Глядя в будущее. Автобиография - Буш Джордж

На территории миссии находилось небольшое административное здание, а рядом с ним — резиденция главы миссии. Сам дом был просторным и хорошо освещенным со всех сторон, гостиные и столовая располагались на первом этаже, наши личные апартаменты — на втором.

Обслуживающий персонал состоял из шести человек: двух поваров, двух слуг, двух уборщиц. Руководил обслуживающим персоналом господин Вонг, молодой человек двадцати с лишним лет, приятный, но с обостренным чувством порядка. Сунь, наш шеф-повар, был кулинарным художником, о котором говорили, что он один из лучших поваров в Пекине. Другим посольствам повезло меньше. Жена одного из послов постоянно жаловалась в протокольный отдел министерства иностранных дел Китая на плохого повара. Китайцы решили его заменить, но, убрав его, они не присылали замену в течение нескольких недель, вынудив жену посла саму готовить еду.

Для поездок руководителю миссии был предоставлен четырехдверный "Крайслер", и вначале Барбара и я пользовались им. Но через месяц я сделал первый шаг к нарушению того стиля поведения, который ожидался от посланника США в Пекине. Это не был важный дипломатический ход, а всего лишь один из тех шагов, которые доказывали, что Генри ошибался в своем прогнозе о том, что моя новая работа будет скучной.

Находясь в Китае, подумал я, почему бы не передвигаться так, как это делают китайцы? К тому времени, когда к нам на рождественские каникулы приехала моя мать, господин Вонг проинформировал меня, что среди его друзей Барбару и меня уже все знали как "Бушей, которые ездят на велосипеде так же, как это делают китайцы".

Рождество 1974 года было первым, которое после нашей женитьбы мы с Барбарой встречали порознь. Она вернулась домой, чтобы побыть с детьми, которые еще учились в школе. Но я справлял Рождество не один. Ко мне приехали моя мать и тетя — Марджори Клемент. После посещения церкви мы проехали на велосипедах по посольскому кварталу, нанеся визит послу Великобритании Тэду Юди.

Мы также позвонили в Вашингтон, где для встречи Рождества собрались Барбара и дети. Джеб окончил университет с отличием, Нейл учился хорошо, Марвин готовился к баскетбольному сезону.

В рождественскую ночь господин Сунь превзошел самого себя в приготовлении первого западного праздничного стола: индейка, клюквенный соус, гарниры; но вместо тыквенного или орехового пирога на десерт он приготовил эффектное китайское национальное блюдо под названием "Пекинская пыль": пышное подобие торта, увенчанное конусом взбитых сливок и посыпанное молотыми каштанами ("пылью").

Большая часть этого дня прошла, однако, под землей. Во время визита Киссинджера, когда Генри и я посетили заместителя премьера Дэн Сяопина, тот спросил, была ли у меня возможность посмотреть "пещеры". Когда я сказал "нет", была организована специальная рождественская экскурсия.

"Пещеры" представляли собой тоннели под Пекином. Чтобы добраться туда, я встретился с представителями Народно-освободительной армии и местных жителей на определенном перекрестке. Они провели меня в находящийся неподалеку магазин одежды. В магазине мы подошли к каким-то стеллажам, и один из сопровождающих нажал скрытую кнопку. Стеллаж повернулся, и открылся проход. Мы спустились вниз приблизительно на 25 футов и прошли по лабиринту тоннелей и довольно больших помещений. Там были даже туалеты, но я не заметил признаков вентиляционной системы, хотя сопровождающие меня уверяли, что воздух здесь очень свежий, что тут устроена дренажная система и достаточно места для того, чтобы разместить тысячи людей, живущих по соседству.

То, что я увидел, было подземным бомбоубежищем, "пещерами" для гражданской обороны, которые китайцы рыли в каждом крупном городе. "Ройте глубокие тоннели, — наставлял народ председатель Мао. — Везде должны храниться запасы зерна". Зачем? Во время посещения мне сказали, что СССР когда-нибудь все равно начнет против Китая войну, причем с использованием ядерного, а не обычного оружия.

По завершении моего посещения "пещер" я поблагодарил своих гидов и поехал на велосипеде обратно в резиденцию. Мать спросила, как мне понравилась экскурсия, и я рассказал ей о том, что видел. Она заметила, что это странный рождественский подарок — приглашение посетить бомбоубежище в день, посвященный духу мира на Земле.

Однако к этому времени я пробыл в Китае достаточно долго, чтобы знать, что мои хозяева не допускали практически ничего случайного в отношениях с иностранцами. Китайцы хотели показать, что они бдительны по отношению к СССР и готовы к любому повороту мировых событий, даже к самому худшему.

Я согласился с матерью в том, что время для организации этой экскурсии в день Рождества было выбрано странно. Однако это гарантировало, что я не скоро забуду свой визит в "пещеры".

В то же Рождество произошло незначительное событие, после которого я долго недоумевал, пытаясь понять, не пришло ли ко мне то ощущение, о котором говорил посол Непала, а именно что, чем больше узнаешь о китайцах, тем хуже их понимаешь.

Перед отъездом из Пекина моя мать сказала начальнику обслуживающего персонала господину Вонгу, что она и тетушка Мардж очень благодарны за все сделанное им для того, чтобы их визит был приятным. В духе Рождества она предложила ему и прочей прислуге небольшие подарки, объяснив, что таков обычай нашей страны. Когда Вонг сказал: "Спасибо, нет", мать стала настаивать, думая, что он отказывается просто из скромности. Однако он упорно стоял на своем, и ничто не могло его сломить.

Как объяснил мне один из членов моей миссии, причина состояла в том, что в Китае при Мао принимать подарки за сделанную работу считалось проявлением буржуазности или хуже того. Для Вонга принять подарок было просто рискованно. В условиях суровых революционных догм, управляющих жизнью Китая, он должен был бы после этого выступить на так называемом "собрании самокритики" в своем районе и публично признаться в том, что принял подарок от иностранцев.

Когда мне это объяснили, я кивнул, сделав вид, что понял. На самом деле я не понял, во всяком случае не до конца. Выяснилось, однако, что был способ обойти этот запрет на подарки. Когда мать и тетя объяснили нашим китайцам, что подарки предназначены для того, чтобы "помочь вам в вашей работе", Вонг и другие приняли их. Так мы нашли выход из противоречия между восточными и западными, капиталистическими и коммунистическими традициями. Или по крайней мере нам так показалось. (Когда наше пребывание в Китае закончилось и мы готовились вернуться в Соединенные Штаты, чтобы принять новый пост, господин Вонг неожиданно вошел к нам с нашими подарками в руках. Он принес все подарки до единого, которые гости нашего дома когда-либо дарили работавшим в нем китайцам. "Но почему?" — спросил я. И господин Вонг объяснил: "Подарки делались для того, чтобы помочь нам в нашей работе по обслуживанию семьи Буш. Но теперь в Пекине больше не будет домашнего хозяйства Бушей, поэтому, следуя классической китайской логике, больше нет причин сохранять эти подарки". — Дж. Б.)

Хотя катание Бушей на велосипедах по городу было хорошим способом вырваться из кокона, образованного вокруг района иностранных посольств в Пекине, оно не решало проблему нашей изоляции от официальных представителей китайского правительства. Другие члены дипломатического корпуса по крайней мере встречали их на различных приемах по случаю национальных праздников той или иной страны. Отдельные представители китайского правительства и его узкого замкнутого круга обязательно показывались на этих открытых общественных мероприятиях.

Дэвид Брюс этих приемов не посещал. Он строго придерживался своей роли офицера связи между правительствами США и Китая, не обладающего полным статусом дипломатического представителя. Я, однако, считаю, что, пропуская эти мероприятия, мы терям возможность дать почувствовать наше присутствие в Пекине. Поэтому я стал принимать приглашения по случаю национальных праздников.