Дикий. Охота на невесту - Марина Весенняя
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Я тут очень надолго… Привыкай».
— Как ты себя чувствуешь…. После всего, что случилось?
Девушка приоткрыла рот, не ожидая подобного вопроса… О ее чувствах не спрашивал никто. Даже Досай. Мужчина мог спросить о самочувствии, о настроении, но темы внутренних переживаний все-таки избегал. То ли не хотел лишний раз акцентировать на этом внимание, то ли не знал, как подступиться.
— Как ты держишься? — Не получив быстрого ответа, василиска немного усилила напор.
Даже придвинулась ближе. Достаточно, чтобы ощутить жар ее тела.
«Это не змеи, это живые обогреватели». — Кира почувствовала себя немного неуютно и постаралась аккуратно отстраниться.
— Как-то держусь… Выбора-то особо нет…
— Наверное. — Девушка тихо хмыкнула и опустила лицо, пряча грустную ухмылку.
В саду повисла тишина. Пусть короткая, но все равно неприятная.
— Здесь очень милые… — Кира одернула себя, чуть не назвав жителей гнезда «людьми», — обитатели. Весьма гостеприимные. И меня поддерживает Досай…
— Он заставил тебя быть с ним. — Девушка, которая так и не представилась, посмотрела на Киру.
Зато человечка насторожилась. Не думала она, что большой песчаный змей кому-то рассказывал подробности своей помолвки.
— Почему ты думаешь, что заставил?
Василиска не стала отвечать, только начала подниматься, желая уйти от разговора.
— Стой. — Кира поймала беглянку за руку, и та моментально зашипела. — Прости… я уже слегка…
Темноволосая девушка прижала руку к груди, рукав ее платья задрался, обнажая испещренную шрамами кожу.
— Что это? — Кира подорвалась со скамьи, не собираясь отпускать девушку просто так.
Подошла, желая рассмотреть. Левая рука василиски оказалась искалечена. От локтя до кончиков пальцев. Неохотно девушка вытянула ее перед собой, позволяя Кире рассмотреть каждый шрам.
«Здесь живого места нет». — По позвоночнику человечки пробежал холодок, мурашки пробежали по всему телу.
Белые тонкие или толстые, красного и телесного цветов шрамы. Десятки, если не сотни. Словно кожу резали, рвали и прижигали. И кисть…
Кира тихо охнула, чувствуя, что к глазам подступают слезы страха. Каждая фаланга каждого пальца была сломана.
«Возможно, не раз». — Кира глотала воздух, желая развидеть это.
Кости срослись настолько, что два пальца вообще не шевелились, а остальные оказались искривлены.
— Что это…
— Это то, что случается, когда не даешь мужчинам то, чего они хотят, — прошептала девушка, кусая себя за губу.
— Василиски? — Кира побледнела. — Они не могли… Они не трогают женщин…
— Не трогают, — еще раз грустно хмыкнула девушка. — Зато защищают тех, кто «трогает».
— Это…
— Прости, я пойду…
Кира не смогла бы удержать незнакомку. Потому что не знала как. Что можно сказать, как не бередить старые раны?
«Василиски защищают тех, кто так поступает с женщинами?» — Кира почувствовала, как к горлу подступила тошнота, — «Нет… Досай не может…»
— Кира? — Голос мужчины заставил вздрогнуть. — Почему ты так поздно гуляешь на улице одна?
Досай смотрел на свою невесту с волнением. После целого дня без Киры ее хотелось заключить в объятиях. Обвить хвостом, потереться мордой, чтобы зверь успокоился и позволил мужчине остаться с Кирой на всю ночь.
Природа брала свое — инстинкты требовали близости, которой Досай пока не мог получить. Тем не менее от объятий пришлось воздержаться.
«Сорвусь ко всем демонам». — Мужчина позволил себе лишь одну слабость — опустил ладони на плечи Киры, большими пальцами коснувшись ее кожи.
— Я не одна. — Девушка обернулась, ища взглядом убежавшую василиску.
Хотелось бы Кире, чтобы та бедняжка осталась, чтобы задать Досаю несколько серьезных вопросов. А так Кира даже имени не знала…
— Ты совсем замерзла, пойдем домой.
«Домой». — Девушка приняла локоть василиска, размышляя над тем, сможет ли гнездо когда-нибудь стать ее настоящим домом.
Возможно, мысли поспешные и сейчас не время думать о таких вещах. Но за неимением других развлечений приходилось думать. Дом…
Естественно, Досай имел в виду свои покои, просто на языке этого мира получался «дом».
Дом — гнездо, дом — комната, дом — нора.
Что такое норы, Кира так и не смогла себе представить. Спускаться туда нельзя никому, кроме самок и лекаря, так что посмотреть, что это за горячие дыры под землей, где вроде разумные женщины предпочитали рожать, было нельзя.
— Ты сегодня задумчивая.
— А ты сегодня опоздал. — Отчего-то девушка не хотела поднимать вопрос увечий на другой василиске сейчас.
Что-то внутри безмерно радовалось появлению Досая, его близости. Не хотелось разрушать легкое очарование вечера после затянувшегося ожидания тяжелыми беседами и какими-либо разборками.
«Дурочка». — То, что на самом деле важнее, почему-то отходило на второй план, в то время как Кире хотелось просто положить голову на плечо мужчины и прикрыть глаза, прогоняя всякие мысли прочь.
«Я подумаю об этом завтра».
Завтра — чудесный мир. Он не трогает тебя сегодня, забирает себе все самое тяжелое, обещает что-то хорошее.
— Я не хотел. Совет не отпускал…
— Ты грустный, — заметила Кира. — Что-то случилось?
— Ничего, с чем я не смогу справиться. Как прошел день?
Кира рассказывала, пока они с Досаем не спеша поднимались на этаж. История больше напоминала плохо выученный урок языка — Кира старалась вложить в речь как можно больше описаний, новых слов. Но путалась, запиналась, хотя это ее совсем не смущало. В конце концов, самая волнующая ее тема осталась незатронутой.
«Трусиха»., — Заходя в покои, Кира мысленно себя пнула.
Еще одна мысль начала беспокоить девушку: что, если она не хочет этого разговора, потому что боится удостовериться в правдивости?
Что, если василиски не такие мягкие и заботливые, как стараются показать? И что, если Досай — один из тех, кто защищает извергов, что пытают женщин?
В спальне царил полумрак. Кира застыла у двери, вглядываясь в глаза Досая.
«Он не может…»
«Волочь тебя по земле вполне смог», — напомнил внутренний голос.
«Он заставил тебя быть с ним», — вторил голос темноволосой василиски.
— С тобой все в порядке? — Мужчина мягко улыбнулся, дотрагиваясь до волос Киры.
— Я…
— Ты себя хорошо чувствуешь?
Вопрос, который за неделю опостылел.
«Поешь, поспи, как себя чувствуешь…» — Липкий страх, к удивлению Киры, расцветал в душе буйными красками.
Это походило на какое-то помутнение. Все то хорошее, что видела Кира в Досае, вдруг начало казаться иным.
«Он не отпустил. Не дает выбора. Не отступает ни на шаг. Назвал избранной, хочет детей. И откармливает как на убой…»
«Это то, что случается, когда не даешь мужчинам то, чего они хотят». — Слова василиски и ее шрамы слишком хорошо отпечатались в голове, чтобы заставить волосы на голове зашевелиться.
— Н-нормально. — Кира нервно сглотнула.
— Станцуй для меня, — опускаясь на подушки, произнес Досай.
— Станцевать? — Кира приподняла
