Глоток солнца.Записки програмиста Марта Снегова - Евгений Велтистов

— Обитель отшельника, — иронически сказал дядя

Я еще не верил себе: вот он — тот единственный человек, который договорился с облаком. Имя его известно всем и вызывает то улыбку, то чувство тревоги, то раздражение. Когда-то он качал меня на коленях. Сейчас, смахнув на край стола разбросанные бумаги, угощает кофе. Человек, обещавший людям бессмертие, наливает из обыкновенного кофейника в обыкновенные стаканы.

Потом он включает экран, знакомит меня с лабораториями:

— Химическая.

Во весь экран смуглое узкое лицо.

— Доктор Наг, заведующий, — представляет Гарга. — Март Снегов, наш новый работник. Программист.

Доктор Наг кивает, отходит от экрана, открывая прекрасно оборудованную лабораторию: достаточно беглого взгляда, чтобы убедиться в этом. Дальше я вижу подземный ускоритель, физическую лабораторию, мастерские, наконец — пустой машинный зал. Три новые машины. Здесь мне предстоит работать.

— Я обхожусь собственной головой и вот этим арифмометром. — Дядя показывает на свой счетный автомат — Но работы очень много. Пользуйся всеми машинами.

— А ваш программист?

— Сбежал. Ему, видишь ли, не нравилось жить в глухом углу. Я надеюсь, ты серьезный человек.

Я дернул плечом: откуда я знаю?

— Работы много, — повторил Гарга. — Но она окупится с избытком.

Экран показал комнату, уставленную приборами.

— Биомашины.

Я смотрю на приборы, стараясь уловить в их контурах что-то необыкновенное. С виду приборы такие же, как во всякой лаборатории.

— Музейные экспонаты, — говорит Гарга.

Я не скрываю своего удивления, и дядя поясняет:

— Теперь, когда найден принцип, можно ставить опыты с продлением жизни прямо на человеке. К сожалению, в эти часы Килоу отдыхает. Но вы еще познакомитесь.

— Значит, это вполне серьезно — ваше обращение?

— Гораздо серьезнее, чем там сказано. Увидишь… Что, на материке смеются?

— Кто как, — сказал я уклончиво.

— Естественная реакция. Люди всегда смеются, пока не увидят, что вовлечены против воли в новую орбиту. — Меж его бровей прорезалась глубокая складка. — Против воли, — повторил он и вдруг улыбнулся.

Эта улыбка не обещала ничего хорошего, но я молча проглотил ее, решив стать спокойным наблюдателем: мне надо было во всем разобраться, все понять, только тогда я мог добиться своей цели.

Я нарочно не спрашивал про облако, и когда увидел на экране радиостудию, долго не верил, что дядя держит связь с облаком по радио.

— Неужели это так просто? — твердил я, оглядывая обитые изоляцией стены, дикторский столик, висящие головки микрофонов.

— Примерно так же, как я говорю с тобой. Местное радиовещание оказалось берегом Вселенной, — улыбнулся дядя.

— И оно отвечает голосом?

— Буквами. Дает свои резолюции. Как видно, в созвездии Ориона процветает бюрократизм.

— Ориона? — Я присвистнул от удивления.

— Как пишут в газетах, — пояснил дядя, — первый контакт между двумя далекими мирами.

— Это робот?

— Название не имеет значения. Оно могущественнее нас.

— А как вам удалось, дядя… — Я не закончил фразу: Гарга устало махнул рукой.

— Объясню как-нибудь в другой раз.

— А мы-то…

Я расхохотался, вспомнив, как самые тонкие инструменты, изобретенные человечеством, атаковали молчащее облако. Достаточно было бы и переносной рации, чтоб договориться с ним. Но нам оно не отвечало!.

И я стал рассказывать, как мы гонялись за облаком, пропуская все события через увеличительное стекло юмора, выдумывая нелепые положения, подтрунивая над со бой и над товарищами. Подобие улыбки мелькало на дядином лице, но вряд ли он был настолько наивен, чтобы выложить сразу все свои козыри. Попутно я сочинил почти правдоподобную историю, как надоела мне эта бесполезная гонка и как я тайком удрал из экспедиции, вспомнив его, дядино, предложение. Я видел, что Гарга доволен моим рассказом, но, чтобы он особенно не возносился и не представлял себя сверхчеловеком, мимоходом упомянул, что вокруг Байкала строятся мощные установки и неизвестно еще, к чему все это приведет.

— Знаю! — резко сказал Гарга. — Надеюсь, они никому не понадобятся.

— Да, — вспомнил я, — ваше исчезновение с космодрома всех удивило. Ученые говорят, что вы первый человек, использовавший энергию П-поля для передачи изображений и звука.

Дядя рассмеялся.

— Теперь начнут писать, — сказал он, — что еще раньше кто-то наблюдал многократное отражение далеких галактик. Следовательно, я не первый.

— Значит, таким образом облако изучало нас из космоса?

— Вероятно.

— Скажите, Сингаевский у вас?

— Это кто?

— Гриша Сингаевский. Пилот, который попал в облако.

— А-а… Нет, он по-прежнему там. Насколько я знаю, оно его исследует Но не волнуйся, он будет возвращен.

Возвращен. Он говорил о человеке, как о предмете… Невидимая черта в одно мгновение разъединила нас. По эту сторону был я, мой Рыж, ровная челка Карички, маленькая Соня в золотых кружочках, хмурый Аксель, кап со своей смешной трубкой, бурундуки, которых я никогда не видел; по ту сторону — облако и Гарга. Но я должен был сделать шаг и переступить черту.

— Я надеюсь, он вернется живой и здоровый, — сказал я.

— Не волнуйся… Как отец с матерью? Что у них нового? — спросил дядя.

— Все хорошо.

— Сколько уже они там?

— Шесть лет.

— И ты не хочешь полететь к ним?

— Не, — сказал я небрежно. — Пока погуляю, поброжу по свету. Как поется в песенке, чудес на свете много. Кстати, дядя, когда у вас сеанс связи с облаком?

— В пять.

— Я могу быть с вами?

Гарга подошел ко мне вплотную, прямо посмотрел в глаза. Я выдержал пристальный взгляд.

— Можешь.

— Спасибо, мне будет интересно. Я иду работать? Он легко отодвинул часть деревянной стены. Под ней

была железная дверь. Мягко повернулся в замке ключ. Высокий, в рост человека, шкаф доверху забит бумагой. Взяв пачку исписанных листов, Гарга взвесил ее в руке, спросил:

— Не много?

— Постараюсь, — сказал я. Кажется, ему нравился тон послушания.

— До пяти. Обед привезут прямо в зал.

17

Так я и не понял, какие делал расчеты для Гарги. Пачка листов, заполненных твердым почерком, была обычным математическим заданием. Я особенно не вдумывался в содержание: механически перестукивал на клавишах формулы, вертясь между тремя пультами, и все поглядывал на часы, все думал, какие вопросы задать облаку. «Как зовут ваших жителей? Какой состав вашей атмосферы? Мы состоим из углеродных соединений, а вы?» — все это были важные для науки, но сейчас глупейшие вопросы. Я мог, конечно, поинтересоваться, сколько глаз на спине у тамошних жителей, но из ответа не понял бы, почему облако явилось к нам и нападает на людей. Нет, надо было начинать с главного, с чужой истории, чтоб постепенно дойти до цели этого космического пирата. А потом…, Я не знал, что будет потом, как доберусь до сердцевины облака, до его логических сетей, но предчувствовал очень трудный момент. Если только оно соизволит отвечать мне. Если Гарга не передумает. Если я сам выдержу… Десятки разных «если».