Желтый дракон ЦЗЯО - Андрей Левин

Он снова позвонил в колокольчик и приказал вошедшему слуге унести фигуру Апсары. После того как слуга удалился, собеседники с холодной вежливостью обменялись несколькими ничего не значащими фразами и разошлись, договорившись встретиться на следующий день.

Недельное пребывание Желтого Дракона в Бангкоке подошло к концу. Накануне отъезда Тук пригласил его на прощальный ужин. Они сидели на маленьких скамеечках за квадратным столиком, уставленным яствами. В комнате, которую освещали лишь два шестигранных разрисованных фонарика, свисавших с потолка над самым столиком, царил приятный полумрак. Мягкий красноватый свет покоился на хрупком фарфоре двух изящных старинных ваз, создавая впечатление, что лампочки находятся внутри них, — делал бархатной шероховатую поверхность патины на бронзовой курильнице. Тук философствовал.

— Красноречие и вольнодумие порождают беспорядки, — вещал он не спеша, с наслаждением отправляя в рот дольки вываренного в бульоне ласточкиного гнезда. — Литература и музыка способствуют распущенности нравов, снисхождение — мать проступков. Если беспорядки и распущенность не пресекаются вовремя, они распространяются. Если же они распространяются широко, народ становится сильнее своих властей. А что делать, чтобы власти оказались сильнее народа? Наводить порядок еще до того, как вспыхнут беспорядки. А чтобы сохранить порядок, нужно управлять людьми не как добродетельными — именно от этого они и распускаются, а как порочными — тогда они полюбят порядок…

Тук отпил глоток подогретого рисового вина и продолжал:

— Если управлять людьми как добродетельными, они начинают излишне любить друг друга. И скрывать свои проступки. Если управлять людьми как порочными, они перестают доверять друг другу. И тогда проступки скрыть невозможно. Остается лишь жестоко карать за них. В этом случае наступает образцовый порядок. И его должно поддерживать наказаниями. Чем больший трепет вселяет кара, тем лучше для самих же людей. Они будут уважать тех, кто стоит над ними.

— Мне нравятся ваши рассуждения, Тук, — произнес Желтый Дракон. — Именно образцовый порядок способствует жизнестойкости и неуязвимости наших священных союзов.

Тук поднял бокал с рисовым вином.

— Я вас совсем замучил сентенциями древних философов, дорогой Куан. Давайте лучше выпьем на прощание. Завтра вы уедете, и бог знает, когда придется свидеться.

Поставив на столик бокал, Тук промокнул рот салфеткой.

— Да, чуть было не забыл. У меня есть к вам одна просьба.

— Я слушаю вас, Тук.

— Это просьба не столько моя, сколько моих друзей. Но все же я прошу отнестись к ней…

— К чему слова, Тук? Я сделаю для вас все, что в моих силах.

— О, в ваших силах я не сомневаюсь, — улыбнулся хозяин особняка.

Он разжег кальян, затянулся с громким бульканьем и отложил его.

— Речь идет о продаже весьма конфиденциальных документов. Точнее, об их похищении. Бумаги вез один человек из Бангкока на небольшом суденышке под названием «Тумасик». Он купил их у секретаря одного очень влиятельного господина. Вы, конечно, знаете, что судно потерпело кораблекрушение месяца полтора назад.

«Вот почему ты в первый день поинтересовался Блаканг-Мати, — подумал Желтый Дракон, — уж не Лим ли вез документы? Странно, Красный Жезл ничего мне об этом не говорил».

Ни один мускул не дрогнул на лице Желтого Дракона. Он внимательно слушал собеседника.

— До катастрофы на судно было совершено нападение, а труп человека, у которого находились бумаги, оказался почему-то на Блаканг-Мати. Того, кто забрал бумаги, удалось разыскать. Это некто Фонг — бывший артист из Шанхая. По-видимому, сейчас он возглавляет какую-то солидную организацию, которая в будущем может стать для вас конкурентом.

— У ваших друзей неплохо поставлена информация, — заметил Желтый Дракон, — если они смогли узнать такие подробности, несмотря на катастрофу и отсутствие свидетелей.

— Случайность, — бросил Тук. — Шхуну, которая должна была напасть на «Тумасик», чтобы перехватить документы, опередил этот самый Фонг. Но люди со шхуны подобрали в море матроса с «Тумасика». Он рассказал о нападении и о том, что у одного из пиратов с языка сорвалось название какого-то отеля «Синлеон». Разыскать отель и затем выйти на этого Фонта оказалось делом нетрудным. Фонг согласился отдать документы, были оговорены все условия. Но он убил человека, который пришел за ними, распустил свой театр и исчез из поля зрения моих друзей. Я был бы вам весьма обязан, дорогой Куан, если бы вы попытались разыскать этого Фонга. У меня есть его фотография. Я понимаю, сделать это нелегко, но для моих друзей его поиски окажутся еще сложней. И, смею вас уверить, они щедро отплатят за услугу.

«Ну что ж, Красный Жезл, — усмехнулся в душе Желтый Дракон, — эти бумаги тебе дорого обойдутся. От меня ты вряд ли уйдешь. Только нужно будет подумать, кто больше заплатит за них: друзья уважаемого Тука или кто-нибудь еще?» — Я попытаюсь, — сказал он, — хотя, как вы правильно заметили, задача не из легких.

— Попробуйте нащупать сначала организацию: ее найти проще, чем одного человека. Тем более, что это отвечает и вашим интересам.

— Да, но документов у него может уже и не быть…

— Сомневаюсь, — ответил Тук. — Это слишком ценный товар, чтобы предлагать его первому встречному.

— Да, ничего не скажешь, — покачал головой Аланг, выслушав Патрика, — шеф этого Шан Чу — садист-«гурман». Но связи между кражей Сукхит и инсценировкой кораблекрушения никакой. Чтобы умыкнуть девчонку, совсем не обязательно было имитировать катастрофу.

— Согласен, — ответил Ло. — Но нет ли связи между убийством Лей Чжи и этой инсценировкой?

— Что вы имеете в виду?

— Попытаюсь объяснить, хотя сам четко не могу пока сформулировать эту мысль. Ведь Шан Чу — это не настоящее имя «жениха» — назовем его так. Преступники сообщают Лей Чжи, кто «женился» на ее дочери, чтобы упиться местью. Они спокойны — полиция не сможет найти человека с фальшивыми документами. Но Шан Чу по каким-то причинам покидает Бангкок под именем Сенг Чэна. Он задерживается и просит Сукхит занять каюту. Родственники Сукхит прощаются с ней на причале, а Шан Чу тем временем проходит формальности под новым именем. Вот этот момент, на мой взгляд, имеет отношение к имитации кораблекрушения. Какое — пока я не могу предположить. Идем дальше. Во время допроса Белого Бумажного Веера, рассчитывая загнать его в угол, я говорю ему о том, что нам известно об инсценировке катастрофы. С одной стороны, его реакция убедила нас в необходимости дальнейших поисков. С другой — он мог передать своим сообщникам на волю сигнал опасности. Кстати, нужно бы проверить охрану в тюрьме. В результате Лей Чжи убивают, потому что из разговора с ней мы могли бы выяснить, что на «Тумасик» садился Шан Чу, а не Сенг Чэн. Здесь преступники допустили ошибку: они забыли о сестре Лей Чжи — госпоже Сюэ. Таким образом, сейчас мы можем обратить пристальное внимание на личность Сенг Чэна и его окружение, что, по всей вероятности, не очень устраивает «Анг Сун Тонг»…

— Кстати, — заметил Аланг, — наши «друзья» допустили еще одну, более грубую ошибку.

— Какую?

— Им нужно было оставить в живых Лей Чжи, и вы вернулись бы из Бангкока ни с чем.

— Действительно, — усмехнулся Патрик, — перестарались. Но они, очевидно, не хотели, чтобы Лей Чжи шла в полицию и заявляла, что ее дочь украл некто Шан Чу, в то время как на «Тумасике» плыл Сенг Чэн.

— Никто не стал бы слушать сумасшедшую, — возразил Аланг, — тем более, что в Бангкоке не знают об инсценировке кораблекрушения.

— Может быть, — задумчиво согласился Патрик и добавил: — Если говорить об ошибках, то с раздельными каютами для Сукхит и Шан Чу они тоже переусердствовали. Ведь именно это сразу показалось мне странным в Бангкоке.

— Как раз здесь все нормально. Ведь Шан Чу заказал билеты на «Тумасик» для себя и своей «супруги». И вдруг в каюте с Сукхит плывет посторонний человек. Это вызвало бы удивление…

— Да, вы правы, — снова согласился Ло. — Теон, а нет ли связи между имитацией кораблекрушения и кражей трупа с Блаканг-Мати?

— Я думал об этом, — ответил шеф «Си-Ай-Ю», — тоже строил различные предположения, но не смог остановиться ни на одном варианте.

Аланг легонько хлопнул ладонью по столу.

— Ладно, — сказал он, — сегодня можете отдыхать с дороги, а завтра начинайте заниматься молодым Чэном. Да, совсем забыл. Несколько раз звонила Джун, интересовалась, когда вы приедете.

— Теон! — заорал Патрик. — Вы ужасный человек! Почему вы сразу ничего мне не сказали?

— Боялся, что не смогу потом услышать от вас ничего вразумительного, — улыбнулся тот.

Ло выскочил из кабинета шефа и помчался к себе. Он схватил телефонную трубку и начал накручивать диск, нетерпеливо возвращая его на место после каждой набранной цифры. Упрямый диск не хотел вертеться быстрее. Патрик сбился, с досадой ткнул на рычаг и начал снова. Наконец, раздались длинные гудки и в трубке послышался голос Джун.