Дерзкое ограбление - Йонас Бонниер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что за…?
Сами помчался по эскалатору, не сводя глаз с турка. Кая летел вниз со скоростью запущенной катапульты – уже без единого шанса остановиться.
– Черт, черт! – кричал Сами, не зная, что хочет этим сказать.
Ноги, как иглы швейной машины, несли его вниз по крутым ступеням эскалатора.
– Черт!
А Кая уже пропал из вида. Неужели ему удалось уйти?
* * *
Но когда минутой позже Сами выбежал на пустую платформу, Хассан Кая лежал в кровавой луже на бетонном полу в паре метров от эскалатора, под копией античной каменной статуи. Стального щита не было видно – похоже, побег турка завершился знатным полетом.
Сами остановился и осмотрелся: вокруг ни души. Присев на корточки у тела турка, он осторожно перевернул его.
– У меня их нет, – прошептал Кая.
Все лицо было залито кровью, глаза закрыты. При следующих словах изо рта потекла струйка крови:
– Ты потерял пять, а я – десять лимонов. Тот капитан купил свои чертовы камеры и пропал, будь он проклят.
Голос турка становился все слабее. Чтобы расслышать последние слова, Сами пришлось наклониться к нему вплотную:
– Я не смог… думал, ты убьешь меня…мне жаль…
Кая потерял сознание. С эскалатора Сами увидел, как грудь турка поднимается и опускается: он выживет. На улице ждал Малуф.
– Тебе обязательно было это делать? – спросил он, когда Сами запрыгнул в машину. – Именно сегодня?
30
– Волнуешься? – дразнился Зоран Петрович.
Мишель Малуф как обычно улыбался до ушей, но Петрович заметил в глазах друга огонек неуверенности.
– Конечно, конечно, – Малуф быстро провел рукой по бороде. – Нет… ничего страшного. Мы должны это сделать. А твой пилот…
– Цивич.
– Цивич. Как он?
Петрович улыбнулся.
Они стояли у посадочной площадки у ангара вертолетного клуба в Руслагене. Малуф, все еще возмущенный импульсивностью Сами, не стал рассказывать Петровичу о погоне за Хассаном Кая – пусть это останется между ними.
Был чудесный воскресный день. Вода озера Лиммарен покрылась сверкающей рябью от легкого ветерка, на небе ни облачка, только далеко в море виднелась белая вата. Хотя в прошлый раз они были здесь с Манне Лагерстрёмом ночью и с тех пор прошло целое лето, это место так же поражало красотой и спокойствием. Конечно, если стоять спиной к промзоне.
– Мы можем слетать к моим приятелям на остров Блидё, – предложил Петрович. – Один мой знакомый держит там норковую ферму. Он вроде еще и хорьков начал разводить. Зарабатывает сорок штук за одного зверька. Я помогал ему завезти туда первую пару норок лет сто назад. Мы тогда спрятали их в резиновых шлангах, которые потом использовали на той стройке в Накке, помнишь? Они такие гибкие, эти норки, извиваются, как черви. И хорьки, наверное, тоже.
Малуф кивнул, и Петрович начал в подробностях рассказывать, что случилось, когда на границе Советского Союза и Финляндии, один зверек запищал в грузовике со стройматериалами. Малуф слушал вполуха, в нужных местах делая улыбку пошире.
* * *
Перед ними разворачивалась активность. Первые недели августа выдались ветреными, и, когда метеорологи наконец пообещали пару солнечных деньков, владельцы припаркованных в ангаре вертолетов восприняли это как сигнал к тому, что пора снова полетать после долгого перерыва.
Петрович и Малуф отошли на пару метров, чтобы не путаться под ногами, и наблюдали за тем, как небольшой трактор-тягач буксировал из ангара огромные машины, напоминающие грозных шмелей с усиками.
– Игрушки для тех, у кого уже все есть, – сказал Петрович.
– Точно, точно, – согласился Малуф.
– Я бы лучше «Бентли» купил.
– Да, – кивнул Малуф, которому машины были до лампочки.
Мишель Малуф, прежде никогда не летавший на вертолете, решил, что перед тем, как они пойдут на дело, он должен хотя бы раз подняться в воздух. Сколько места в кабине вертолета? Сколько народу там поместится? Лететь ночью не представляет трудности, но так как придется отключить приборы, чтобы их не засекли радары, ему хотелось знать, как работает в воздухе спутниковая система навигации.
Важность сегодняшней поездки осознавал не только Малуф. Филип Цивич – сербский военный пилот, которому Петрович уже заплатил, – все лето настаивал на том, чтобы полетать на вертолете, которым придется управлять в сложных условиях. В этом не было ничего странного: Цивич объяснил, что у каждой машины свои особенности, и Малуф с Петровичем отдали должное тому, что они приняли за ответственность и тщательность пилота.
Петрович связался с Манне, и тот пообещал, что они смогут взять белый вертолет на пару часов, ничем не рискуя. Манне внесет в журнал учета имя владельца вертолета, а если кто-нибудь спросит(что вряд ли случится), скажет, что ошибся. К сожалению, у него уже есть такой опыт.
Кроме того, Малуфу просто очень хотелось встретиться с Цивичем, посмотреть ему в глаза, ведь от мастерства пилота в этом деле зависит очень многое.
– Он же летал со скоростью сто пятьдесят километров в час под мостами в Хорватии. Под мостами, слышишь? Ну так, посадить вертолет на крыше в Вестберге он точно сможет, – уверенно сказал Петрович.
– Конечно, конечно, – ответил Малуф. – Но ведь…никогда не знаешь?
Он посмотрел на часы:
– Уже двадцать минут третьего.
Ливанец коротко рассмеялся, как будто прося прощения за ворчание, но нервно почесал бороду.
– Странно, – согласился Петрович, – на встречу в Черногории он пришел вовремя.
– Ладно, подождем.
– Я позвоню и спрошу.
В телефоне Петровича номер Цивича был записан под буквой «П» – «Пилот». Телефон оказался выключен. Зоран не только купил Цивичу билеты на самолет в Швецию, но и забронировал комнату в отеле «Август Стриндберг» на улице Тегнергатан, где он знал ночного портье и в обмен на некоторые услуги мог, когда нужно, бесплатно получить номер. Петрович решил позвонить в отель.
– Как зовут гостя? – спросила девушка на ресепшн.
– Филип Цивич. Он заехал вчера поздно вечером.
В трубке наступила тишина, а потом девушка сказала:
– Простите, но этот гость не заезжал к нам.
– Что?
Петрович инстинктивно отвернулся от Малуфа, чтобы не показать свою реакцию.
– Я вижу, что на его фамилию зарезервирована комната, – объяснила девушка, – но Цивич, к сожалению, не приехал. Больше мне ничего не известно.
* * *
В тот день Мишелю Малуфу так и не удалось полетать
