Лезгинка по-русски - Сергей Самаров

Элизабар прикинул время и покачал головой.

– Чем недоволен? – спросил майор Тихомиров, уже традиционно находящийся рядом.

– Когда я в ту сторону шел, мы на весь путь на восемь часов больше затратили. А мне казалось, что мы чуть не бегом бежали. Так торопились… А сейчас и с раненой ногой, а так быстро!

– Это потому, что я рядом, – сказал Тихомиров. – Я людоед известный, и ты меня боишься. Вот и ходишь, как мужчине ходить положено, а не как какому-то залетному бандиту…

Подполковник грузинской разведки ничего не ответил, поскольку в словах майора была некоторая доля правды. Только боялся Элизабар не самого майора, а его окриков, всегда не слишком добродушных и насмешливых. А кто любит быть предметом насмешек? Потому и шел вровень со всеми. Но, на удивление, раньше думалось, что до границы он доберется еле-еле живой, с трудом переставляя ноги, а оказалось, что сил в запасе еще столько, что впору в дополнение пару раз по маршруту туда и обратно пробежаться!

Элизабар начал себя уважать…

Утром погода выдалась ясная, воздух был чистым и спокойным. В этой обстановке, сверившись с картой и сказав несколько слов капитану Захватову, который в ответ почесал затылок и глянул в сторону Грузии, подполковник Занадворов приказал остановиться на привал, чтобы позавтракать, поскольку неизвестно, когда снова будет возможность развести костер и перекусить чем-то горячим. На той стороне разжигание даже самых маленьких костров на самое непродолжительное время, понятное дело, полностью исключено. И вообще группе хорошо было бы отдохнуть загодя, чтобы перейти реку со свежими силами.

За рекой просматривалась трехсторонняя опасность. Во-первых, грузинские пограничники не слишком любят, когда с российской стороны границу переходит кто-то, кроме боевиков, которые пограничников основательно подкармливают. Возможно, они и спецназ ГРУ приняли бы неплохо, если бы те заплатили им, но армейские фонды не предусматривали такого рода расходов, а платить из собственного кармана Занадворов, естественно, не собирался. Во-вторых, несомненной опасностью были местные чеченцы, рядом с селением которых находилась самая удобная и, возможно, единственная в этих местах переправа через реку. Если даже бандиты собирались большой группой, чтобы обезопасить себя от нападения со стороны одноплеменников, то как же эти грузинские чеченцы должны были бы встретить офицеров спецназа ГРУ! И, вполне вероятно, что место переправы находится под наблюдением местных жителей. Бандиты осторожничали не случайно. Они не собирались предупреждать другой берег о своих намерениях, тем не менее ждали встречи. Значит, переправа должна контролироваться хотя бы периодически, хотя бы в самое удобное для перехода границы время. А это время, как всем известно, ночное. Впрочем, Джогирг Зурабов с чеченцами общий язык нашел, и ему никто не мешал переправляться. И подполковник Мелашвили никаких наблюдателей во время переправы не видел. Но в любом случае требовалось присмотреться к ситуации на переправе.

И, в-третьих, опасность представляли сами американцы. Устраивать засады они, несомненно, умеют; кроме того неизвестно, какими сведениями они располагают и откуда эти сведения получают. Поэтому Сергей Палыч предпочитал трижды проявить осторожность, прежде чем сделать решающий шаг, чтобы не подставлять своих бойцов под случайное нападение. И это была не излишняя осторожность, а стиль работы, выработанный и отточенный еще во времена афганской войны, когда спецназ ГРУ нес минимальные потери в сравнении с другими родами войск, но сам наносил противнику существенный урон.[23]

Костер развели быстро, но дрова для него подбирали тщательно, только самые сухие, дающие минимум дыма. Элизабар с удивлением наблюдал, как офицеры быстро разделали сухой сломанный ствол упавшей на соседние деревья ели, заменяя топоры своими малыми саперными лопатками. Грузинский подполковник впервые видел такое нестандартное использование лопаток, и только когда все было закончено, подошел к Тихомирову и потрогал пальцем орудие труда майора. Края лопатки оказались заточенными предельно остро.

– Ничего себе! – удивился Мелашвили. – Острее ножа будет…

– Если не сможешь своей лопаткой побриться, лучше не бери ее в маршрут. И сам не ходи – подведет в трудную минуту, – Тихомиров не удержался, чтобы не прочитать нравоучение.

– Не успеешь вовремя окоп выкопать? – усмехнулся грузинский подполковник.

– Нет. Не успеешь вовремя голову противнику снести. Ты что, не слышал про наши лопатки? Про них все знают…

– А что я должен был про них слышать?

– Что в спецназе ГРУ разработана целая система фехтования лопаткой. И это оружие пострашнее средневекового рыцарского топора будет! Садись, – показал майор на камень.

– Что, будешь голову сносить? – с чистым сердцем спросил подполковник.

– Это завтра. Сегодня только перевязку сделаю…

Пока разводили костер, пока готовили обед, Занадворов вытащил спутниковую трубку и отошел в сторону, чтобы поговорить с Самокатовым. Полковник не отвечал на удивление долго – может быть, отдыхал после бессонной ночи и долгой беготни по разным инстанциям. Однако Сергей Палыч был твердо намерен разбудить Георгия Игоревича, даже если тот за трое последних суток в первый раз голову на подушку положил.

Наконец, полковник ответил, но едва слышно, умышленно делая голос глухим. Однако трубка имела чуткую мембрану, и до Занадворова слова доносились отчетливо, хотя тембр голоса менялся.

– Слушаю вас, Сергей Палыч. Вы не совсем вовремя, но это ничего. Я уже отполз от реки. Еще пять метров… Подождите… Вот. Отсюда меня совсем не будет слышно. Река все же, хотя и узкая, но шумная. Чуть в стороне перекаты гудят…

– Я думал, вы отдыхаете, товарищ полковник.

– Отдыхать буду, когда все закончится. Я так полагаю, что вы уже где-то близко. Помнится, мы договаривались, что вы будете звонить уже с подходов к переправе…

– По моим подсчетам, до переправы около четырех часов хода. Мы сделали привал, чтобы позавтракать горячим. Ближе к реке костер разводить было бы опасно. А когда в следующий раз удастся у костра посидеть, это неизвестно.

– Хорошо бы, чтобы это произошло побыстрее. По крайней мере, я на это надеюсь. Я сам вашей группе костер разведу, если все закончится, как задумано. И даже сам поваром и официантом к вам устроюсь. Честное слово!

– Не забуду вашего обещания, товарищ полковник. Не отвертитесь… Я хищник известный, и чужими обещаниями пользоваться люблю. Я вас отвлек от дела?

– Это я не хотел отвлекать вас от дела и потому долго не звонил. Мы готовим ваш вывод на ту сторону. Сидим с пограничниками, просматриваем грузинский берег в том месте, где переправлялась группа Зурабова вместе с подполковником Мелашвили. Место, как нам кажется, слишком популярное для тайной переправы…

– Есть наблюдатели?

– Практически каждую ночь выходит сдвоенный пост из чеченского села с той стороны. Вооружены автоматами. Ходят по берегу в одну и в другую сторону, как часовые на особо охраняемом объекте. Понятно, я здесь только ночь просидел. Но пограничники говорят, что чеченцы свою переправу каждую ночь караулят. Днем только изредка кто-то по берегу пройдется, и все. Но днем и караулить особо не нужно, поскольку все выходы во внутреннюю Грузию проходят через село и будет заметно любую группу, которая двинется хоть по дороге, хоть по склону. Все будут простреливаться. Ночью по склону можно пробраться незамеченными. Наши тоже за этим местом присматривают, но они раньше смотрели только издали, поскольку считали, что скалы со стороны воды в этом месте неприступные и переправиться там нельзя. Проход, про который говорил Элизабар, кстати, до сих пор не нашли… Но есть еще одна неплохая переправа. Одно неудобство – река широкая, разливается по плесу. Глубина максимум сантиметров десять, в ямах – двадцать. Это семь километров ниже по течению. Но там стоит пост грузинских пограничников. Первоначально на посту было семь человек. Они, говорят, боевиков запросто пропускали. Ну, естественно, после некоторых известных взаимоудовлетворяющих операций. Наши выставили на берегу свой пост, тоже стационарный. Отделение в десять человек во главе с сержантом. Пулеметная точка. Все на видном месте. С тех пор там никто не ходит. И грузины оставили на своем посту только двоих, но и те не всегда на месте. Правда, последнюю неделю сидят безвылазно четыре человека, словно ждут кого-то… Похоже, имели сообщение от уничтоженного вами отряда. Допускаю, что усиление поста – это отвлекающий момент, а сама переправа должна была осуществиться в другом месте. Иногда на грузинский пост наведываются местные чеченцы. Общаются мирно, но при встрече не обнимаются. Пару раз было, спорили, но дальше дело не пошло. Есть между ними легкая то ли настороженность, то ли неприязнь. Грузины отобрали у чеченцев часть заработка, а чем в этих местах можно еще поживиться? Работы никакой, да и работать чеченцы, как вы знаете, не любят…