Танцовщица в луче смерти - Евгения Михайлова

– Черт. Вот умеешь ты комплимент сказать. Что значит родословная, дворяне в каких-то коленах... Садись, горе ты луковое. Я кофе развожу кипятком, надеюсь найти что-нибудь пожевать. Узнал что-нибудь еще или вспомнил?

– Да не особенно много узнал, ничего не вспомнил интересного. Ерунда, в принципе. Но вдруг ты что-то в этом усмотришь. В общем, мне понятно, что эта группа, в которой Нина Вешняк была, выступала у одного круга людей. Там только Василий, муж Любы Николаевой, – из другой песочницы, но так получилось, что Люба связала Степанова с Василием узами своеобразной дружбы.

– Которая могла вылиться в общее преступление и стала еще более крепкой.

– Могла. Юля мне рассказала о том, что Люба с ней делилась подробностями своих отношений с новым заказчиком – Ренатом Пхудиновым. Живет она с ним. Там свои особенности. Он ее, похоже, пытался возбудить каким-то домашним видео. В его доме выступала группа Нины Вешняк, потом было то, что сняли... Люба очень откровенна. Юля рассказала мне, потому что это может иметь значение. Там знакомые Любе мужчины, включая хозяина – Пхудинова: Степанов, Васильев, Фролов, другие. Девушек они насиловали все вместе, каждую по очереди. Одна убежала. Похоже, Нина. Этот Ренат на видео ругался, угрожал, говорил, что она допрыгается.

– Серьезно? А он похож на кого-то из троих?

– Я специально поджидал его сегодня, ездил к офису Юли. Он Любу привез. Похож со спины. Как говорит Юлин сослуживец Коля Кузнецов про Степанова: «квадрат в натуре». И этот квадрат. В натуре. Только тот белобрысый, а этот черный. Я не помню цвета волос, точнее, не рассмотрел в темноте.

– Стало быть, квадратов становится больше.

– Значительно больше. Фролов тоже приглашал эту группу. Похожих людей в числе его друзей немало. Но... Я сейчас с ними работаю. Человека, похожего на Василия, то есть на худого с усами, не видел.

– Да, это серьезный аргумент. Слушай, я нашел кусок колбасы, хлеб я всегда покупаю нарезанный, время экономлю, кофе готов. Давай позавтракаем спокойно – без этих историй – Люба, видео, девочки, за которыми гоняются квадраты... Артем, я понимаю, что ты мучаешься. Но мы работаем. Вот так медленно, потихоньку, насколько хватает серого вещества в башке. То, что ты рассказал, очень важно. Собственно, у нас ничего другого и нет. Но ты уж мне поверь: если не будешь отвлекаться, расслабляться, ты сломаешься, заболеешь. Если ты выйдешь из строя, мы потеряем главного свидетеля. Ты меня понял?

– Конечно. Давай свой бутерброд, кофе... Если честно, это ужас, чем ты питаешься. Мама бы сказала, что на такой еде человек не может прожить и недели.

– Представляешь, что мы имеем в моем лице? Какой экспонат? Я готов пригласить сюда твою маму и продемонстрировать ей свое глотание. Ну, как фокусники стаканы там жуют, шпаги в желудок запихивают.

– Господь с тобой. Мама спать перестанет. Добьется твоей госпитализации.

– Точно? Есть такой шанс? Куда, как ты думаешь? В психушку или реанимацию?

– Я не в курсе, есть ли в психушках реанимация. Если есть...

– Тогда я спасен, да? Могу надеяться?

Они рассмеялись с дурашливостью одноклассников. Стали с аппетитом жевать не особо аппетитные с виду бутерброды, запивать растворимым кофе из больших кружек. Говорить обо всем, кроме того, что волновало Артема больше всего. Он долго терпел, пытаясь не возвращаться к одному и тому же. И не стерпел.

– Сережа, когда я начинаю работать над какой-то проблемой, у меня сначала одни неизвестные. Но я знаю или чувствую, где искать. Ошибаюсь, понимаю, что нужно найти другой способ, и на каком-то этапе я уже в системе, потом результат... Я хочу знать...

– Ты хочешь знать: мы работаем так же? Нет. Аналогию я усмотрел лишь в одном слове: «ошибаюсь». То есть теоретически система, разумеется, есть. Только ты цифрами командуешь, теоремы, аксиомы, то да се... А у нас – человеческий фактор. Заинтересованность следствия. Значимость, стоимость расследования, количество людей на зарплате, приоритеты начальства.

– Юля сон видела, у нее потом нервный срыв был. Ей приснилось, что она Нина Вешняк... Знаешь, какая она впечатлительная. В общем, она все испытала в том сне. Говорит, это душа Нины к ней прилетала. И она почувствовала, что именно душу девушки зверски убили, когда сама Нина была еще жива. Вот по твоему раскладу: какова стоимость такого расследования? Заинтересовано ли в нем следствие и начальство?

– Да я вроде говорил тебе... Артем, – Сергей серьезно посмотрел другу в глаза. – Я считаю точно так же, как ты и Юля. Это самые гнусные преступления. Они против человеческой природы. Но... их слишком много. Эти дела списывают в архив тоннами. В лучшем случае. В худшем, как у нас, хватают невиновного, повышая процент раскрываемости. Людей мало, с начальства требуют довести до суда другие, громкие дела... Стоимость... Маша рассказывала, что из своей зарплаты заказывала экспертизу по подобному делу. Без толку. Никого не нашли, да особенно и не искали. Не грусти. Это я тебя немножко закошмарил. У нас другой случай, надеюсь. Девушка опознана, примерно известны люди, которые были в числе ее поклонников. Есть то, что может стать уликой: видео, к примеру... Что-то найдем при обыске в квартире, которую она снимала. Дочь хозяев считает, что ее родители присвоили деньги покойной. Перспектива у дела есть. Пока мы просто роем. Если что-то получится, будем надеяться: за убийцу суду не заплатят, дело не развалят, свидетели уцелеют... По-хорошему, тебя надо бы охранять. Но нет у нас такой возможности. Я стараюсь держать тебя в поле зрения. Ты стал слишком самостоятельным. Тема, дай слово, что будешь ставить меня в известность о своих планах. Дай!

– Конечно. Несомненно. Сережа, я вот о чем подумал. Вдруг такое решение пришло. Я верю: мы найдем убийц Нины. А потом... Может, не нужно никакого суда? Я дело свое продам, найду деньги, чтобы нанять людей, которые приведут в исполнение наш приговор. Ведь ты считаешь, что суд легко купить.

– Елки-моталки! Ты за полчаса перестал быть законопослушным гражданином? Ты за самосуд? И говоришь это профессиональному юристу? О как я! Будто на трибуне, да? Ты находишь лучшие решения, но это не тот случай, Артем. Мы сделаем все так, как положено. Мы возьмем их, они ответят. Есть неписаный закон: преступники против своей воли сами движутся навстречу разоблачению. Это так, не сойти мне с этого места.

Глава 23

Валерий Козырев сидел в отдельном кабинете небольшого элитного ресторанчика, пил минералку, нервно поглядывая то на накрытый стол, то на часы. Сапог чертов. Вечно опаздывает. Гость явился минут через сорок после назначенного времени, спесиво кивнул Козыреву, сел за стол, потер в предвкушении руки.

– Не ел нормально, наверное, неделю, – произнес он слишком жидким голосом для довольно крупного тела с до смешного узкими плечами.

– Милости прошу, – делано улыбнулся адвокат.

Он долго ждал, пока процесс насыщения сойдет на нет. Гость, наконец, стал делать передышки, курить сигары, временами мельком поглядывая на Козырева, давая тем самым разрешение на начало разговора.

– Ну, так что, Кирилл Святославович, – заговорил тот заискивающе, – мы можем обсудить мое, так сказать, предложение?

– Ты про что? Все про бабу эту? И чего ты хочешь?

– Чтоб ее отпустили на несколько дней под подписку о невыезде.

– На основании чего?

– Мать у нее умирает в больнице. Обширный инфаркт. Если для дела надо, умрет.

– Это не повод. Корнеева – убийца видного общественного деятеля. Какая подписка? Я удивляюсь, ты сам, что ли, не соображаешь?

– Тогда без подписки. Ей самой плохо с сердцем, ее переводят в больничку, по дороге она исчезает.

– И каким же образом она исчезает?

– Конвоир, получив от нее взятку, помогает ей бежать, позже будет уличен, но настолько позже, что...

– Идиотская идея. Ради чего, по-твоему, я стану рисковать своей должностью, положением, всем прочим... Как тебе в голову пришло с этим ко мне обратиться.

– А если вот так? – Козырев подсунул собеседнику крошечный листок бумаги с аккуратно выписанной внушительной суммой.

Тот задумчиво посмотрел.

– Речь идет, я полагаю, о практически мировом скандале, побеге за рубеж, политическом убежище, уводе серьезных средств, имущества известной семьи, я бы сказал, династии... Безумие. Чистое безумие. И все списать на одного конвоира?

– А почему нет?

– Да потому, – Кирилл Святославович достал из нагрудного кармана золотую ручку, придвинул к себе клочок бумаги и аккуратно прилепил к написанной сумме еще два ноля.

– Однако, – задохнулся Козырев. – Я не уверен, что смогу столько достать.

– Зато ты уверен в том, что тебе это нужно, значит, достанешь, – хохотнул Кирилл Святославович. – Слушай, скажи честно: тут дело в бабе или действительно покойник ее хорошо обеспечил? Так, что ты семью свою кинуть хочешь?

– Что есть семья... – философски произнес Козырев. – Несколько чужих людей, скованных цепью тягостных обязательств... Так, по сути.