволить директора.

— За что?

— За то, что он не привлек денег на реконструкцию, а только воровал по-мелкому, ухудшая изобразительную часть фильма и не улучшая реконструкцию будущего пансионата. Кстати, ты ему предложила долю от будущих доходов?

— Я ему обещала должность директора пансионата.

— За обещания работают только идиоты. Это еще одно подтверждение, что он идиот.

— У него нет денег, чтобы вложить в пансионат.

— Значит, как партнер он не нужен.

— У меня тоже нет больших денег.

— Я найду деньги, но тогда я участвую в доходах.

— Закрытое акционерное общество? — поинтересовалась она.

— Формы могут быть разными, но контрольный пакет акций останется у вас. Это разумно. Вы — главная приманка или, как бы сказали молодые, главная фишка. Владелица — известная актриса! Значит, будет культурное обслуживание и вряд ли станут воровать на кухне.

— Я о вас ничего не знаю, — сказала она. — В военном комиссариате, несмотря на все мои связи, мне не удалось узнать даже вашего бывшего звания.

— Я подполковник. О моих деловых качествах вы можете справиться в Главном разведывательном управлении Генерального штаба. Но запомните, когда офицер уходит в отставку подполковником, значит, он звезд с неба не хватал, но и не полный идиот, если дослужился до подполковника. Я толковый работник даже и вне армии, можете обо мне узнать у вице-губернатора, и с губернатором я знаком, но он все-таки посматривает на меня свысока: он генерал, а я подполковник. Берите меня в партнеры, не пожалеете…

— Мне надо несколько дней на размышление, — сказала Поскребыш.

Нескольких дней не хватило, добывать сведения о нем оказалось трудно даже при ее связях.

Но она узнала, что у него в области есть свой бизнес — небольшая лесопилка — и акции кирпичного заводика.

У нее были знакомые генералы. В министерстве обороны ей подтвердили, что он действительно из ГРУ, теперь на пенсии, живет в деревне в доме покойных родителей. Ему предлагали стать директором крупного московского отеля, потому что у него был опыт: в какой-то стране он был владельцем отеля.

— Значит, он богатый? — осведомилась она.

— Вряд ли, — ответили ей. — Не те были времена, чтобы разрешали разбогатеть, а отель, скорее всего, был прикрытием, а сейчас этим отелем якобы владеет тот, кого послали на его место.

И она поняла, откуда у него интерес к пансионату, — может быть, он знал и любил такой бизнес.

— Пригласите меня в гости, — попросила она подполковника.

— Когда?

— У меня сейчас все вечера свободные.

— Тогда сегодня я пришлю за вами машину.

— Я приеду сама, я знаю деревню, в которой вы живете.

Его дом не отличался от других деревенских домов. Такой же забор из штакетника, может быть, чуть выше, чем у остальных. Колодец во дворе. Хлев для скота, сарай. Но в доме стояла удобная шведская мебель, деревянная, не крашеная. Ее поразила кухня со всеми рекламируемыми сегодня приспособлениями: двухкамерный огромный холодильник, набор соковыжималок и кухонных комбайнов, но особенно ее обрадовала посудомоечная машина.

Вино было чилийским, но хорошего качества, много овощей и жареная рыба.

— Сам наловил утром, — объяснил он.

— Удочкой, спиннингом? — спросила она.

— Браконьерствую сеточкой, — признался он.

Они поговорили о кино. Он хорошо знал испанское и португальское. Кроме Южной Африки он, вероятно, поработали в Южной Америке.

По тому, как он смотрел на нее и вроде бы невзначай прикасался, она поняла, что он хотел, чтобы она осталась.

— Я перебираю с вином, — сказала она.

— Я тоже. Но мы найдем кого-нибудь, кто вас отвезет.

— А я могу переночевать у вас? — спросила она.

— Конечно, — ответил он. — Где вам постелить?

— Стелите у себя, все равно этого не избежать, — ответила она.

— Я бы не хотел этого избегать. Мне очень понравился ваш ответ…

Она не поняла, был ли он нежным или опасался, что не справится со своей ролью. Она не любила сексуальных прелюдий и если хотела мужчину, то желала, чтобы все произошло сразу и длилось не очень долго. От сексуальных упражнений она уставала. Утром ей захотелось уже совсем стремительного секса. Он понял и обрадовался этому. Все получится, решила она, придется только немного приспособить его под себя. Продюсер про нее знал все, и она всегда радовалась, что ему ничего не надо объяснять. Ничего, обучу и этого, решила она.

Она отсмотрела весь отснятый материал, и поняла, что получается средний фильм с минимальным прокатом, но телевизионные каналы его купят. Доход будет минимальный.

Она знала, что Продюсер и Секс-символ снимали непрерывно, догоняя упущенное время. Ей очень хотелось посмотреть отснятый материал.

— Мне надо посмотреть, что получилось у них, — сказала она Ассистентке, а с недавних пор Второму режиссеру.

— Это невозможно, пленка под двойной охраной, они боятся, что пираты снимут копию.

— Мне надо посмотреть, что получилось у них, — повторила она.

— Интересно получилось.