Проклятая кровь. Пробуждение - Юрий Пашковский

Эстет нашелся…

Из идеального среза на запястье, к которому только что крепилась кисть, брызнула кровь. Апостол не успел удивиться и почувствовать боль. Четыре цветка пробили ему череп и раскромсали мозг, еще два, через живот попав внутрь, резали тело изнутри, подбираясь к сердцу. Желтый ковер обратился в желтую смерть, цветы пронзали упырей, целясь в голову и сердце. Дикие истошно визжали, не понимая, что это не поможет. Летающие упыри взмывали ввысь, но цветы, как надоедливые мухи, не отставали, настигая не-живых и в небе.

Носферату, под которым тоже выросли желтые бутоны, умер одним из первых. Уверенный в своей неуязвимости, он не обратил внимания на цветы, которые он топтал, убивая карлу, пока, выбив искры из его лат, они не пронзили его тело и не разорвали сердце. Уже покрываясь огнем, носферату непонятно для чего начал трансформу, но не успел довести ее до конца.

Карлу радостно закричали, когда увидели, как гибнут их враги. Наверное, они решили, что Заклинатели наконец-то пришли на помощь. Крики радости быстро сменились воплями ужаса. Покрытые кровью Живущих в Ночи, липкие и вонючие, цветы устремились на карлу желто-красным ливнем. Защитники баррикады погибли первыми. Цветы просто били по Лесным эльфам, не целясь ни в голову, ни в сердце, они как будто старались нанести как можно больше рваных ран. Карлу хотели бежать, но бежать было некуда.

Цветы смели лучников с вяза, оросив кровью ветки и ствол. Благоухающая смерть была повсюду. Тавил смеялся бы, если бы мог.

Некоторым Лесным эльфам все же удалось вырваться из цветочного безумия, но Тавил отвлекся, перестав поддерживать Силу в Заклинании. Впрочем, подходившие к поселку четыре десятка Диких, восемь Апостолов и два носферату вполне могли позаботиться о выживших. Мысли Тавила были заняты другим, а именно одиноким смертным, что приземлился ему на плечо и сложил кожистые крылья.

…Он очнулся связанный по рукам и ногам. Лежа на холодном полу, Тавил попытался оглядеться, но царившая кругом тьма не позволила этого сделать. Неужели в башне Золотой Лозы прятался Темный Монстр, напавший на храброго эльфа исподтишка? Будь проклято это порождение Тьмы и Мрака! Нет, он так просто не сдастся! Он будет сопротивляться и победит! Свет всегда побеждает Тьму!

— Он очнулся, — произнес кто-то в темноте. Знакомый голос.

— Ну что ж, зажги свечи, посмотрим на нашего дурачка, — сказал другой.

Сомнений быть не могло! Второй голос принадлежал…

— Ну что, герой, как себя чувствуешь? — спросил Вирис, присев рядом.

Пламя зажженной свечи затрепетало пойманной бабочкой, заметалось, как будто стремилось сорваться с фитиля. В неярком свете лицо Вириса казалось призрачным, словно принадлежащее нежити.

— Вирис! — радостно воскликнул Тавил. — Вы все-таки решились! Я знал, что вы смелые, как и я! Помогите мне быстрее и вместе…

Он ударил его по лицу. Сильно и больно.

— Как же ты мне надоел, — сказал появившийся справа Ригирен. — Как мне надоела твоя щенячья глупость и воистину бесконечный идиотизм.

— Что вы…

Снова удар. В глазах потемнело, но не потому, что погасла свеча.

До сегодняшнего дня его никто и никогда не бил.

— Все очень просто. — Голос Дириона раздается совсем рядом. — Нам многого не надо. Всего лишь Силовые Точки, пароли от Заклинаний, охраняющих твою родовую сокровищницу, и ключи от замков в сокровищницу. Скажешь быстро — больно не будет.

— Ребята, вы чего…

Боль. И опять боль. Теперь его били долго. Потом Вирис приподнял его окровавленную голову и посмотрел в ничего не понимающие глаза.

— Только такой дурак, как ты, мог думать, что Эльфляндия полна Света, а Король и Королева всех любят и защищают. Только такой дурак, как ты, мог решить, что наследник одной из самых богатых Семей Эльфляндии может спокойно разгуливать по окрестностям. И только такой дурак, как ты, мог вбить себе в голову, что три рейнджера Далекоземья, ушедших со службы, подружатся с таким сопляком, как ты.

— Не будь у тебя столько рунных камней, золота и драгоценностей, — мы бы с тобой никогда и не заговорили. — Ригирен показал ему перстень. Его фамильный перстень, с заговоренным хризолитом. Его подарила мать, и он взял его с собой в путешествие, втайне надеясь, что она наблюдает за своим сыном из Света и гордится им.

— Еще раз — пароли, ключи, Точки. — Голос Дириона был добродушен. — Назови их, и боли не будет. Этой ужасной боли не будет.

Боли… Не будет…

— Позволь мне, Вирис. Ты слишком мягко его обхаживаешь. Если я займусь им…

— Тогда он уйдет в Свет быстрее, чем ты решишь, что закончил. Это не пленный огр, твоих методов он не выдержит. Так что…

Удар. Боль. Тавил хрипит. Хрипит, пытаясь попросить их прекратить, но он не в силах выдавить из себя ни слова.

— Скажи, что нам нужно, — и новой боли больше не будет.

Да. Надо сказать. Боль. Не хочу. Не хочу боли.

…Он рассказал им все. Рассказал, захлебываясь страхом, трепеща каждый раз, когда шевелился Вирис. Дирион внимательно его слушал и записывал. И они ушли. Они не обманули, новой боли не было, только старая крысиной стаей грызла тело. Они не развязали его, но и не убили. В случае чего они могли вернуться и снова выбить из него правду, если он соврал. А если к тому времени его сожрет обитавшая в округе нечисть, то это ничего. Они просто призовут призрак Тавила и заставят его рассказать все. Искать Тавила никто не будет: почти все в Рирусенаре, северном городе Эльфляндии, знали, что наследник богатой Семьи уехал в Волшебный Лес на развлечения, которые могли растянуться на долгие месяцы.

Об этом, не таясь, ему сказал Ригирен.

Да, новой боли не было. Но мучилась душа. Мучилась, трескалась, рассыпалась. Он не мог понять, почему они так поступили. Он не мог понять, как это было возможно. Он не мог понять, почему мир так жесток к нему.

Ведь он ничего плохого в своей жизни не сделал! За что… За что его так? Почему?

…Нечисть появилась на четвертый день после ухода троицы бывших рейнджеров. Он услышал шорох в темноте и почувствовал кисловатый запах. Наверное, нечисть привлекла свежая кровь с растертых им в отчаянных попытках лишиться пут запястий. А может, и запах нечистот привлек ее.