Краткая Воровская ЭНциклопедия - Вячеслав Майер

Автомашины в Европе стоят открыто на улицах, одна к одной, впритирку, без охраны и визгливой сигнализации. Обычно метод угона таков: «сдвинул» автомобиль и до ближайшей лесной стоянки, а там уже дорогой мерседес, порше, BMW грузятся в транспортный фургон «Совтрансавто» или иной фирмы. Катит по дорогам такая фура, запломбированная, а в ней идет полным ходом работа: переделка номеров, разбор по частям, иногда перекраска. Перелицованный автомобиль «спускается» перед границей и «спокойно» минуя таможню, родными просторами летит в оговоренные руки.

Этим делом живут десятки тысяч людей. При перегоне в Польше следует заправляться горючим в частных домах у знакомых людей, так как на автоколонках опасно. Не от поляков, там обычно пасутся мальчики (минские, брестские) и предлагают, надвинувшись, «раскошелиться» на безопасную езду. Попробуй откажись — и морду испохабят и машину изуродуют. Надежда только на своих людей. А на родине своя тусовка: автоугонщики говорят: «чтобы автомобилями жить, надо все уметь схватить». В понятие «схватить» входит и срок небольшой отсидки за хищение машин в западных тюрьмах с последующей высылкой — «сдачей из рук в руки» без дальнейшего права посещения страны, из которой была угнана машина.

Внедрение социалистического, всепроникающего воровства привело и к похищению другой техники — строительной, мотоциклов и (особенно в последнее время) велосипедов. Раньше, к примеру, в Западной Германии, не только велосипеды, но и инвалидные коляски стоимостью дороже автомашин свободно стояли на станциях, у магазинов, офисов и отелей. Ныне обыватели в велосипедном страхе не знают что делать и какие замки придумать от румынско-венгерско-славянского с турецким впридачу хищений: замки перепиливают и перекусывают и, наконец, невиданное: воруют велосипедные части — колеса, седла, фонари…

Бытующее на Востоке мнение, что на Западе быстро меняется техника — неверно в корне: если она исправна, эффективна, то и работает до конца износа, на реках стоят металлические запоры — регуляторы движения воды середины прошлого века, крестьяне убирают картофель на своих небольших полях комбайнами производства двадцатых-тридцатых годов… а модники ездят на автомобилях выпуска начала нашего века. Никелированные, позолоченные, сиденья кожаные, ручной работы…

Глава 31. АЖИННЫЙ ДРОТ

Ажина, так в южных областях России называют ежевику. Колючий кустарник с вкусными фиолетовыми ягодами прославился в Европе тем, что столетиями не давал возможности проникать римским легионерам в дремучие леса севера, населенные германскими и славянскими племенами. Дрот — старое название колючей проволоки. Ныне все лагеря и тюрьмы мира обнесены колючей проволокой, она верный спутник воровской жизни и желаешь ты этого или нет, с ней надо знакомиться, коль ты вор. С советским воровством ты уже в ладу и решил гастрольно проветриться на Западе, вкусить прелесть тамошних ощущений. Есть сходство, но различий больше. Что на Западе воровать? Все открыто. Все в разных ценах. Там тебя, вор, при входе в магазины профессионально приветствует администрация: «Вор, заходи, но у тебя тут нет шансов». Товары намагничены, чуткие телеэкраны зорко следят за покупателями. Обычные в России «переодевания и надевания» не пройдут; конечно, какие-нибудь носки и трусы можно и там незаметно стыбрить. Однако стоящую дорогую вещь взять трудновато. Попытался один акаевский министр из Киргизии переодеться в Гамбурге — ему очень понравилась одна рубашка и «влетел» во всегерманскую известность. Магазин прославился тем, что там до этого не было рубашечных воров в ранге министров, попадались раньше цыгане, о которых говорили: «цыган — не барон, а такая штука, что и щука». Даже если тебе удастся утянуть вещь в магазине, то у тебя ее никто не купит. Кому она нужна, когда страны завалены товарами. Не печалься, если у тебя нет денег и приодеться хочется, сходи в Красный Крест — там помогут и приукрасят как какого-нибудь московского префекта. Печально, некомфортно, стыдно — пропадают воровские навыки. Тоже не беда — марш на субботние барахолки. Вот где тряпочный рай… Там вещи всякие — навалом, кучами, ищи и кувыркайся, незаметно обводи итальянцев и турок — любителей продавать поношенное и подержанное… Многие вещи всего-то только раз и надевались. Стоимость их в десятки, а то и сотни раз меньше: русская речь на барахолках Европы и Нью-Йорка — родная, советские евреи торгуют матрешками, армяне — чем попало: значками, пудреницами, портсигарами, поляки сплошь в товарах, не поймешь в каких, представлены и российские, и таиландские — страусиные и павлиньи перья вперемешку с биноклями оптических заводов Москвы и Урала. Вот тут наступает отдых душе и переполнение чувств и карманов. Последние охотно наполняются украшениями из Африки и Азии.

Барахолки, их называют в Германии блошиными рынками, не чета нашим: организованы, поставлены аккуратные стеллажи с тентами от дождя и солнца, открываются в восемь часов утра и закрываются в два часа дня. Расположены в центре, на набережных Майна и Рейна. Кругом чистота, без хлама и мусора, стоят рядом белые пластмассовые туалеты, бесплатные, с туалетной бумагой. Место для товара, разложенного на тротуаре стоит 20 ойро, на столе 80, полстола, естественно 40 ойро. От такого обилия и воровать не хочется. Что же делать вору на Западе? Искать работу — это сложность преограмная. В западных странах все семейное, все друг друга знают, и рабочие места берегут для родственников и знакомых. Посторонних не берут, стоимость-то рабочего часа большая. Берут тайно за меньшую плату на черную работу только больших умельцев — обычно сварщиков, мастеров сложной кладки и обязательно с дипломами и испытательным сроком. И тут предприниматели мошенничают, как хотят — один инженер-конструктор искал по объявлениям работу и, наконец, его пригласили. На пробный, бесплатный, день ему дали задание необычайной сложности. Он его выполнил со всем старанием, но работу не получил, и только спустя некоторое время понял. Фирма так каждый день приглашала новых и новых людей и бесплатно (используя право пробы), делала сложные вычисления и чертежные работы, которые ей бы пришлось оплачивать по самой высокой цене. Подобные объегоривания в рамках «закона о приеме на работу» или по незнанию приезжего населения необычайно часты — их называют «ловушками». Пожалуй не найдешь в свободном мире такого человека, который бы хоть раз в жизни не попался на лотерее, предлагающей виллу, дорогую машину — еще чаще. Шарлатанам всех мастей приносят большие доходы маленькие пощипывания, типа приглашений справиться по телефону (он же платный), где вам за ваш счет будут долго объяснять ситуацию, о которой можно сказать в двух дихотомических словах — да или нет.

Запад весь в тайнах — вам поставят золотые коронки на еще здоровые зубы, объяснив, что так надо сделать. Врачи, самое богатое и самое нечестное сословие, живут за счет эксплуатации боли, выдумывания вам заболеваний, пичкая вас дорогими лекарствами. Все стоит на обмане — советы, переводы с языка на язык, поцелуи… Ты друг тогда, когда можешь делать деньги, или когда «через тебя можно делать деньги», там не «только цыган да жид — обманом сыт», «но и каждый норовит к ним подстроиться». Знай об этом, дружище-ворище, прежде чем пуститься на гастроли за рубеж в богатые и сытые страны.

Тюрьмы, сам знаешь, везде не рай. Режимы (опишем Америку) там таковы: строгий, полуоткрытый и открытый. Открытые — типа наших колоний — поселений. Полуоткрытые — обнесены колючей проволокой в пять-семь рядов. Проволока стальная скрученная из множества жгутов и не поддается резанью ножницами. Перекид отсутствует, так как заключенным и вольным к ограде приближаться нельзя. Об этом знают сызмальства все. Стреляют без предупреждения и тех и этих. Все находится под контролем телемониторов и компьютеров. Тюремная вышка — каменная с пуленепробиваемыми стеклами, в ней уютное кресло, все средства связи, электропечи, холодильники, туалет, водоснабжение. Двери стальные — винтовая лестница рассчитана на одного человека — двоим не разойтись. С вышки никто и никогда не разговаривает с осужденными, не бросает им чай, а в случае нападения она становится автономной крепостью — сиди, хоть месяц. В американских тюрьмах два вида дверей по окраске — оранжевые, куда могут заходить зэки, и зеленые — тут им ход запрещен. Тюремные казармы: одно- или двухэтажные здания, рассчитанные на 130–140 человек. Кровати тоже двухэтажные, но в отличие от наших — деревянные, тумбочки, чайники, отсутствуют. Свой зэковский скарб находится в отдельных кабинах типа камер хранения на наших вокзалах. В туалетах одноместные кабины, многоочковость отсутствует, а тем паче ячейки — тол-каны для блатных. Запанибратские отношения между охранниками и отрядниками исключены — пульт связи в казарме находится посередине, и там дежурство круглосуточное. Шататься, кучковаться, сидеть на койках и пить чай запрещено, также нельзя пользоваться пидорами. Чистота идеальная, вшивости нет, зэки носят белую форму в казарме, а на работу одеваются в синие комбинезоны. Одежду и постельное белье стирают через двое суток… Доносы, связанные с нарушением режима содержания поощряются во всех тюрьмах Запада. Пословицы — «доносчику — первый кнут», «кто станет доносить, тому головы не сносить», — тут не работают. Там считают, что «лицо вора — прибаутка, и он всегда подсадная утка». Хоть «не из чести — переносят вести», но доносы занимают важное место в истории людей — архивы всех стран только ими и забиты. Воры всегда испытывали очарование от неправды-кривды и шли в авангарде доноса и у нас на Руси, и в других странах, в оккупированной Франции практически каждый донес немцам на каждого. Известны случаи, что фашисты настолько уставали от поклепов доброжелателей, что, дабы передохнуть, их пачками расстреливали. И успокоение было только на небольшой промежуток времени. В тюрьмах и зонах СНГ считается позором носить повязки СПП и прочих секций, а вот американцы с удовольствием носят на пальцах кольца из белого и желтого металла, означающие степень исправления и осознания своей вины. В Германии в тюрьмах сидит много выходцев из арабских стран, африканцев, из Юго-Восточной Азии, и попадающие туда выходцы из СНГ мучаются, не знают, куда себя деть — нет разговоров, игр, своих мастей. Тюрьмы Америки на восемьдесят процентов заполнены добрыми африканцами, пуэрториканцами, мексиканцами. Со жратвой нет проблем — кормят сытно и витаминно, там никто не копается в очистках, не варит головы рыбы в консервных банках, как в зонах России. Однако ведется борьба с курением. С работой намного сложнее, чем в СНГ — нигде нет поточного производства и лесоповала, зэки работают индивидуально по ремонту машин, изготовлению и плетению оград, очистке переработанного масла из автоколонок и кафе-закусочных, приглашают их и на дорожные работы. В лагерных магазинах все продукты питания, кроме спиртного. Свидания в открытом и полуоткрытом режиме разрешаются каждый день, а также разговоры по телефону.