Поймать синюю птицу (СИ) - Быстрова Елена

– Что предложить вашей спутнице, син?

Что?! Надо же, даже бармен обращается с вопросом к нему, а не ко мне. Значит, для всех я воспринимаюсь как жена высокородного сина? Чтоб его! Краем глаза вижу, как он повернул голову в мою сторону, и его пристально-изучающий взгляд так и буравит меня. Ему хватило и пары секунд, прежде чем снова повернуться к бармену.

– Калитианский ликер, пожалуйста.

Ликер? Это очень крепкий напиток. С чего бы Лимариус решил предложить мне выпить именно его?

Всего несколько секунд и передо мной на столешнице оказался прозрачный фужер, наполненный синеватой жидкостью, цвета чуть насыщенней и темнее, чем у кого-то кожа. Смотрю на ликер и чувствую пристальный взгляд. А Лимариус прав, мне действительно сейчас нужен крепкий напиток.

И я залпом осушаю фужер и ставлю его пустым на столешницу. И сразу раздается голос:

– Повторите.

Что?! Неужели Лимариус решил меня споить? Медленно поворачиваюсь, и смотрю в его ярко-желтые глаза. Но и намека в них нет на то, чтобы он хотел мной воспользоваться. Его пристальный взгляд изучал меня, стараясь подметить любую мелочь.

И в это время обновленный фужер с ликером появился передо мной. И не разрывая зрительного контакта с этим рыжеволосым мужчиной, который из-за нелепого недоразумения теперь является мне мужем, беру не глядя фужер и снова выпиваю залпом до дна. Лимариус и сам смотрит на меня в упор, протягивая бармену свою платежную карту. Несколько секунд, и карта возвращается ее владельцу.

– Идем.

Он так уверенно это произнес и, встав со своего места, направился в сторону выхода. От чего захотелось сделать все что угодно, но только чтобы ему наперекор.

– Повторите.

Замер. Я специально произнесла достаточно громко свою просьбу. Повернулся и вздернул свою бровь. А я не глядя положила свою платежную карту перед барменом. И пока Лимариус медленно, с приподнятой бровью возвращался, передо мной появился вновь наполненный фужер.

– Не стоит. Он тебе будет лишним.

Смотрю на Лимариуса, надо же своего мужа, который мне указывает, что делать. Чтоб тебя. Злость начинает разрастаться. И снова я осушаю фужер. Забираю свою карту и направляюсь на выход первой.

Надо же:

«Идем!»

А еще:

«Он тебе будет лишним!»

Скорее ты мне будешь лишним. А я сама себе хозяйка! Из-за тебя меня лишили моего статуса военного пилота, да и простым пилотом нигде не могу устроиться. Так вот теперь я не позволю кому бы то ни было мне приказывать, будь ты хоть мой муж!

Лимариус нагнал меня на выходе. И поравнявшись, указал направление.

– Нам туда.

Я посмотрела на парадный вход дорогого отеля. По информации, что передал мне Грэй, я знала, что уже порядка нескольких дней здесь проживал син Лимариус.

Но, тем не менее, поинтересовалась:

– И что там?

– Предлагаю спокойно поговорить в моих апартаментах.

И когда мы вошли в гостиную его апартаментов, Лимариус развернулся ко мне. Какое-то время мы стояли молча и так близко, что пришлось задрать голову. В неярком свете пары светильников его нереальные светлые глаза, казалось, сияли каким-то особенным огнем, который завораживал, манил. Хотелось погрузиться в эту жёлтую бездну, нырнуть в самую ее глубину, раствориться, чтобы вынырнув, ощутить себя заново рожденной.

– Ну, здравствуй, жена.

Вот только после произнесенной Лимариусом фразы, которая отдавала легким оттенком сарказма, романтика момента вмиг улетучилась. Гнев начал окутывать сознание, вырываясь наружу, вместе с переживаниями и метаниями прошлых дней.

– Ты! – высказала я и ткнула указательным пальцем ему в грудь. – Ты растоптал все, что было мне дорого! Ты уничтожил мою жизнь! – пальцы сжались в кулак, и теперь на мужскую тренированную грудь с твёрдыми как камень мышцами обрушился уже он. – Ты разрушил мою военную карьеру! Я столько сил приложила, чтобы стать пилотом истребителя перехватчика. И благодаря тебе меня выкинули с крейсера!

Теперь уже на его грудь обрушились сразу два моих кулака. Я колотила стоящего без движения мужчину, при этом чувствовала внутреннюю опустошенность. С каждым новым ударом, в который практически не вкладывала силу, я замедлялась.

– Ты... Ненавижу! Как же я тебя... ненавижу... – мой голос дрогнул, и всю мою плотину стойкости прорвало градом слез.

Да что на меня нашло? Так разреветься перед этим мужчиной. Третий фужер калитианского ликера был для меня явно лишним.

В ту же минуту стало столь неожиданным, когда сильные руки уверенно притянули к горячему телу. Меня начал бить озноб на фоне жара исходящего от калитианина. Но то тепло не обжигало, а казалось, наоборот, начало успокаивать, вместе с нежными поглаживаниями широких ладоней по моей спине. Мои всхлипы постепенно тоже успокаивались. И когда я смогла дышать относительно ровно, то попыталась отстраниться, уперевшись руками в его грудь. Лимариус не стал удерживать. И отстранившись, я снова заглянула в его глаза. Из них лучились теплота и сочувствие.

А мне в отдалении от его тела вновь становилось холодно. Хотелось снова ощутить сильные руки, которые дарили тепло и успокоение.

Мой взгляд спустился на четко очерченные губы. И вспомнилось, как страстно они умеют целовать.

– Поцелуй меня, – мой шепот казался таким громким в тишине гостиной. Неужели, я произнесла это?

Лимариус вмиг сощурил глаза, и меня просканировал, казалось, все подмечающий пронзительный взгляд.

– Завтра ты об этом пожалеешь.

– Это будет завтра.

Ответила ему, совершенно не придавая смысла словам. Я лишь четко осознавала, что если сейчас он меня не поцелует, то я снова расплачусь. Чувствовать себя никому не нужной, было на гране собственной никчемности.

Вот только мужчина не спешил что-либо сделать. От этого неуверенность начала накатывать, накрывая с головой лавиной разочарования. Один удар сердца, второй и я разворачиваюсь, собираясь как можно скорее покинуть его апартаменты.

Но всего мгновение, и за крепким хватом моего плеча следует разворот, и я снова смотрю в нереальные и глубокие жёлтые глаза. Щеки касается теплая ладонь, которая медленно спускается ниже, даря невесомое ощущение нежности. С замиранием сердца слежу, как у самых губ она останавливается, и подушечка пальца плавно очерчивает их контур. Тихим стоном срывая с вмиг приоткрывшихся губ желание нечто большего. И в то же мгновение мужские губы накрыли мои. Такие горячие, мягкие и жёсткие одновременно. Он целовал, точно присваивал и подчинял, клеймил своим превосходством. А мне, как ни странно, иного сейчас и не нужно. Закрыв глаза, я отдалась на волю ощущений и чувств. Целовала сама, крепко прижимаясь к мужчине, сжимая пальцами материю его одежды на спине. А как бы хотелось провести ладонью не по ткани, а по гладкой бледно-голубой коже, коснуться ее губами, лизнуть кончиком языка, пробуя на вкус. Ощутить тепло разгоряченного мужского тела не сквозь материю одежды, а напрямую, слиться с ним в одно целое, с головой окунаясь в терпкий запах горькой луговой полыни, сладковатой смолянистой лесной хвои и солоноватого морского бриза – запаха, который уже начинал окутывать сознание, завораживая и пленяя.

Только пленительные фантазии как нахлынули, так стремительно и развеялись в тот самый миг, когда Лимариус отстранился и вновь заглянул мне в глаза своим пристальным изучающим взглядом.

– Поговорим? – спокойный тихий голос, обрушился раскатом грома.

Ожидание сознания вмиг разбилось об острые скалы, срывая с губ чуть слышный всхлип, в то время как от безысходности руки опускались вдоль тела. Я отрицательно замотала головой. Сейчас я совсем не расположена к каким бы то ни было разговорам.

– И что мне с тобой делать?

Я прекрасно понимала, что это был риторический вопрос, но мне так хотелось получить то, что внезапной фантазией заполнило разум.

– Прошу, подари мне частичку своего тепла.

Он не спешил отвечать, всматриваясь в мое лицо. И чем дольше Лимариус молчал, тем больше казалось, что вот сейчас он мне и откажет.