Эромагия - Андрей Левицкий

Ведущие внутрь Столпа ворота были распахнуты. Перед ними стояла стража — два гнома в начищенных шлемах с рожками, в куртках из толстенной кожи, проклепанной стальными бляхами. В руках вояки держали устрашающего вида секиры. Шон, опасаясь, что старуха начнет буянить раньше времени, ускорил шаг и достиг входа первым. Стражи шагнули навстречу, приподняв топоры. Рыцарь выбросил вперед длинные руки, ухватил карликов за воротники, приподнял и стукнул друг о друга. Шлемы протяжно зазвенели, будто колокола. К ногам Тремлоу свалился отломанный рог. Беринда, не задерживаясь, юркнула в дверь, и Шон поспешил следом, успев нацепить бесчувственных стражей на крючки для факелов. Дальноход, хмурясь, двинулся за ним.

Здесь было пусто и тихо, каждый шаг по мощенному плитами полу вызывал многократное эхо, отражающееся от высоких сводов. Пришельцы оказались перед шеренгой цилиндрических вышек — вроде полых колонн с отверстиями. В каждой виднелись толстые канаты: некоторые были неподвижны, другие поскрипывали и дрожали. В нескольких колоннах на уровне пола замерли небольшие кабинки. Шон догадался, что это подъемные клети, при помощи которых гномы передвигаются вверх и вниз по бесконечному Столпу. Еще бы — будь внутри только лестницы, ноги отвалились бы, пока доберешься куда-нибудь.

— Наверху — выход, Главный Портал, — заявила Беринда, — а где их Совет? Эй, ты, как тебя. Добродушный, где у вас Совет собирается? Если не знаешь, я буду здесь все по камешку разносить, пока до этого самого Совета не доберусь. Или пока они сами ко мне не явятся.

— На четвертом уровне, — пояснил Дальноход. — Не надо здесь ничего разносить, бабка!

— Как придется. — Беринда хищно улыбнулась. — Значит, вези нас немедля на этот четвертый уровень!

Коротышка поплелся к одной из кабинок, и ведьма с рыцарем последовали за ним. Шон, из любопытства заглянув в соседнюю шахту, с удивлением обнаружил, что колодец ведет далеко вниз. И дна не видать.

— Глубоко, — заметил рыцарь.

— Вниз отсюда ровно столько же уровней, что и до Главного Портала вверх, — пояснил гном. — Таки заходите уже!

Внутри кабинки оказалось большое колесо с рукояткой, насаженное на уходящую в стену ось. Из отверстия, куда она была воткнута, сочилась черная смазка. Дальноход поплевал на ладони, взялся за рукоятку и яростно завертел колесо. Пол кабинки дрогнул, и она медленно поехала вверх.

— А вот вниз еще колодец этот идет, — подал голос рыцарь. — Там что? Преисподняя?

— Не, — отозвался гном, — ничего там особенного нет, уровни как уровни. Чем ниже, тем бедней порода, тока и всего. На нижних — и вовсе ничего, земля да камни. И Червь Пениалис. Вот там где-то Пампукка Хвастун и раскопал это ваше Сердце Мира.

— И Червь следом поднялся? — уточнила Беринда. — Ага… Кое-что понятно.

Воцарилась тишина, только шипел, проворачиваясь, ворот, да скрипели канаты где-то за стенкой кабины. Наконец Дальноход перестал вращать колесо, дернул за рычаг и объявил:

— Все, приехали. Четвертый уровень.

Шон выглянул — здесь стражи не было, да и само помещение оказалось куда меньше необъятного зала на первом этаже. Длинная узкая площадка перед выходом из подъемных кабинок, ограниченная каменной стеной… На ней висели изрядно потертые ковры, изображающие сцены гномьего быта.

— Вправо, — объявил Дальноход, направляясь вдоль стены с коврами.

По дороге Шон разглядывал рисунки. Вытканные на сером фоне бородатые фигурки рыли подземные галереи, возводили каменные стены, ковали топоры и кирки, размахивая огромнейшими молотами. Иногда среди низкорослых силуэтов попадались хилые бледные создания на тонких ножках. Эти кланялись гномам и протягивали в вытянутых руках какие-то подношения. На одном из ковров трое коротышек весело пинали бледных, а те, похоже, пытались уползти на четвереньках. Еще какое-то подземное племя карликов?

— Это кто? — поинтересовался Шон, ткнув пальцем в изображение.

— Это… — Дальноход слегка замялся. — Ну, они… как бы сказать… Ёптыть! Короче, это память об одной давней победе…

— Это люди, Шонтрайль, — не поворачивая головы, буркнула Беринда. — Вроде нас.

— Ну, в общем, да, — признался Добродушный. — Наземники, ага.

Шон почесал в затылке — бледные наземники на ковре были ростом ниже гномов.

— Идем, Шонтрайль, — позвала ведьма, — не на что здесь смотреть. Этнокультурные ценности гномов похожи на них самих. Все их легенды — короткие, а анекдоты — бородатые.

Дальше коридор делал поворот, и оттуда доносились приглушенные голоса. Низкие басы бубнили что-то неуверенно, а тоненький фальцет напористо вещал:

— Ну, задумайтесь же наконец как следует, почтенные! Всего-то навсего три пуда золота, и вы избавлены от набегов Пениалиса!

— А ты уверен, что у тебя получится? — сомневался хриплый баритон.

— Если не получится, я верну все до последней монетки, клянусь! Ну! Всего лишь жалкие три пуда золота, три пудика всего-то, — напирал фальцет, — и избавление от Червя! А?

— Три пуда золота… — задумчиво повторила Беринда. — С меня этот проходимец взял куда меньше. Что ж, я соглашусь на три пуда. Вперед, Шонтрайль!

13

За окном темнело, а отношения за столом становились все непринужденнее. И наконец взаимная симпатия достигла наивысшей точки — разговорившиеся молодые гномы принялись, перебивая друг друга, рассказывать о наиболее волнительных эпизодах заморских приключений:

— Да ты чё, Горбонос?! Забыл, как мы в ту дальнюю падь заваливаем, а там — волколаков целый выводок, и все пьяные?

— Ага, помню, гадом быть, помню! Все вот такие здоровенные, зубастые, блин!.. Горного хмыря завалили, да и жрут, закусывают!..

Анита помалкивала, Аназия вздыхала, оборотень-моряк изредка вставлял слово-другое, давая понять, что ему-то уж все, что случается на Шампурме, давно знакомо. Изредка он заказывал еще по кружке, а гномы снова заводили:

…Прощайте, и мать, и жена,И вы, малолетние дети.Знать, горькую чашу до днаПришлося мне выпить на свете…

Хозяин, у которого нынче выдался прибыльный вечер, не торопил гостей, но в конце концов кому-то пришло в замутненную хмелем голову, что уже и пора — вот именно сейчас непременно пора двигать к себе, вниз. Идея вызвала всеобщее одобрение, и гномы принялись со скрежетом двигать стулья, поднимаясь. Хозяин глядел им вслед с заметным сожалением: груда монет на столе перед оборотнем была еще очень даже приличной. Выйдя из гостеприимного заведения, гномы вдруг смутились и с невнятными пояснениями ускакали за угол, направо. Вскоре оттуда донесся гулкий плеск. Превращенец покосился на дам и тоже шмыгнул в сторону — но только влево.

— А у тебя как с соответствующими органами? — спросила Аназия, когда он возвратился. — Небось иначе все устроено?

— Органы у меня в порядке, — буркнул оборотень, — просто я непьющий. Когда нужно изобразить употребление алкоголя, я образую внутри такой… мешок… Вот туда и вливаю. Оттуда и выливаю в полном, значит, соответствии.

— Минуя пищеварительный тракт? — уточнила метла.

— Минуя, — согласился метаморф. — А сейчас погоди, мне нужно сосредоточиться. Перенести вес в правую руку. Сейчас-сейчас…

— А зачем? — полюбопытствовала Анита.

— Тихо, они возвращаются!

В самом деле, грозный плеск и журчание, наводящие на мысли одновременно о морском прибое и мощном водопаде, стихли, и вскоре показались карлики, сияющие довольными улыбками.

Чернобородому гному пришло в голову, что моряк не отлучался с ними, и он спросил:

— А ты?.. Вы…

— Обращайся ко мне на «ты», малец! — просипел оборотень и хлопнул собеседника по плечу так, что тот согнулся. В правой руке весу оказалось прилично.

— Да, так ты…

— А мне ни к чему! Жидкость — моя стихия, ясно? Я всегда окружен ею, и внутри, и снаружи, понял?

На этом разговор иссяк, и компания двинулась прочь от трактира. Оборотень шел с очень сосредоточенным видом — должно быть, возвращал массу из правой руки на место.

По дороге гномы вспомнили, что они — отчаянные землекопы, только что вернувшиеся из-за моря, и им полагается вести себя буйно. Коротышки принялись энергично топать по булыжникам и горланить непристойную песню. Всех слов Анита не разобрала, но там было что-то насчет красотки и ее юбок, вначале что-то вроде: «Не лесорубы мы, не плотники…», а припев заканчивался словами: «Мне снизу видно все, ты так и знай!» Впрочем, улицы были пусты, и гномьи песни никого не волновали — не скрипнула ни одна ставня, нигде не зажглось ни огонька.

Перед площадью с Главным Порталом веселая компания свернула. Анита хотела окликнуть чернобородого, но метаморф придержал ее за рукав и подмигнул. Круглые желтые глаза слегка светились в темноте. Ведьма пожала плечами — в самом деле, их ведут гномы, зачем лезть с расспросами? В тесном темном переулке гномы остановились, и чернобородый вожак объявил: