Разговоры с живым мертвецом - Павел Владимирович Рязанцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вместо ожидаемого от сестры «белого шума» или потока мыслей, Тёмная услышала многоголосье женских криков и стонов. Анна поморщилась. Окровавленная красноглазая Лиза посмотрела на неё с вызовом.
«Я умнее, чем ты думаешь, – до колдуньи сквозь крики донёсся хриплый от слёз (она не скрывала свой стресс даже в мыслях, но уже была готова к разборкам) голос Червонной Королевы, – и тоже могу играть в эту чёртову игру».
– А фулл можно? – вдруг открыто подал голос Отец. – Не для друга, для себя интересуюсь.
Алиса растеряно завертела головой, явно не понимая, о чём речь; Лиза, округлив глаза, впала в ступор. Тёмная прыснула.
– Есть куда расти, – усмехнулась ведьма. Алиса осторожно опустила ладонь на Лизино плечо. Та медленно перевела на неё взгляд и вяло улыбнулась.
– Я не знаю, что здесь сейчас происходит, – Алиса изо всех сил старалась глядеть на Лизу как должно, но к такому зрелищу жизнь её не готовила, – но мне больно, когда ты плачешь.
Лиза понимала, что с ней говорит не Вишенка, а именно Алиса. Чужой человек, который стал платформой из костей для подруги детства в обмен на возмездие и жалкое подобие новой жизни. Есть в этом нечто трогательное.
– Спасибо, сладочка, – Червонная Королева вытерла слёзы руками тряпичной куклы, которую продолжала держать в руках. Закончив, вампирша приложила к одной впалой щеке анорексички куклу, а к другой приложилась сама.
Тёмная больше не могла тратить время на впавшую в детство Лизу и её игры и покинула склеп.
– У вас больше общего, чем кажется на первый взгляд, – продолжала вещать Алиса. – Вы носите разные маски, но безмолвие тяготит вас одинаково сильно.
Мысленно сетуя на дождь и на раздражающую склонность Отца сводить всё к пошлой комедии, Анна пересекла ряды могил на пути к вратам.
Лишь бы машина завелась. На эту ночь возложены большие надежды, а времени осталось совсем мало.
8
Дверь, за которой ждала Зимина, казалась вратами в ад. Мысленно Арсений дал себе слово покончить с этим. С другими женщинами было не так уж и плохо, но после визитов к Валерии он ощущал себя даже не мясом, а куском дерьма. Он стыдился смотреть Алёне в глаза (кажется, она что-то заподозрила) и в принципе стал бояться женщин. Таким одиноким Арсений ещё ни разу в жизни не был. Кто его поймёт, кто его поддержит?
(«Это же работа мечты!», «Сам виноват, никто тебя не заставлял», «Оп-оп, пусть этим ваше «Мужское государство» занимается, не мы!», «Мальчик, ты побывал в шкуре каждой первой женщины»…)
Кожухов собрался с духом и занёс руку, чтобы постучаться, но обернулся, ощутив на себе взгляд. Со стороны лестничной клетки шла… Зимина. Кивнув Арсению, она быстро отперла дверь и нырнула внутрь. Арсений вошёл и, не дожидаясь очевидного указания, запер за собой. В квартире, с учётом по-прежнему закрытых ставней и выключенного света, было довольно светло.
– Мой руки, – бросила Валерия, не упомянув, впрочем, об остальных деталях, фигурировавших на прошлом сеансе. Следовало ли действительно ограничиться лишь руками или всё остальное, по мнению клиентки, подразумевалось само собой? Арсений не понимал, как поступить, и неосознанно тянул время, намыливая руки с особой тщательностью.
–У нас мало времени, – голос Валерии прозвучал у самого уха. Женщина перекрыла воду и потащила Арсения в комнату. На полу за ними выстраивалась дорожка из капавшей с пальцев воды. Оказавшись в комнате, Валерия отпустила посетителя и, повернувшись к нему спиной, поспешила к письменному столу.
Арсений занял себя осмотром комнаты. Он по-прежнему не верил, что в таком безрадостном и неуютном месте на самом деле живут, слишком уж пусто и монохромно вокруг: ни приятных мелочей и бессмысленных побрякушек, ни следов жизнедеятельности вроде немытых кофейных чашек и журналов с закладками, ни мелкого мусора. Если какой-то запах жизни и присутствовал, то едкая химия дезинфицирующего средства перебивала его полностью. Квартира больше походила на полигон, а не на обжитое убежище.
Даже если предположить, что Валерия действительно тут живёт или хотя бы ночует, то она чрезвычайно аскетична и помешана на чистоте. Или готовится к чему-то важному.
–Ты ведь не живёшь здесь, верно?
Валерия проигнорировала вопрос, и Кожухову ничего не оставалось, кроме как ждать и наблюдать. За те секунды, что он был предоставлен самому себе, она водрузила на стол маленький сейф. После непродолжительных манипуляций клиентки с кодовым замком створка отворилась, и Валерия выложила на стол содержимое.
– Что там у тебя? – Арсения обеспокоили щелчки и прочие звуки, и он обошёл кровать сбоку. Зимина либо, будучи всецело поглощённой делом, не заметила его передвижений, либо не придала им значения. На столе лежал чёрный кристалл размером с кулак; свет переливался на его поверхности. Казалось, что-то пульсировало внутри.
– Морион, – ответила Валерия и повернулась к Арсению. Странно, но Арсений был готов поклясться, что с их последней встречи она помолодела. Ничего в корне не изменилось, но лицо казалось свежее: «снежной королеве» нельзя было дать больше двадцати пяти лет.
– Косметика творит чудеса, да? – весьма обидное замечание, о чём Кожухов подумал постфактум и прикусил язык, но Валерия улыбнулась. Хоть улыбка и продержалась всего секунду, искорки в глазах выдали искренность.
«Какой же всё-таки женщины странный народ, – подумал парень, – всё время мрачнее ночи, а сейчас прямо оттаяла».
– Это точно, – отозвалась женщина.
«Или девушка? Теперь совсем непонятно».
– Мне раздеться? – Арсений старался говорить спокойно, но в голову так и лезли неприятные воспоминания.
«А затем выпить виагру, или что у тебя там, и встать в позу?»
– Снимай рубашку, проглоти это, – Валерия вложила ему в ладонь капсулу,– и ложись. Остальное необязательно.
«Мысли читаешь, да? – Арсений прокусил капсулу с горьковатой жидкостью и принялся неловко расстёгивать пуговицы. – Не запуталась ещё в хитросплетениях моих извилин?»
– Не так уж их и много.
– Что?!
– Ничего! – Валерия сама освободила обомлевшего парня от рубахи, после чего опрокинула на кровать. Оглядев Арсения с высоты, Валерия водрузила ему на живот морион и сама, не раздеваясь, пристроилась чуть ниже.
Область под камнем зачесалась. Арсений хотел избавить себя от дискомфорта, но руки словно
