Женщина в черном и другие мистические истории - Артур Уолтермайр

И вот уже совсем рядом корма яхты. Вскоре ее уже можно было коснуться руками, а привстав на цыпочки, дотянуться до написанного белой краской названия «Счастливчик».

Я смотрел на своего друга. Тренхарн был бледен, прерывисто дышал и машинально теребил пуговицы на своей куртке. Потом старый Вильямс осторожно причалил шлюпку, и мы поднялись по штормтрапу.

— Мои ребята оставили трап спущенным еще в прошлый раз, — пояснил китобой. — Полезайте, осмотритесь…

Колодец бухты, высокие скалы вокруг нее рождали здесь неестественно громкое эхо. Наши шаги по палубе, тихие голоса умножались, скалы перебрасывались звуками, точно стальным шариком, и возвращали их нам многократно усиленными. Какой-то иррациональный страх заставил нас с Тренхарном перейти на шепот.

— Заметь, — сказал он мне, — палуба чиста, как стеклышко. Ни песка, ни мусора, ни пылинки. Словно в доме, где ждут гостей. Это мне не нравится.

Вслед за нами на палубу забрался и Вильямс. Мы прошли к носу яхты. Все вокруг было воплощением порядка. Похоже, что перед тем, как покинуть судно, экипажу пришлось потрудиться в поте лица: все снасти были аккуратно уложены, палуба блистала чистотой.

— А тебе не кажется, Генрих, — шепотом спросил Тренхарн, судорожно сжимая мое плечо, — что команда все еще на судне? Вот мы сейчас здесь стоим, а они полезут на палубу из трюма, кают-компании, из темных щелей… такие…

— Какие такие?

— Не знаю, какие… но… — и он замолчал, вытерев ладонью со лба капли холодного пота.

Я прекрасно понимал его состояние.

— Вы считаете, что они внизу, сударь? — подал голос старый Вильямс. — Не думаю, что вы правы, но, честно говоря, мне бы не хотелось соваться туда в одиночку! Надеюсь, вы не раздумали обшарить эту посудину от капитанского мостика до трюма?

— Пойдем, — без всякого энтузиазма согласился мой друг, и мы спустились в недра «Счастливчика».

В дверь кают-компании спутники, как бы невзначай, пропустили меня первым. Я заметил, что Тренхарна трясет мелкой дрожью. У меня на лбу тоже выступила противная испарина. Столпившись у входа в помещение, мы молча озирали чисто убранную и явно недавно выметенную кают-компанию. Создавалось впечатление, что стюард только за минуту до нас вышел отсюда с веником и мокрой тряпкой, прибрав в аккуратную стопочку лежавшие на столе навигационные карты и тщательно вытерев пыль со старомодных кожаных диванов. И это при том, что злополучный «Счастливчик» проторчал в этой бухте без всякого присмотра больше пяти месяцев!

— Они должны быть на борту! — странным голосом произнес мой друг. — Они должны быть живы… должны быть живы…

Тем временем Вильямс пересек салон и теперь пытался открыть одну из ведущих отсюда дверей.

— Вас это должно заинтересовать, сударь, — сказал он. — Вот каюта вашей леди… черт… заперто. А я ведь точно помню, что оставлял дверь неприкрытой!

Но слабенький замок в эту минуту хрустнул от очередного его рывка и дверь распахнулась. Со смешанными чувствами заглянули мы в эту небольшую, аккуратную комнатку, где все напоминало о недавнем присутствии дамы. Мне показалось, что в воздухе каюты витает тонкий аромат духов.

Тренхарн прошелся по каюте, осторожно касаясь кончиками пальцев стен и мебели. Видимо, здесь ему особенно невыносима была мысль о пропавшей невесте. Взгляд его блуждал по каюте, глаза затуманились.

И вдруг воздух взорвался его нечеловеческим криком. Мы вздрогнули, уставясь на ту точку стены, куда указывал дрожащий палец Тренхарна. Там висел обычный отрывной календарь. Тренхарн сорвал его и с безумным лицом начал тыкать мне в грудь:

— Генрих! Генрих! Взгляни на дату!..

Как только я различил прыгавшие перед моими глазами цифры на белом листке календаря, я тоже был готов закричать. Число было сегодняшнее.

— Боже мой, — только и смогли выговорить мои губы. — Боже мой! Этого не может быть! Просто глупая случайность, невероятное совпадение!

— Не говори так, Генрих! — орал мне в лицо Тренхарн. — Таких совпадений не бывает! Она здесь! Она жива, и я найду ее!

Потом он резко повернулся к Вильямсу:

— Какое число было на календаре, когда вы видели его в прошлый раз? Вы должны были его запомнить!

Вильямс посмотрел на него, как на сумасшедшего.

— Я вижу этот календарь впервые, сударь, — ответил он наконец. — В прошлый раз я только заглянул в эту каюту. Просунул голову, удостоверился, что хозяйка отсутствует, и ушел. Вот дверь — точно помню — я не запирал. А календарь… Всякое на свете бывает!

Но Тренхарн его уже не слушал. Растолкав нас плечом, он выскочил из каюты с безумными глазами.

— Пошли! Отыщем ее! Она где-то здесь! Они все прячутся от нас… отыщем…

Мы с большой, признаться, неохотой двинулись за ним. Облазили яхту снизу доверху и, как я и подозревал, никого не нашли. Все время меня мучило чувство, что мы догоняем кого-то, только что покинувшего те помещения, по которым мы проходили. Идем по чьим-то следам, запаздывая минуты на две-три, не более. Это не могло не действовать на нервы. Поиски заняли около часа. Потом мы вернулись в салон, сели в кожаные кресла возле стола и некоторое время молча сидели, пряча друг от друга глаза.

— Здесь нечего больше искать, — нарушил молчание старый китобой, вертя в пальцах нераскуренную трубку. — Пора возвращаться назад. Не нравится мне здесь! И скоро совсем стемнеет.

Я кивнул головой, а Тренхарн спросил у Вильямса:

— Когда вы впервые обнаружили «Счастливчик», у него на борту были шлюпки?

Получив отрицательный ответ, он впал в задумчивость.

Нам с китобоем стоило больших трудов уговорить его вернуться обратно на шхуну.

Всю ночь наша шхуна дрейфовала по бухте. Не знаю, почему, но Вильямс решил не бросать якорь. Мы с Тренхарном так и не сомкнули глаз, продумывая планы десанта на остров, чтобы, прочесав его как следует, найти наконец следы экипажа и пассажиров «Счастливчика».

— Если там никого нет, — решительно говорил Тренхарн, — мы станем искать и на Соловьином, и на Тристане. Ведь куда-то же они уплыли на своих шлюпках!

Первую часть этого плана мы привели в действие с рассветом — слишком уж было велико нетерпение моего друга. И пока матросы, плавая в шлюпках по периметру бухты, разыскивали место, куда можно причалить, мы втроем еще раз посетили заброшенную яхту.

— Вдруг команда ночью вернулась на «Счастливчик»? — высказывал безумное предположение Тренхарн. А мы со старым китобоем не решались ему перечить, настолько он в эти минуты был похож на безумца.

В неверном утреннем мареве заброшенная яхта казалась призрачно-расплывчатым пятном на темном фоне. Мощные гребки весел приблизили нас к «Счастливчику». Тренхарн еще издали прыгнул на штормтрап и с обезьяньей ловкостью вскарабкался по нему на палубу. Мы с Вильямсом догнали его только в салоне.

Он подошел к двери ее каюты и негромко постучал. Не дожидаясь ответа, распахнул дверь и вошел. Через несколько секунд мы услышали стон, и Тренхарн снова появился на пороге с календарем в руке.

— На нем снова сегодняшнее число, — прошептал он. — Вчера было двадцать седьмое, сегодня — двадцать восьмое. Ночью кто-то оторвал листок. Что это значит, Генрих? Не знаю, что и подумать! Почему она прячется от меня?!

— А ты уверен, что не оторвал вчера листок календаря сам?.. Ну, случайно, машинально. Ведь бывает такое.

— Абсолютно уверен — не обрывал. И прекрасно помню, что вчера вечером я оставил календарь на столе, а сегодня он уже висел на своем месте. Это — знак… — руки Тренхарна дрожали.

— Вы считаете, что ваша невеста ночевала в своей каюте? — перебил его Вильямс, дождался кивка Тренхарна и добавил: — Значит, она стала призраком, сударь!

— Придержите язык, Вильямс! — свирепо огрызнулся жених.

Вильямс пожал плечами, повернулся и пошел к двери.

— Куда вы? — бросил я ему в спину.

— На палубу, сэр! Я получаю от вас деньги вовсе не затем, чтобы якшаться с привидениями.

Он захлопнул за собой дверь, и я услышал, как под его тяжестью заскрипели ступени трапа. Я оглянулся на своего друга, а тот, казалось, был всецело поглощен собственными мыслями. Потом Тренхарн поднял на меня полубезумные глаза и сказал почти спокойно:

— Я уверен, что на острове есть какая-нибудь пещера. Там они все и живут. Не знаю почему, но, видимо, у них есть для этого веская причина. А на «Счастливчик» они наведываются по ночам, чтобы держать яхту в порядке. Может быть, они перенесли какую-то серьезную эпидемию и теперь устроили для себя карантин. Карантин кончится, и они перестанут прятаться.

Эти его догадки были более чем сомнительными, но перечить ему я не решался.

Он был задумчив, когда мы вышли на палубу, спустились в шлюпку и отправились к берегу, где матросы уже отыскали место, удобное для высадки. Вскарабкавшись на скалу по узенькой козьей тропинке, мы разделились на группы и разбрелись по острову в поисках убежища, в котором скрывались от нас моряки со «Счастливчика».