Стану твоим первым (СИ) - Данич Дина

Меня слегка потряхивает после разговора. Не думала, что настолько будут нервничать. Весь день проходит, как в тумане. А после пар сразу еду к Карельскому. Зачем? Сама не понимаю, но знаю - что хочу. Хочу его увидеть. Между нами все так неопределенно и зыбко, но стоит о нем подумать, и сердце ускоряется. Ванильно это, но, похоже, я все же попала в его сети. Как они добивался…

В больнице выясняется, что Рому перевели в другую палату. Пока нахожу нужную, приходится обойти весь этаж. И когда вижу, что это отельная платная палат, слегка недоумеваю.

- Привет! - улыбается он, едва встречаемся глазами.

- Привет. А ты… Теперь тут?

Рома смущенно кивает, отводит взгляда.

- Парни приезжали, и в общем… Вот. Договорились про отдельную палату, как только увидели, что творится в общей.

Вижу, что ему неловко. Но не понимаю почему - если они дружат, то что такого?

- Не люблю быть должным, - тихо говорит Карельский, по-прежнему глядя в сторону. - Но в этот раз, кажется, придется.

Это так странно, видеть вместо самоуверенного мажора парня, которому неловко, возможно, даже стыдно. И мне очень хочется поддержать его.

- Ром, это же нормально - они ведь твои друзья, - неуверенно говорю, присаживаясь на край постели.

Он поворачивается ко мне, смотрит так долго-долго.

- Я хочу, чтобы ты знала - я порвал с отцом. И на его условия не соглашусь. Я выбрал тебя, Олесь.

Что-то такое я и подозревала. Особенно после слов Сергея Васильевича.

- Ты уверен? Он ведь твой отец. Да и… Вдруг у тебя начнутся проблемы? В том же университете…

Карельский кривится уже привычно. И упрямо мотает головой.

- Это моя жизнь. И я не собираюсь быть его марионеткой.

- А раньше? Тебя это не смущало?

Рома задумчиво смотрит на меня, берет за руку, нежно проводит по ней пальцами.

- Раньше у меня не было тебя.

Я замираю от его ласки, от его слов.

- Ты ведь есть у меня?

Столько доверия и открытости в его голосе, что в глазах начинает щипать. Словно я в какой-то слезливой мелодраме. Голос перехватывает, и сил ответить попросту нет. Боже, разве так бывает?

- Олесь? - обеспокоенно спрашивает Карельский. - Ты все еще злишься из-за спора? Прости меня! Я был таким дураком, но… Но ведь именно благодаря этому я узнал, какая ты.

- Какая?

- Самая лучшая, - широко улыбается он, придвигвается сам, с едва сдерживаемым стоном, а мне станвоится стыдно, что упираюсь, когда ему каждое движение дается непросто. - И главное - моя. Моя ведь?

И снова эта неуверенность и вина в голосе.

- Твоя, - выдыхаю ему практически в губы и впервые целую сама.

Для меня это довольно смелый поступок после всего - как в холодную воду нырнуть. Потому что если все это окажется игрой… Наверное, я уже никогда не соберу себя обратно.

- Олеся… - шепчет Рома между поцелуями. - Девочка моя хорошая… Я тебя так ждал…

В этот момент я очень радуюсь отдельной палате. Потому что в прошлый раз вышло довольно неловко. Сейчас же мы оба поддаемся моменту. Пока Карельский не отстраняется, пытаясь держать лицо, но я понимаю, что ему больно.

Молча помогаю лечь поудобнее и уже сама беру за руку.

- Прости, что я слегка не в форме, - виновато произносит он.

- Ты поправишься обязательно, - уверенно отвечаю.

Мы сидим молча, но чувство такое, будто говорим. Не знаю, как это возможно, но мне становится очень спокойно и хорошо. Правда, нашу идиллию нарушает медсестра и, попрощавшись, я ухожу, пообещав прийти завтра. Взгляд Карельского в этот момент такой пронзительный, что я понимаю - и я, и он будем считать часы и минуты до новой встречи.

54. Рома

Тусоваться в больнице дело наискучнейшее. Единственное развлечение - визиты Олеси, ну, и друзья тоже заглядывают. Сегодня вот Тохина очередь.

- Ну, выглядишь ты уже лучше, - констатирует он.

- Надеюсь, скоро выпишут, - вздыхаю, устав от безделья. Впервые во мне такой подъем, что каждый день здесь кажется едва не неделей.

- И куда вернешься? - я вопросительно смотрю на него. - От отца-то ты свалил. Жить где будешь? У друга автомеханика?

- Допустим.

- А Селезневу тоже туда будешь водить?

Этот вопрос, к сожалению, парит меня уже который день. Между нами за это время крепло не только влечение, но и желание быть вместе, рядом. Проводить вместе дни. А я так и не только дни хочу!

Но все упиралось в то, что жилья у меня своего, увы, нет. Отец больше не давал о себе знать, но я уверен - ждет, когда я сдамся и приползу к нему. Парни и так нарушили его план проучить меня, когда впряглись в тему с лечением. До сих пор не знаю, как быстро смогу вернуть долг.

- Понятно, - протягивает Берсенев. - Так вот у меня есть решение. - И кладет ключи на тумбочку. - Пользуйся.

- Что это?

- Ключи.

- Я вижу. От чего?

- От квартиры моей. Я уезжаю сегодня. Возможно, надолго.

- Чего?! Куда?! - подрываюсь, напрочь забывая, что пока скакать мне еще противопоказано. Под ребрами ожидаемо ноет, но сейчас главное не это. - Куда это ты намылился?

- Дело есть, - уклончиво отвечает друг. - Если выгорит, расскажу.

- Нет, давай-ка сейчас.

- Ром, по-человечески прошу - помоги. Присмотри за квартирой.

- Уж больно вовремя у тебя это все случилось. Я уже сказал, что проблемы сам решу и пацанам бабки верну.

- Да-да, мы поняли, что ты мальчик самостоятельный, - усмехается он. А затем добавляет уже гораздо серьезнее: - но и ты пойми, мы дружим не потому, что все при бабках. И если у кого-то беда, то мы помогаем. Разве нет?

Я честно пытаюсь вспомнить, были ли у нас подобные ситуации, и по всему выходит, что нет. Что я первый, кто серьезно вот так встрял. А парни… Парни не свалили, остались рядом. И Вик, и Гриня, и вот Тоха тоже.

- Спасибо. Я это ценю.

- Вот и не отказывайся. Рассказать не могу - не моя тайна. Но ничего противозаконного. Слово даю.

- И как долго тебя не будет? А диплом?

- Да что ему будет-то? Дождется меня, - ухмыляется Берсенев. - Так что живите с Олеськой. Может, когда вернусь, у вас уже карапузы бегать будут.

- Не понял, - охреневаю от него. - Ты куда собрался так надолго?

- Да шутка это, Ромыч. Чего напрягся-то? Может, ты свою красотку сразу решишь пришить к себе на всю жизнь мелким.

- А это только так работает? - недовольно ворчу.

- Не обязательно. Но кто вас, влюбленных, знает?

В итоге ключи он все же оставляет, а я соглашаюсь на его предложение. Не в моем положении разбрасываться вариантами. Тем более что планов у меня громадье. Когда Миша в очередной раз звонит, узнать как мои дела, сообщает, что вакансия в их автомастерской все еще за мной, так что после выписки, как позволит состояние смогу выйти на свою первую смену.

Олеся…

С ней все гораздо сложнее. Впервые мне страшно облажаться с девушкой. После всех моих косяков я реально боюсь, что оттолкну ее, и в итоге она попросту сбежит. Поэтому осторожничаю, не делаю резких выпадов, не форсирую события. Хотя хочу ее просто до умопомрачения. Чем больше мы общаемся, тем больше убеждаюсь - даже не будь этого дурацкого спора, я бы все равно ее заметил. Может, не сразу. Но не прошел бы мимо. Почему-то я уверен в этом на сто процентов.

Когда высказал свою теорию Селезневой, она как-то странно на меня посмотрела и ничего не сказала. А я не решился давить и расспрашивать.

Мне кажется, что мы вместе круглые сутки - даже когда она не может приехать ко мне, постоянно переписываемся, созваниваемся. Так что предложение Тохи оказывается как нельзя кстати.

Особенно через пять дней, когда меня, наконец, выписывают.

Гриня приезжает один, чтобы встретить - Вик куда-то подевался вроде как по личным обстоятельствам. Олеся тоже, конечно, приехала. И теперь мы все дружно садимся в машину, после чего я называю адрес Данилову, а у него округляются глаза.

- Не шутишь?

- Неа.