Мент без ценника - Владимир Колычев

Быхалов потрясенно смотрел на нее. Неужели это действительно Маргарина Григорьевна?.. Но нет, это всего лишь игра…

– Гы… Гы-гы… Маргарита Григорьевна, может, вы хотите меня наказать? Может, вы хотите затрахать меня до смерти?

– Может, я лучше поставлю тебе двойку?

Холодная взыскательность в ее взгляде растаяла, глаза чувственно затуманились. И язык смачно скользнул по накрашенным губам.

– А может, я лучше поставлю тебя в позу?

Конечно же, это была та самая проститутка, которую обещал ему Грицыхин. Красотка разыграла перед ним захватывающий спектакль, она блестяще справилась со своей ролью. Давно Виктор не испытывал такого возбуждения, как сейчас.

– Витя, как тебе не стыдно? – Выражение лица у нее все такое же строгое, но взгляд зовущий, жаждущий.

И позу она приняла сама. Коленями встала на кресло, грудь уложила на его спинку, выгнулась, выставив на обозрение чудные, туго обтянутые юбкой округлости.

– Мне стыдно?

В штанах у него разбухло так, что, казалось, вот-вот лопнет. Ему бы остановиться, но нет, он подступил к плохой учительнице, прижался к ней вздувшейся плотью. И тут же ему действительно стало стыдно, как мальчику, с которым от эротического сна случилась поллюция. Но с ним это произошло наяву, от одного лишь прикосновения.

Проститутка это поняла.

– Двойка, тебе, Витя, – усаживаясь в кресло, без насмешки, с сожалением сказала она. – Надеюсь, у тебя появится желание ее исправить…

Такое желание уже появилось. Надо лишь немного времени, чтобы оно окрепло. Виктор весело улыбнулся. До утра у него еще масса времени. А он готов был заплатить любые деньги, чтобы Маргарита Григорьевна осталась с ним до утра.

Глава 20

Собаки во дворе нет, дверь нараспашку, вся гоп-стоп-компания в горнице, за столом. Гитара бренчит, блатные песни, в дальнем углу кто-то зажимает девку, а та и рада – хихикает, весело повизгивает.

Но с появлением незваных гостей песня обрывается и гитара замолкает как будто от того, что на ней лопнули струны. Только девка продолжает хихикать.

– Цыц, шалавая! – одергивает ее кто-то из блатных.

Освещение в комнате тусклое, к тому же густой табачный дым застилает глаза, но Богдан все-таки узнал его. Веня Фрукт, спец по карманным кражам; его бригада промышляла в общественном транспорте, причем очень удачно. Поймать щипача в троллейбусе не просто – тут и опыт нужен, и сноровка особая, к тому же времени на это уходит уйма. Потому щедрым уловом опера похвастаться не могли. А сегодня, похоже, все щуки в один садок попались. Человек восемь за столом. Водка, закуска, бабы… И еще запах конопли. Ну как же без нее?

– Веня, только без глупостей! – предупредил его Шумов.

Наводку на эту блатхату получил Богдан, а облаву организовал он, всех своих оперов на это дело собрал, и еще патрульно-постовая служба на подхвате – все пути отступления перекрыты, хотелось бы, чтобы надежно.

Воры напряжены, руки на стол никто не выкладывает. Кто-то нож тайком достает, кто-то ствол. Их застали врасплох, но это не значит, что все уже закончилось. Опера с оружием, под куртками бронежилеты, но это не гарантия безопасности. Богдан видел, как дрожат руки у Гущина, в которых он сжимает пистолет. Как бы палить с перепугу не начал.

– Зачем же вы так, мусора? – раздосадованно и с презрением протянул Фрукт. – Народ балдеет по-черному, никого не трогает…

– Твоя малина на ремонт закрывается, Веня. Но жилплощадь мы вам всем предоставим. Только, прошу тебя, давай без глупостей… Выкладываем руки на стол! И выходим по одному!

– Ша, братва! Выходим по-сухому! – делая над собой усилие, распорядился Веня.

Воры поднимались из-за стола по одному. Шумов, Богдан и Гущин держали их на прицеле, а остальные опера принимали их в сенях дома – примеряли на них браслеты, обыскивали, передавали постовикам на погрузку. Спокойно все было, без суеты. Но бдительность терять рано. Богдан это понимал, а вот Гущин расслабился. Вроде бы и сосредоточен он, и пистолет не опущен, а все равно чувствуется некая расслабленность.

А из-за стола выходит сам Веня Фрукт – коренастый кривоногий крепыш с квадратной головой и родимым пятном вполуха. Заточку он оставил на столе. Даже не глянул на нее, когда поднимался. К дверям шел с обреченностью приговоренного к смерти человека. Сейчас в доме начнется большой шмон, и, возможно, его пугало, что будут найдены похищенные вещи. И еще среди задержанных могли оказаться числящиеся в розыске уголовники. Если так, то на Веню лег серьезный косяк, за который с него спросят жестко. Можно и головой за прокол ответить, он это понимает, потому и настроение у него ниже плинтуса. Но именно в таком настроении он и опасен. Загнанный в угол зверь может укусить.

Это и могло произойти. Веня вдруг резко распрямился, ударил по руке, в которой Гущин держал пистолет. И тут же пустил в ход нож, который выскочил у него из рукава.

Под курткой у Гущина бронежилет, но Фрукт метил в горло. И если бы удар достиг цели, капитан лишился бы жизни. Но Богдан, в отличие от Гущина, не расслаблялся. Он перехватил руку с ножом, сбил Веню с ног, а подоспевший Шумов ударил вора рукоятью пистолета по шее.

Гущин потрясенно смотрел на Богдана. В глазах вопрос: «Что это было?».

– Зевать не надо, Рома. Кровью можно захлебнуться.

– Он что, убить меня хотел?! – взвыл Гущин.

И вдруг бросился на Веню. Поднял ногу и с силой опустил ее по вертикали на беззащитную спину. У вора даже что-то хлюпнуло в груди – такой силы был удар.

Гущин попытался ударить снова, но Богдан, схватив за грудки, прижал его к стене.

– Пусти!

Гущин попытался вырваться, тогда Городовой влепил ему пощечину, сбивая накал страстей и прекращая истерику.

Теперь капитан смотрел на него напуганным, но вполне вменяемым взглядом.

– Все? Успокоился?

– Да.

– Дергаться не будешь?

– Нет.

– Ну, и отлично.

Фрукта загрузили в машину, увезли в отдел, а в доме начался обыск. Украденных бумажников и кошельков не обнаружилось, потому что от них преступники, как правило, избавляются в первую очередь. Деньги тоже найти не удалось, что вовсе не удивительно. Зато нашлась целая стопка похищенных паспортов. Возможно, Фрукт готовил их на переделку под липовые ксивы или просто хранил на память о своих лихих делах. Так или иначе, но это были улики. В принципе Веня и без того сядет за покушение на убийство, зато никакая прокуратура не скажет, что рейд и ему сопутствующие задержания были проведены необоснованно…

Одни опера занимались обыском, другие принимали задержанных, устанавливая их личности. К тому времени, когда Богдан и Гущин вернулись в свой кабинет, уже был выявлен беглый зэк, и еще одна личность находилась под подозрением.

Гущин достал из ящика своего стола бутылку водки, красноречиво посмотрел на Богдана.

– Большое дело мы сегодня сделали, – гордясь собой, сказал он. – Надо бы отметить.

– Ну да, твоя жертва не была бы напрасной, – усмехнулся Городовой.

– Это меня и напрягает, – тяжко вздохнул капитан. – Еще бы чуть-чуть… Он же мне в горло метил. Я ведь правда кровью мог захлебнуться!

Двухсотграммовые стаканы он наполнил наполовину, свой осушил до дна, в то время как Богдан лишь отхлебнул.

– Это не должно тебя напрягать, Рома. Работа у нас такая: ножом пырнуть могут, из волыны пальнуть… Это же для тебя не новость.

– Не новость… – Гущин снова наполнил свой стакан, добавил Богдану. – Просто как-то раньше без этого обходилось.

– Значит, везло.

– Тогда за везение! – Гущин снова выпил.

Сильный страх за собственную жизнь он испытал, никак успокоиться не может. Богдан его понимал, потому и не останавливал. К тому же рабочий день уже закончился. Хотя времени-то всего – половина второго ночи.

Гущина развезло, бросило в жар. Он расстегнул рубашку, платком смахнул пот со лба. И вдруг зло посмотрел на Богдана:

– Зачем нужны эти облавы?

– Как зачем? Цыплака вчера взяли, там двое, которые в розыске. Одного на кражу раскрутили… Сегодня улов… Что тебе не нравится?

– А завтра?

– И завтра работа будет.

– Это же опасно!

– А кто спорит?

– И ради чего все это?

– Я же тебе сказал… Завтра благодарность от начальства получишь.

– Дело не в этом, а в тебе. Я же знаю, ты это все мутишь.

– Что все?

– Ну, эти облавы. Носишься по городу как угорелый, вынюхиваешь, а потом – раз… Вчера, сегодня, завтра…

– Не только я вынюхиваю. Город подключается, по районам волна пошла.

– Да, но это ты все замутил. Я же знаю, что ты…

– Силком тебя никто не тянет.

– Думаешь, я боюсь? – неуверенно сказал Гущин. – Не-е, дело не в том… Мутишь ты что-то, Городовой. Я же знаю, ты с Громовым встречался…

– И что?

– И Быхалова ты высматривал…

– Не высматривал.

– Только не говори, что ты случайно его спас. Ты следил за ним, потому и спас…

– Это плохо?