Агония - Саманта Тоул

лежим в постели, приведя себя в порядок. Оба голые, закутанные друг в друга. Как, черт возьми, я буду спать, когда он рядом со мной, я никогда не узнаю.

— Я рада, что ты здесь. — Я прижимаюсь поцелуем к его груди.

— Я тоже рад, что здесь. И, чтобы предупредить тебя, очень вероятно, что я проснусь ночью, возбужденный, и захочу трахнуть тебя снова.

— Кому нужен сон? — я пожимаю плечами, и он смеется, сжимая мою задницу.

Я кладу голову ему на грудь, слушаю нежный стук его сердца, провожу пальцами по волосам на его груди.

Я не могу поверить, что я здесь… что мы здесь.

Особенно после того, как мы начали. Ненависть с первого взгляда — во всяком случае, с его стороны.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — я поднимаю голову и опираюсь подбородком на руку.

— Ты можешь спросить меня, о чем угодно.

— Когда ты… изменил свое мнение обо мне? Я имею в виду, когда ты начал видеть меня в другом свете?

— Ты имеешь в виду, когда я понял, что ты мне нравишься?

— Да.

— В каком-то смысле, я всегда знал. Когда увидел тебя в первый раз, клянусь, я подумал, что выиграл в чертову лотерею. Вот эта полуголая цыпочка, мокрая и нагнувшаяся, в раздевалке — самый настоящий фантастический момент, детка, а потом ты повернулась и ударила меня по заднице. Ты была полной противоположностью тому, на что обычно ведусь, но я подумал, что ты самая сексуальная цыпочка, которую я когда-либо видел.

— Конечно, так и было, ага. — Я закатываю глаза.

Он берет мой подбородок в руку.

— Верь в это. — Затем он крепко целует меня, прежде чем отпустить. — Ты горячая штучка, Ари. Даже когда вел себя как придурок, я всегда так считал. Не могу сказать тебе, сколько раз я дрочил в душе из-за тебя.

— Не могу поверить, что ты только что это сказал. — Я смеюсь. Хотя мысль о том, что он дрочит на меня в душе, очень возбуждает.

— Это правда. Даже когда говорил себе, что ненавижу тебя, я все равно думал о тебе, когда дрочил. Здесь были всевозможные сценарии секса на почве ненависти. — Он постукивает пальцем по своей голове.

— Нам точно стоит их опробовать.

— Ролевая игра в секс на почве ненависти? Я только за. — Он ухмыляется.

— Итак, когда все изменилось для тебя? Твои чувства… ко мне. Я знаю, как ты относишься к алкоголикам… и я все еще одна из них. Думаю, я просто не могу понять, что изменилось.

Его выражение лица становится серьезным.

— Это никогда не было связано с тобой. Я проецировал свое дерьмо на тебя. Я ненавижу, что делал это. — Он проводит рукой по лицу. — Полная искреность?

— Всегда.

— Мой отец — алкоголик. Сейчас трезвый. Это самый долгий срок, который он выдержал. Но после его многочисленных попыток реабилитации, я не держу себя в руках.

— Я догадывался, что ты рос рядом с пьющим человеком. Мне жаль, что это твой отец. Это… должно быть тяжело.

— Да. — Он вздохнул. — Он не всегда был пьющим. Когда-то он был приличным отцом. Да, он любил выпить, как и любой другой человек. Потом у моей мамы обнаружили рак. После ее смерти его пьянство усилилось. Он просто сдался. Так что нам с Зевсом пришлось сплотиться и поддерживать семью на плаву. Зевс занимался боксом и работал на фабрике, чтобы заработать деньги. Я заботился о Ло и Мисси. И убирал за отцом. Это Зевс устроил меня в колледж.

— Боже, мне так жаль, Арес.

Я прижимаю руку к его щеке. Он берет ее и поворачивает свое лицо к моей ладони, впиваясь в нее поцелуем.

Но он не отпускает мою руку; он держит ее в своей, положа на свое сердце.

— Я ненавидел его долгое время. Наверное, в каком-то смысле, часть меня до сих пор ненавидит. Я обижаюсь на него. Мои отношения с ним… сложные. Я не доверяю ему. И я не могу простить его за то, что он подвел нас, когда мы больше всего в нем нуждались.

— Вот почему ты не доверяешь пьяницам.

Его глаза переходят на мои.

— Я доверяю тебе.

Мое сердце раздувается до размеров Техаса.

— Ты сказала мне правду, когда это было важно, Ари. Я знаю, как тяжело тебе было прийти ко мне и сказать, что ты ходила в тот бар. Мой отец… он никогда бы так не поступил. У него была ложь за ложью. Вот почему для меня так важно, чтобы ты всегда была честна со мной.

— Даже если это будет что-то, что ты не захочешь услышать, я всегда буду говорить тебе правду. — Я целую его костяшки пальцев.

— Но, да, поэтому из-за моего дерьма с отцом… я накинулся на тебя.

— Я понимаю.

— Но от этого ситуация все равно не стала правильной. Я спроецировал свое дерьмо с ним на тебя. Это было неправильно с моей стороны. И думаю… потому что я так сильно хотел тебя, но не мог получить… это разозлило меня еще больше.

Знать, что он хотел меня все это время, это безумие.

— Потом, после того дерьма с твоим придурковатым бывшим, я чувствовал… защиту над тобой. И чем больше времени мы проводили вместе, тем сложнее было врать себе. А потом, когда я увидел Люка здесь… и подумал, что, возможно… — Он качает головой. — Я никогда не чувствовал ничего подобного, Ари. Ревность, ярость. А я не ревную. Я не тот парень. Ну, не думал, что такой… до тех пор. И тогда мне пришлось перестать врать себе и признать правду. Я, блядь, пропал из-за тебя.

Мое сердце пропускает несколько очень счастливых ударов.

— Если бы я не пришла к тебе в тот день, как ты думаешь, что бы случилось?

— Честно? Не знаю. Я упрямый ублюдок. Я бы несколько дней размышлял об этом. Наверное, был бы засранцем для всех. Мисси отчитала бы меня за то, что я был засранцем, позвонила бы Зевсу, и он пришел бы, выудил из меня правду и вразумил меня. Тогда бы я приполз к твоей двери.

Я хихикаю.

— Звучит, словно Зевс очень умный парень.

— Я бы не зашел так далеко. — Он смеется. — Но да, он чертовски хороший старший брат.

— Тебе повезло с ними, как и им с тобой. Я всегда хотела иметь братьев и сестер, но… — Я замялась.

Он двигается по кровати, перекатывается на бок, принимая положение лицом к лицу.

— Скажи мне, чтобы я не лез не в