История игральных карт. Вековые традиции создания карточных колод для игры, пасьянсов, фокусов и гаданий в разных странах и у разных народов - Кэтрин Харгрейв

Буллет в своем труде Recherches Historiques sur les Cartes á Jouer повествует о том, что свою страсть к карточной игре в Новый Свет завезли испанцы. Эта книжка объемом 163 страницы, опубликованная в Лионе в 1757 г., считается самым ярким очерком на данную тему из всех известных нам произведений. Ее автор, как истинный француз, считает, что игральные карты появились в его собственной стране при Карле V.

РУБАШКА ИСПАНСКО-АМЕРИКАНСКИХ ИГРАЛЬНЫХ КАРТ ВЫПУСКА 1583 Г.

Из книги Стюарта Кулина Chess and Playing Cards, реляция Национального музея США, 1896 г.

Перед возвращением в Америку стоит снова вспомнить слова мистера Кулина, сказанные по поводу первых игральных карт, изготовленных на этом континенте и дошедших до наших дней. Эти карты, понятное дело, испанские по оформлению, находятся в архиве индейцев города Севильи. Сохранилось два неразрезанных листа, снятых с деревянных клише. На одном оттиснуты фигурные карты четырех мастей и числовые карты масти мечей, раскрашенные красным, синим и черным цветом. Мечи изображены в скрещенном положении, а не в стандартной испанской манере, поэтому появляются основания предположить, что к их изготовлению приложил руку кое-кто из португальских искателей приключений. Рубашка этих листов украшена надписью, выполненной чернилами: «Nueva Espana, 1583. Archivode Indies, No. 117. Dibujo». На другом листе нанесен отпечаток 18 вариантов оформления карточных рубашек. Мистер Кулин пишет:

«Персонажи подобраны самые разные, и среди них хватает мексиканских и европейских деятелей, в том числе император Монтесума, его преемник Куитлауак, местные священники за выполнением всяких ритуалов и гротескные фигуры, явно напоминающие по технике школу Альбрехта Дюрера».

Новые европейские карты должны были завести в эту новую страну англичане, обосновавшиеся в Виргинии, или голландцы через Новый Амстердам. То, что они к тому же нашли путь в пуританскую Новую Англию, подтверждается записью летописца колонии Плимута, сделанной в 1633 г., когда нескольких человек оштрафовали на 2 фунта стерлингов каждого за игру в карты. В 1656 г. в колонии Плимута приняли закон о назначении штрафа для взрослых карточных игроков в размере 40 шиллингов; детей и слуг «наказывать должны родители или хозяева по своему усмотрению, но за повторное нарушение полагается публичная порка».

В том же году на территории Нового Амстердама ввели запрет на игру в триктрак, если она приходилась на время проведения церковной службы. Нидерландцы у себя дома могли позволить себе большую роскошь, чем представители других народов, и они привезли с собой в Новый Свет все, к чему привыкли, то есть свои резную мебель и ковровые изделия, свои стулья с бархатной и юфтевой обивкой, муслиновые и цветастые муаровые занавески, напольные часы и картины мастеров из Антверпена.

Обитатели всех остальных колоний тоже изготавливали предметы, требовавшие для этого сноровки или мастерства, но они также привезли многое из прежних своих стран. В Виргинии с судов, пришедших из Англии, обычно разгружали на причал плантатора его разнообразный скарб в виде столов из красного дерева, стульев с различной обивкой, разнообразных вин с Азорских островов и из Мадейры, бренди, глостерских сыров, рулонов полотняной и хлопчатобумажной ткани, шелков и канифаса, стеганых одеял для уютных постелей, ковров, обуви, топоров и киркомотыг, молотков с гвоздями, канатов и брезента, свинцовых белил и красок для художников, седел, бутылей в оплетке, зеркал, книг, игральных карт и многого еще чего интересного.

Уже в 1624 г. указом Виргинской ассамблеи был введен следующий закон: «Министры не должны себе позволять лишнее употребление хмельных напитков, а также проводить время без дела днем или ночью за игрой в кости, карты или за другим запрещенным законом занятием».

Тем временем любимым видом спорта объявлялись лошадиные бега, но только лишь для джентльменов. Вердикт окружного суда Йорка, принятый в 1674 г., звучал так: «Портной Джеймс Булок, выставив свою кобылу на скачки с лошадью, принадлежащей мистеру Мэтью Слейдеру, за 2 тысячи фунтов табака и бочку, тем самым нарушил закон для тружеников по поводу скачек, которые считаются видом спорта только для джентльменов, и подвергся штрафу в размере 100 фунтов того же табака и бочки».

Англичане внедрили в Нью-Йорке лошадиные бега и в больших количествах ввезли игральные карты. При голландцах в этой колонии отмечали больше праздников, чем в остальных уголках Америки: День святого Николая, Новый год, День Святой Троицы, день июньских пикников, а также Рождество, Пасху, Троицу, День святого Валентина и Майский день. Причем с приходом англичан эти веселые праздники никуда не делись.

На торжественном открытии Колледжа Уильяма и Марии в 1700 г. присутствовали не только виргинцы и индейцы, но и жители, приехавшие из Мэриленда и Пенсильвании. Поэтому пришлось выпустить специальное распоряжение: «Никому из школьников, посещающих любую школу, в колледже в любом возрасте, положении или качестве, не предоставляется права держать лошадь для скачек в колледже в городе – либо где-то по соседству, – они не должны принимать участия в организации скачек, в их поддержке или соучастии в тех скачках, которые организуют другие люди; и все лошадиные скачки, проводящиеся по соседству с колледжем и принадлежащие ученикам, следует немедленно сворачивать и отсылать прочь, и никогда больше не пускать снова, и все виновные должны подвергаться жесточайшей критике и наказанию со стороны властей».

Точно такими же указами запрещались петушиные бои, заключение «обычных» пари, игра в бильярд, карты или кости.

Нью-Йорк пользовался славой города первоклассных клубов уже в начале XVIII в. Часто они открывались при тавернах или кофейнях, причем их было много и они отличались приличным качеством обслуживания. В Виргинии действовали строгие законы против азартных игр в питейных заведениях. Игорные долги считались невозвратными. Хозяевам гостиниц, разрешавшим любые азартные игры в карты или кости, кроме триктрака, наряду с отзывом лицензии грозили внушительные штрафы.

Первые американские бумажные комбинаты открыли в конце XVII столетия, и, понятное дело, поиск игральных карт американского производства до этого времени выглядел бы бесполезным занятием.

Исайя Томас в своей «Истории печатного дела в Америке» в качестве бостонского типографа упоминает старшего брата Бенджамина Франклина Джеймса. Он рассказывает, как тот «поверх карт» печатал стихи, которые молодой Бенджамин написал о пирате по прозвищу Черная Борода (в зрелом возрасте Б. Франклин назвал их «слабыми частушками», однако в свое время он продавал их на улицах Бостона). Существует вероятность того, что Джеймс Франклин занимался еще и изготовлением игральных карт, ведь выработка бумаги нужной текстуры считалась весьма сложным делом, зато печатание карт после решения такой производственной задачи особой сложности не составляло. В это время игральные карты получили в Новой Англии самое широкое распространение, и жизнь там в XVIII в. очень отличалась от жизни столетней давности. В конечном счете связь между колониями и родиной оставалась очень тесной, и привычки Старого Света рано или поздно укоренялись в Новом. Игральные карты часто встречаются в инвентарных ведомостях. В 1720 г. Джеймсу Линделу принадлежало 50 дюжин игральных колод. Цена за колоду составляла 1 шиллинг. В 1722 г. среди товаров магазина Питера Катлера числились круглый карточный стол за 13 шиллингов, симпатичный карточный стол из красного дерева на пяти ножках и т. п. В 1733 г. Джеймс Джекилл предлагал один карточный стол за 12 шиллингов, а второй, из американского черного ореха, – за 6 фунтов стерлингов. Обычно такие столы снабжались квадратными столешницами, но иногда их делали круглыми или треугольными. Похоже, карточной игрой не брезговали и бостонские священники, ведь в 1736 г. за преподобным Томасом Гавардом числился карточный стол из красного дерева. Годом раньше таким же столом пользовался Джеймс Джексон. Можно предположить, что многие из игральных карт привезли из Англии, но точно так же напрашивается предположение о том, что часть колод изготовили местные типографы, владельцы газетных издательств, мастера переплетного дела и книгоиздатели. Однако нам известно, что все это правильно лишь в том случае, если речь идет о срединных колониях полстолетия спустя. Изготовлением игральных карт занимались еще и ремесленники, красившие обои.

Владелец магазина на пристани Белчер в Бостоне Давид Герднер разместил в «Бостонской газете» от 15 октября 1751 г. такое объявление: «Простые и позолоченные Библии, доходчивые инструкции для игроков, а также книги, предназначенные для счетоводов, игральные карты… склянки, кожаные казенники, мужские и женские перчатки, гребни из слоновой кости и т. п.».

Если проследить за карьерой Б. Франклина как филадельфийского типографа, то оказывается, что он питал интерес не только к изданию своей газеты, но также к работе бумажного комбината, на котором он изготавливал «кроенный прессованный картон» и «полированную войлочную бумагу», используемые мастерами переплетного и карточного дел. Неудивительно, что с самого начала у него в газете часто повторялось такое объявление: «Купим старые мешки для нашего типографа».