Чувство цвета - Татьяна Михайловна Василевская

Осторожно приподнявшись, чтобы не разбудить сокамерников (ужас до чего он дожил. Сокамерников!!!), Игорь сел на кровати. На том, что называлось здесь кроватями. Сквозь зарешеченное окно в помещение, в котором хотелось в первые же пять секунд удавиться и не жить, проникал тусклый лунный свет. Игорь прикрыл глаза и посидел немного, стараясь совладать с охватившими его чувством ужаса, безысходности, страха, жалости к себе. Его жизнь закончилась. Все! Финиш. Он не выдержит этого кошмара. Удивительно как вообще кто-то выдерживает… Конечно, его задержали на семьдесят два часа. Осталось сорок восемь. Пока. А если будет найдено еще что-то? Телефон же нашли. У него в гараже. И точно таким же невообразимым способом, как и телефон, может найтись что-то еще. Что угодно. Раз уж пошла такая «игра», в которой он выбран на роль козла отпущения. И находясь здесь, в этой ужасной, сводящей с ума обстановке доводы рассудка, надежды, вера в благополучное разрешение исчезают, остается одно чувство обреченности и страх. Страх, что теперь этот ад не закончится. Он будет всегда. Всегда!

Раздумывая, стоит ли пойти в туалет или лучше потерпеть до утра, чтобы не разбудить страшноватых соседей, Игорь продолжал сидеть неподвижно. За что? Почему? Мысли плавали в голове, как будто в вязкой тягучей массе. Взгляд Игоря упал на угол изголовья убогой постели. Рядом с подушкой лежал, сложенный в несколько раз листок бумаги. Там, где его точно не было, когда Игорь ложился.

«Каждый вечер, перед тем как уснуть и каждое утро когда ты только проснешься у тебя в голове будет мысль, что возможно это последний раз когда ты закрываешь глаза, или когда ты их открываешь»

Игоря затрясло. Он затравленно огляделся. Оба соседа спали. Слышалось сопение, скрип панцирной сетки, когда кто-то из них менял положение. Один из них положил записку. Не важно кто. Он знал отправителя и это главное. Человек отправивший ему послание имеет возможность привести в исполнение содержащуюся в нем угрозу. Игорь даже не сомневался. Но сначала нужно помучить его. Чтобы он дошел до того предела, когда будет ждать как избавления приведения угрозы в действие. И самое страшное, что человек отправивший послание не допустит, чтобы он вышел отсюда ни при каких обстоятельствах. Теперь Игорь знал это точно.

Не в силах сдерживать эмоции, рвавшиеся наружу, Игорь закрыл лицо руками и беззвучно заплакал.

Глава 32

– Маргарита Вячеславовна, мы в процессе расследования беседуем даже с теми, кто не имеет непосредственного отношения к событиям. Приходится опрашивать вообще всех кого можно опросить. Это необходимо чтобы вникнуть в ситуацию как можно с больших сторон. Для следствия важно собрать не только факты, но и составить, так сказать, психологический портрет жертвы. А чтобы его составить, нужно лучше знать и тех, кто входил в близкий круг общения жертвы. – Витя опустил глаза к кружке с кофе, поданным ему хозяйкой квартиры. Он понимал, что несет «абсолютнейшую пургу». Но женщина, принимавшая его у себя, как ни странно, благосклонно улыбалась и кивала маленькой седенькой головой с аккуратными платиновыми кудряшками.

– Да, да, да. Я прекрасно Вас понимаю. Это ведь невероятно трудно найти преступника, который естественно попытался, как это говорится, замести следы. И не оставить… забыла слово…

– Улик, – подсказал Витя.

Женщина просияла.

– Да. Именно. – Она игриво хихикнула. – А Вы знаете, я даже очень рада что Вы ко мне пришли. Это прямо как в кино! Так захватывающе! Никогда не участвовала ни в каких расследованиях. А тут надо же…

Витя улыбнулся. Вообще, он чувствовал некоторую неловкость и его улыбка, на этот раз была достаточно натянутой. Это было неправильно. Он выполняет свою работу. Он давал присягу. И верность долгу прежде всего. Но, порой очень сложно отключить эмоции и делать только то что должен. Витя еще не успел в силу возраста утратить излишнюю впечатлительность.

– Маргарита Вячеславовна, я так понял Вы были лично знакомы с Ольгой Самохиной.

– С Олей? Конечно! – крошечное личико в обрамлении кудряшек погрустнело. – Ой, Вы сейчас спросили и я подумала, вот дура! Сижу радуюсь, что участвую в расследовании, а Олю убили. Ужасно! Ужасно! Такая молодая, красивая! Отец души не чаял. Мы ведь когда-то были соседями. Жили в одном доме, только в разных подьездах. Тогда-то он еще не был банкиром…

Женщина взмахнула маленькой ручкой и сокрушенно покачала головой.

– Вот ведь, какое несчастье…

– Маргарита Вячеславовна, я задаю этот вопрос всем с кем беседую. И каждый раз слышу что-то новое и интересное. Какой была Ольга Самохина?

Женщина сложила на коленях маленькие ручки и расправила спину, словно ученица, которая приготовилась отвечать на вопрос преподавателя.

– Она была очень, знаете, такая открытая. Обычно дети очень богатых родителей они какие-то ммм… заносчивые, избалованные. А Ольга была… простой. И очень боевой. -Женщина рассмеялась. Но улыбка быстро угасла и она вздохнула. – Я вот никак не могу до конца поверить. Ужасно! Ужасно! Бывают такие люди, про которых просто невозможно думать, что их больше нет… Я ведь видела ее чуть ли ни на кануне ее смерти…

Витя перестал дышать.

– Да что Вы?!

– Да. Да. Представляете, встретились случайно. – маленькое личико вновь озарилось радостной улыбкой. – Я решила сьездить в квартиру сына. Там ремонт. Вот я и хотела проверить, как рабочие справляются. Ему-то некогда. А рабочие, если за ними не присматривать, сами знаете, такого могут наделать. Только выброшенные напрасно деньги будут. Вот я и поехала. Только из метро вышла, а тут Оля тоже из своей машины выходит. Она по своим рабочим делам ездила куда-то. Мы с ней поговорили немножко. Я ей сказала, что еду квартиру проверить, а то рабочие там наделают дел. А Оля мне говорит: «Так ремонт же уже доделали». А я и не знала. Даже обиделась на сына. Что за скрытность?!… Оля еще спросила как мои дела. И даже, знаете, забавно вышло – Оля поинтересовалась как у меня прошла операция и лечение. У меня же подозревали серьезное заболевание, но, к счастью, диагноз не подтвердился. А Оля не знала, решила, что я оперировалась в Германии. Ну это когда еще думали, что я больна, врачи сказали, что такое заболевание только в Германии лечат. Вот Оля поэтому и спросила. – Маргарита Вячеславовна хихикнула. – Ой, как, говорит, в Германии, хорошие, наверное больницы. И смех и грех, знаете… ну потом Оля предложила меня подвезти. Там недалеко, правда, но я коврики везла для ванной и в прихожую.