Уроки любви (СИ) - Тория Виктория

— Я никого не убивала, — пожала плечами и попыталась сделать вид, что не понимаю, о чем вообще речь.

— Да, не Вы, тьма. Но след привел меня сюда. Где Вы и молодой человек были готовы предаться страсти. Не сожалею, что прервала Вас. Все-таки Вы невеста моего брата. Стоит об этом и Вам не забывать.

— Что-то я не припоминаю, сиятельная, чтобы Ваш брат делал мне предложение.

— Это такие мелочи, право. Мы же современные люди. Но подождите. Мне надоело усиливать голоса магией. Мальчик, опусти клетку.

Сама магичка, а она маг, причем, по иронии судьбы, не иначе воздушница, светлая. Спрыгнула с балкона и прошлась по воздуху вниз, опираясь на невидимые никому, кроме нее самой, ступени. Сильна. Сжатие воздуха до плотности, на которую можно стать, — очень сильна. Слишком и пугающе сильна. В противостоянии с ней я бы проиграла, даже захлебываясь по горло в силе тьмы.

Клеть заскрипела, цепи взвыли, казалось, кричит вся тюрьма. То ли от боли, то ли от тоски по свободе. И мы начали спускаться вниз. До тех пор, пока на последнем шаге клетку не тряхнуло и она кулем упала на пол. Мы с Марсеном повалились вслед. Хотя оба старались удержаться на ногах. Удержаться и сохранить себе конечности в целости и сохранности. Ни мне, ни сокамернику в этом не повезло. Я подвернула лодыжку при падении, а Марсен и того сильнее покалечился. Когда он попытался кинуться мне на помощь после падения, клетка зашаталась и завалилась на бок, придавив ему руку. Кость хрустнула как свежий снег под ногами в морозный вечер. Жуткий звук.

Парень лишь охнул и ругнулся так, что сучья королева рассмеялась. Еще одно доказательство того, что дама больна и сверх меры жестока.

— Марсен, — была моя очередь стонать и кидаться на помощь. Нога заболела, подвернулась, и я припала на одно колено, увы, больной ноги. Зашипев от боли, задергавшись, еле совладала с собой. Со второй попытки поднялась и зажмурилась от парализующей боли.

— Как все удачно складывается, — сказала ведьма в никуда, а после повернулась ко входу, откуда прибыли мы. Там стоял тот самый мальчишка, что привел меня. — Мальчик, позови Люко и Ксави и напомни моему брату, что его заждались.

— Не стоит, сестра, я тут, прости за опоздание. Что-то случилось? — На меня вновь накинулся запах сладости и вишен. Он вызывал во мне все больше отвращения. И запах, и его обладатель. В памяти то и дело вспыхивали картины недавнего прошлого. Я оступилась в который раз и села на дно клетки. Добираться ползком к Марсену, который пытался вытянуть руку, зажатую весом клетки и нашим, было унизительно. Но и оставаться безучастной к боли парня я не могла. К бездне унижение, ему плохо из-за меня. И дело не только в руке. Он здесь из-за того, что кто-то решил, что дочь герцога, потомка первого короля, лучший из вариантов для государственного переворота. Из-за меня мы здесь. Мне и помогать. Мне и вытаскивать нас из этого прорыва человеческой грязи. Я не была рьяным патриотом и последователем нашего монарха. Но предателей, как и любых насекомых, я не любила с детства. Это было что-то на уровне подсознания или дурной наследственности. Когда не умеешь лебезить и улыбаться тем, кого считаешь по тем или иным причинам отвратительным. Хорошо, когда ты дочь герцога и можешь себе это позволить в большинстве случаев. Еще лучше, когда ты ученый и старая дева со скверным характером, в таких случаях можно вообще все. Это как определенный класс, женщина в брюках и без комплексов. Такие, как я, всегда идут отдельно. Подальше от группы дам, подходящих для брака, желанных и любимых. Подозреваю, где-то рядом от нас находятся психически больные, опасные уголовники и люди, болеющие заразными болезнями.

— Это ужасно, брат. Нет, не могу на это смотреть! — Изобразив даму в отчаянии, недокоролева вновь сменила тон. — Габ, займись. Или это сделаю я.

И ушла, шурша парчовыми юбками. Никак не уместными здесь, в логове предателей. И тем более на нижних уровнях, где, подозреваю, находятся не только камеры с клетками для магов.

Габистер проводил сестру долгим взглядом.

— Мадемуазель, Вам лучше пройти со мной.

— Простите, но нет. Моему спутнику нужна помощь.

— Анрика, прошу прощения, — извинение извинению рознь. Я извинялась, чтобы не навлечь гнев, передо мной — из привычки, — но Вы не понимаете. Вы пойдете со мной, хотите того или нет. Это решение сестры, не мое.

Что-то я не заметила, чтобы сестра указывала увести меня отсюда. Но, в этот раз, я собиралась сопротивляться, даже, если это чревато. В клетке Марсен не мог исцелиться. Я ему мало чем могла помочь также. Блокиратор силы работал без перерывов на обед.

— Габистер, я прошу Вас, я пойду, куда скажете. Но помогите моему спутнику. Это… Боги, это бесчеловечно.

Я кусала губы и пыталась подобрать нужные слова. Не стоило показывать свое отношение к Марсену, не стоило, и было ошибкой. Может, не сам Трулс, но его сестра, принц, кто-то заметит, узнает и это использует. Я бы использовала. А я ведь считаю себя неплохим человеком. По крайней мере, я не устраиваю заговоров и не держу людей в плену. И не замышляю убить короля. Или принцессу? Что-то мне подсказывает, что правящему семейству угрожает именно уничтожение.

— Хорошо, Анрика, ему помогут. Но Вы, Вы пройдете со мной и больше никогда, ни при каких условиях не станете оспаривать мои решения. И уж тем более просьбы. Мы договорились?

Столь жесткие условия, тон, это меня удивило. Я смотрела на Трулса и поймала себя на мысли, что впервые за все время испугалась. Не тьмы, не прорывов. Не смерти. А человека. Сейчас я не знала и не понимала, чего мне ждать от этого мужчины. Внизу он мне казался слабым и безвольным, идущим на поводу у сестры и других заговорщиков. А теперь, похоже, это жесткий, малоприятный мужчина, который неизвестно что задумал. И еще меньше понятно, какую роль в этом сыграю я.

— Хорошо. — Это все, что я могла сказать. Остальные слова показались лишними. Да и любая мысль таяла еще на подходе вместе с надеждой на спасение. — Держись.

Это уже я говорила Марсену, хоть и не глядела на него. Я чувствовала его боль. И боялась, боялась, что я ее увижу. Увидеть этого мальчишку сломленным я не была готова. У кого-то свои знаки о конце света, а у меня свой. Марсен на коленях, сломленный и уничтоженный.

Мальчик-слуга поспешил открыть клетку, и я вышла из нее, Марсен ринулся следом, с нечеловеческими усилиями вырвав руку из плена тяжести. Из тени возникла троица в темных одеждах. Их лица были закрыты черными тряпками, похожими на бинты. На востоке, за пустыней, на берегах мертвых племен, тех самых, откуда копья, была привычка хоронить так своих мертвых, с черными бинтами по всему телу.

Марсена подхватили двое из троих под руки и удержали на месте. Он захрипел, засипел. Боль, ему больно. А я ничего не могу сделать. Не знаю, откуда у него силы были на тот рывок, но это невозможно. Я считала, что нас не будут пытать. И ошиблась. Это была пытка. Для меня моральная. А для Марсена — и все, и сразу.

— Габистер, — я, ковыляя, приблизилась к нему, — я очень Вас прошу. Хотите, я стану на колени? Но только, переведите его отсюда. И предоставьте ему помощь. Другая темница, что угодно, не столь… сильное. Пожалуйста!

Это была последняя грань унижения. Хуже, только если припасть к ногам. Но сейчас я четко поставила для себя цель — убрать отсюда парня. Даже такой ценой. Ну а стоять на коленях не так уж и страшно. Особенно, если это тебе придает силы и желание отомстить. За все, и с процентами.

— Отведите мальчишку в камеры на верхнем нижнем. — Трулс задумался. — Врач мертв?

— Да, сир, — мальчишка все так же был подле.

— На его место. Егуны, излечите и охраняйте.

А меня, подхватив под локоть, увел. Крепкая хватка и быстрый шаг, где было ясно, что ему все равно, могу я идти, или нет. И к чему были эти метания внизу? Что это было? Слабость? Дешевое представление? Все больше и чаще мне кажется, что я единственная еще не сошла с ума в уже безумном мире. В мире Трулсов, клеток и странных стражей с черными бинтами на лицах.