"Фантастика 2023-179". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Рау Александр Сергеевич

— Нет… я не хочу его видеть… Не смогу, он… он ведь когда-то меня любил… — тихо сопротивлялась Патриция. Она бы отступила назад под гнетом королевских аргументов, но путь преграждало кресло.

— Это слабость, сеньора. Имейте силу взглянуть в лицо врага, — давил король. — Решайте же, в конце концов, жить де Веге — причине тысяч несчастий — или умереть. Хотите справедливости, его смерти — станьте ею. Или, клянусь, я помилую графа Кардеса, прощу все грехи, и он будет радоваться жизни, оставшись безнаказанным!

— Я… я согласна, — быстро выкрикнула Патриция, — согласна, — повторила она тихо, словно испугавшись, что может передумать.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Хорхе. — Живите пока в столице, я дам вам знать, когда придет время исполнить мою волю, восстановить справедливость, стать Смертью для Риккардо де Веги — подлого убийцы и бунтовщика.

— Хорошо, — с каким-то ожесточением сказала Патриция. — Я могу идти, Ваше Величество?

— Да, сеньора, можете идти, — кивнул король.

Когда девушка переступала через порог, король вдруг задал вопрос:

— Патриция, кто вас провел через стражу? Моя племянница Ангела, не так ли?

Патриция ничего не ответила, лишь дрогнули в скрываемой улыбке уголки губ. Но королю хватило и ее молчания.

— Спасибо, вы свободны.

— Я сразу догадался, что это дело рук Ангелы, — улыбнулся Гийом, вспомнив о чем-то приятном.

— Да, — согласился Хорхе. — Моя племянница всегда была на стороне обиженных и оскорбленных.

— Ты прав, — опять улыбнулся маг, но улыбка быстро исчезла с его лица. — Знаешь, Хорхе, а тебя не зря назвали Жестоким.

— Что с тобой, Гийом? — внешне лениво поинтересовался Хорхе.

— Ты мстителен, мой король. Так и не смог простить де Веге, что он устроил встряску твоей власти. Надавил на девушку, сделал ее его Смертью. Сейчас смотрю на тебя и понимаю: точно знаешь, как сильно граф ее любил, раньше любил по крайней мере. И теперь — она его Смерть. Теперь, надеюсь, ты не будешь отрицать обвинения в жестокости.

— Месть, мой любезный маг, — блюдо, которое следует подавать холодным и которым нельзя пренебрегать, особенно мне — правителю. Де Вега поиграл в войну, стал причиной тысяч смертей, пусть теперь помучается. Все справедливо. А насчет жестокости, — король взглянул магу в глаза, — не тебе меня в этом обвинять!

Гийом взгляда не отвел, но промолчал, ибо нечем ему было ответить.

Это была удивительная ночь. В безоблачном небе горели три белые луны. Свет ночных солнц предназначался всем живущим, но монархи Камоэнса тысячу лет назад избрали их своим символом. Отстояв право на него в десятках битв. Чуть изменив цвет. Королевские луны стали серебряными.

Легкий ветерок играл в кронах деревьев. В воздухе преобладали запахи цветущих лип, вишен и черемухи. Двое медленно шли по широкой аллее. Молчали. Никто не решался заговорить первым.

Ужин, данный в честь гостей, был в тягость приглашенным. Да и не все из них согласились вообще на нем присутствовать. Таинственный гвардеец, привезший Патрицию, вообще ночевал вне города со своим отрядом, объяснив это тем, что утром путь его лежит дальше, в Лагр. Франческо тоже отказался, причем весьма грубо. Старый рыцарь едва не сорвался на сеньора. Но де Вега нисколько не обиделся.

Время шло, за окном ночь вступила в свои права, гости стали расходиться по отведенным им комнатам. Кармен уже семь лет жила в комнате, соседствующей со спальней Риккардо, — так требовали обычаи. Феррейра сразу по приезде разместился в резиденции. Долг предписывал ему быть всегда рядом с де Вегой. Патриция хотела бы остановиться в городе, но, как назло, в Осбене проводилась ярмарка. Обе гостиницы были переполнены купцами и дворянами, что приехали не только со всего Кардеса, но и из соседних графств. В толпе гостей города мелькали также яркие лагрские кафтаны и сдвинутые набок скайские береты. Торговля процветала.

Первой распрощалась со всеми Кармен. Тут же откланялся Феррейра. Патриция встала и, пересилив себя, произнесла на прощание:

— Спокойной ночи, обед был мне неприятен, но все же благодарю за заботу.

Едва она вышла в коридор, как граф ее догнал.

— Патриция, нам нужно поговорить, — сказал Риккардо, сам не понимая, почему это делает.

Граф осознавал, что ответ будет отрицательный, готовился к очередной насмешке, ядовитой уничтожающей колкости.

— Хорошо, — невольно вырвалось у девушки, но отступать было поздно. — Здесь душно, выйдем на улицу.

Тягостное молчание давило. Патриция первой нарушила тишину:

— Что вы хотели спросить у меня, де Вега? — в этот раз голос ее не подвел, звучал холодно.

— Не знаю, забыл, — честно ответил Риккардо. — Как ты, Пат?

— И ты еще спрашиваешь? — возмутилась она. — Посмотри на меня, Риккардо. — К его удивлению, раздражение девушки внезапно исчезло. — Ты сломал мою жизнь.

— Я не хотел быть причиной твоих бед…

— Не хотел! Я не знаю, как относиться к твоим словам, де Вега. Ты либо зло смеешься надо мной, либо безмозглый дурак! И не смей называть меня Пат! — взвилась девушка.

— Не то и не другое, Пат. Я просто не могу найти нужных слов. Не знаю, что тебе сказать.

— Если так, то лучше молчи, Риккардо.

— Не могу. Почему ты здесь? — тихо спросил он.

— Подумай, вспомни. Взгляни на меня. Ты убил моего мужа, разрушил жизнь. — Лунный свет отражался от ее золотистых волос; казалось, что они светятся в темноте.

— Я не убивал твоего мужа, Пат. Я никого не убивал.

— Сам нет, но разве ты не отвечаешь за своих воинов?

— Война есть война. Он пришел с мечом. Он погиб от меча. Судьба. Васкес был по натуре воинственен, путь рыцаря — постоянный риск, игра с судьбой. Я не виноват в его смерти.

— Твои слова пусты. Ими ты можешь оправдаться в своих глазах. Но не в моих.

Они остановились. Риккардо любовался ее очами, прекрасными даже в гневе. Особенно прекрасными в гневе, наполненными внутренней силой. Горящими изнутри. Огонь всегда завораживает. Огонь ненависти — не исключение.

— Жаль. Но скажи, неужели моя вина перед тобой так велика, что ты решила лично пытать меня, мою истерзанную душу? Ведь я любил тебя, Патриция.

— Ты всегда любил только себя, обо мне даже и не подумал. О моей душе, о моем сердце, Риккардо, — тихо говорила Патриция, ей не хотелось, она не могла нарушить красоту безмолвия ночи. Сам мир вокруг мешал ей.

Она чувствовала боль в его словах, но не верила в нее.

— Ты говоришь о своей любви, разрушив мою!

— Ты не любила Васкеса, — возразил Риккардо.

— Не тебе об этом судить!

— Мне. Я знаю тебя, Пат. Ты не любила его. Как и меня, но это неважно. Просто посчитала, что он лучше, чем я. Не знаю почему…

— Он не был трусом.

— Неужели ты до сих пор веришь в те подлые сплетни? Мне думалось, я всех убедил в обратном. Сегодня, когда я вышел встречать тебя, кто-то даже восхищался моей храбростью.

— И кто же? Уверена, это твоя дешевая любовница с замашками светской львицы. Как ее, Кармен? — желчно спросила Патриция.

— Нет. Феррейра — королевский лейтенант, который якобы не дает мне сбежать. Фикция для знати, — ответил Риккардо. — А Кармен не тронь, — сказал он уже другим, жестким, не терпящим возражений голосом — Пат раньше такого за ним не замечала. — Она самый близкий мне человек. Тебе я готов простить все, кроме нее.

— Так ты меня уже прощаешь? Благодарю, о великий. И как ты только снизошел до меня? — ехидно осведомилась Пат. Она хотела пройтись насчет близости Риккардо и его подданной, но осеклась, взглянув ему в глаза.

— Не цепляйся к словам, Пат, — попросил де Вега. — Хотя это всегда было твоей манерой речи, я должен был уже привыкнуть.

В ночи раздалось пение «любовника»[18], крохотная пичуга напоминала миру о том, что сейчас весна, время цветущих деревьев, счастливых людей, радости для души и плоти.

Двое на темной аллее прислушались к ее пению, разговор сам по себе смолк, оборвался на опасной стадии. По щеке Пат пробежала слезинка, на девушку нахлынули воспоминания. Но Риккардо этого не видел, она стояла, чуть отвернувшись, спрятав лицо от лунного света.