Пятьдесят оттенков любви. Свадьба и развод по-русски - Ляля Брик

— Все, вверх, — скомандовал Артур. — Здесь самый отвесный участок, так что, держись крепче.

Очень полезный совет, превеликое за него спасибо, раздраженно мысленно ворчала Катя. Она и сама прекрасно видит, что тут уже не тропинка, а настоящий перпендикуляр. Лучше бы посоветовал, как быстрее преодолеть эти метры.

Каждый новый шаг давался с огромным трудом и был сопряжен с большим риском. Одно неверное движение — и она начнет своей первый и последний в жизни полет. Сердце так замирало от страха, что иногда ей казалось, что оно останавливалось совсем. Иногда она посматривала на Артура. И как он не боится, изумлялась она. До нее доносилось его пение; она еще ни разу не слышала, как он поет, и хотя ей было не до оценки качества этого бесплатного концерта, но не могла не отметить, что голос у него красивый.

Сколько прошло еще времени, она не знала, но когда в очередной раз собравшись с силами, подняла глаза вверх, то увидела, что вершина заметно приблизилась. К ее большой радости здесь у самого финиша подъем оказался более пологим, и она сравнительно легко преодолела последние метры.

Вершина горы представляла из себя площадку в форме почти правильного квадрата, на котором не росло ни одной травинки. Обессиленная Катя плюхнулась на голый камень с не меньшим наслаждением, чем ложась в мягкую постель, и закрыла глаза. Самое удивительное заключалось в том, что она поднялась сюда, поднялась живой и невредимой, если не считать содранную кожу на ногах и ладонях.

Она лежала на голых камнях и чувствовала, как, хотя и не слишком быстро, но все же возвращаются оставленные ею на всем протяжении подъема силы. Небо было бесстыдно обнажено, ни одной даже легкой накидки из облаков не было наброшено на его тело, и ультрафиолет, не встречая препятствий, безжалостно поглощал женщину. Пот заливал ее, она отворила глаза и замерла от удивления: Артур, словно статуя Христа, замер на краю скалы, широко раскинув руки, только в отличие от последнего был полностью обнажен.

— Зачем ты разделся? — спросила она.

— Очень жарко, я весь вспотел. Ты, кстати, тоже. Так что, советую, раздевайся.

Катя промолчала.

— Опять смущаешься? Но здесь же никого нет. И даже если и был бы кто, неужели тебя бы остановил такой пустяк? Разве тебя никогда не прельщала возможность постоять голой на вершине горы? По-моему, в этом что-то есть. Как ты считаешь?

В самом деле, почему бы и не раздеться? Чего только она не совершала за эти дни. Так что, стоит ли обращать внимание на такую мелочь, как возможность встретить здесь еще каких-нибудь сумасшедших.

Под одобрительный взгляд Артура, Катя сбросила сарафан, стащила с себя трусики и лифчик, аккуратно все сложила под небольшим валуном как будто специально здесь находившимся для того, чтобы выполнять роль ящичка для ее одежды, и встала рядом с Артуром.

— Смотри, какой замечательный вид. Ты когда-нибудь видела что-нибудь подобное?

Ничего подобного Катя на самом деле еще не видела. Внизу, в амфитеатре, простирался огромный и красочный мир. Спокойное зеркало моря напоминало мольберт художника с множеством самых разных, еще неиспользованных красок: голубой, серой, зеленой, ультрамариновой, синей, черной. Катя видела людей на пляже — они были, словно муравьи, — совсем крошечные и их силуэты едва угадывались. Она отыскала глазами корпус дома отдыха, в котором жила — его белые стены едва просматривались, а само здание выглядело маленьким и хрупким и напоминало яичную скорлупу.

— Красиво? — спросил Артур.

— Красиво, — согласилась Катя.

— Разве не стоило забраться сюда, чтобы увидеть все это великолепие?

У Кати было несколько иное мнение на этот счет, но она решила его не высказывать: все равно она уже здесь, а раз так, то лучше всего воспользоваться моментом и на всю оставшуюся жизнь налюбоваться этим великолепным видом. Вряд ли когда-нибудь она еще отважится на такое безумство.

Артур обнял ее и провел губами по потной щеке, словно пробуя на вкус заливший ее соленой пот.

— Я хочу тебя, — сказал он.

Катя бросила взгляд на его пенис: он уже не напоминал, как утром, старую сморщенную морковку, и хотя еще был совсем маленький и слабый, но в нем уже ощущалась готовность к быстрому скачку и набуханию соками непобедимой силы. А почему бы и нет, сказала себе Катя, а почему бы и не получить все по полной программе здесь и сейчас?

Желание внутри нее, подобно разбуженной змее, уже приподняло голову, и сейчас надо было затратить совсем немного усилий, чтобы пришло в движение все его гибкое туловище.

Его губы плотно запечатали ее рот, язык Артура влез внутрь него и встретился с другим уже поджидающим его язычком. Катя гладила член Артура, который почти мгновенно вырос и теперь упирался ей в живот. Она не стал ждать, пока Артур выступит перед ней с ходатайством поцеловать его, а сама стала покрывать его гроздями легких и нежных, как прикосновение бабочки, поцелуев.

Затем они поменялись ролями; Артур встал перед ней на колени и стал двигать губами вдоль ее царских врат в царство наслаждения и блаженства. Она зажмурила глаза, сосредотачиваясь на источаемом этим участком тела током удовольствия. Не в силах больше сдерживаться, она наклонилась и взяла его напряженный член в рот и стала мягко жевать его губами. Артур ответил ей нарастающими по громкости стонами.

Он сел на валун, посадил Катю себе на колени, и его член, как посланный нападающим мяч в ворота, мгновенно влетел в нее. Она затанцевала на его бедрах импровизированный танец, пенис Артура ритмично аккомпанировал в такт ее па аккордами громкого хлюпанья. Внезапно Артур издал громкий победный клич, и она ощутила мощный выброс струи из его фаллоса.

Они всегда кончали почти одновременно, и то, что на этот раз соитие происходило на высоте нескольких сот метров над уровнем моря, никак не повлияло на эту отрадную традицию. Несколько мгновений они сидели неподвижно, подобно лианам обвивая друг друга руками, затем разомкнули объятия.

— Тебе понравилось трахаться в горах? — улыбнулся Артур.

— Да.

— Значит, не зря мы поднялись сюда. Теперь ты об этом не жалеешь?

— Теперь нет. Василий на высоте на любой высоте, — отважилась Катя, кажется, впервые в жизни на такой двусмысленный каламбур. Она сняла с влажной, поникшей головки члена, несколько крупных капель. — Пусть теперь отдыхает и любуется этим видом. Он заслужил. Посмотри, Вася, как тут красиво. — Она подняла опавший, словно осенний лист, пенис, чтобы ему были бы лучше «видны» окрестности.

Артур расстелил свою рубашку, и они сели на краю скалы.