Шопинг-терапия - Роз Бейли

— Мы обошлись без постели. — Тревор, в рубашке навыпуск, уставился на океан, спокойный и безучастный.

Марчелла, Ксавье и я наблюдали за происходящим, сидя в шезлонгах, хотя сцена обещала быть безобразной и противной, как искореженная в аварии машина.

— Я говорил вам, что он не раскается, — сказал Ксавье. Он отвернулся к океану и взял бутылку с водой. — Этот человек не выказывает ни малейших признаков раскаяния. Запустите в него книгой, судья Алана.

— Я запущу в тебя чем-нибудь потяжелее книги. Тревор Маршалл-Хьюз, — пообещала Алана.

— Не приставай ко мне, — сказал Тревор, направляясь прочь по пляжу. — Я не в настроении.

— Ты явно был в настроении несколько минут назад! Я поверить не могу в то, что эта шлюха вытворяла в доме моего отца. Я уже почти решила, что вышвырну ее прочь.

— И не думай об этом.

— Вот увидишь!

Нам с Марчеллой пришлось развернуться, чтобы наблюдать, как они идут по пляжу. Алана бежала за ним, путаясь в шифоновой, с запахом, юбке и стараясь поспевать за его размашистым шагом. Время от времени ветер доносил до нас ее голос, и говорила она все об одном и том же.

— В жизни не была так сконфужена, — сказала я, хотя чувствовала, что слегка привираю. Сконфужена я бывала, и не раз.

— Это ему следовало быть сконфуженным, — заявила Марчелла.

— Да бросьте вы, девушки! — засмеялся Ксавье. — Никто никому не причинил вреда. Женщину никто не вынуждал, оба не женаты, а по кабельному телевидению, если вы смотрите, наверняка молено увидеть гораздо более пикантные картинки, чем Тревор со спущенными штанами.

— Наверное. — Я с минуту подумала и улыбнулась. — Пожалуй, ты прав. Я имела в виду, в этом ничего сексуального не было. — Я засмеялась. — Это, скорей, выглядело комично.

Ксавье притворно вздохнул:

— Вот и все мои женщины говорят то же самое.

К тому времени, когда Алана с Тревором вернулись, наше пляжное сообщество разрослось до дюжины или около того народу за счет соседей и других отдыхающих, которые прогуливались вдоль пляжа Дюн-Роуд и решили присоединиться к компании и дармовой выпивке. Небо было чистым, солнце светило ярко, и воздух прогрелся примерно до двадцати пяти градусов. Прекрасная погода для загара, хотя в купальниках было довольно прохладно, так как с океана дул свежий ветер. Марчелла болтала со смуглым дизайнером по тканям из Челси и парочкой оформителей детских книг. Ксавье и Тревор ухаживали за группой стюардесс и студенток, собиравшихся поработать летом воспитательницами в детских лагерях на Норт-Форк. Алана общалась с отставным морским десантником, теперь возившим местных рыбаков на своем судне. Не знаю, действительно ли он ее интересовал, или она просто хотела выяснить у него, в какой день недели лучше всего покупать свежую рыбу.

Я присоединялась то к одной, то к другой группе, но по большей части лежала, закрыв глаза и ощущая, как тепло солнечных лучей ласкает кожу, и слушала шелест волн, набегавших на берег. Душа моя не жаждала общения; мои мысли были заняты совсем другим.

Антонио.

Согласна, может, в этом было что-то детское, как в плакате с Брэдом Питтом, что висел у меня в шкафчике в старших классах средней школы.

Только на этот раз не было нужды вешать плакат. Все было по-настоящему. Ну или почти по-настоящему.

Я пыталась собрать факты воедино и осмыслить наши отношения с Антонио по совету Аланы. Что я о нем знала как о человеке? О его жизни, если не считать стандартного набора биографических данных в таблоидах? О том, что он любит и чего не любит?

На некоторые вопросы ответы у меня были. Разумеется, были! Но сейчас радостное ожидание предстоящего свидания с Антонио не хотелось омрачать никакими подробностями.

— Эй, народ! — призвал Ксавье, хлопая в ладоши. — Дамы и господа, позвольте мне привлечь ваше внимание ненадолго.

Я подняла широкие поля пляжной шляпы и увидела, что Ксавье стоит на песке и обращается к толпе зрителей:

— Меня зовут Ксавье Гудмен…

— Привет, Ксавье! — закричали в ответ стюардессы.

Он уставился на них и кивнул:

— И я принадлежу к смехоголикам. Понимаю, это звучит так же примитивно, как музыка «Бич Бойз»[15] в их лучшие времена, но подождите, и вам больше не нужно будет слов. Не нужно слова «вечеринка», детка. Не нужно слова «экстази». Не нужно слова «марафет». Не нужно слова «кайф». По двум важным причинам.

Мы с Марчеллой посмотрели на Тревора, который согнулся пополам от смеха. Алана не проявляла особого интереса. Она изучала свой шезлонг и стряхивала песок с юбки.

— С тобой все в порядке? — спросила я, когда Ксавье принялся за свое.

Она опустила на глаза солнцезащитные очки и откинулась на спинку шезлонга.

— Хоть бы он заткнулся. И почему он вечно устраивает это? Вот мы тут сидим, расслабляемся на пляже, а Эксу обязательно надо устроить из всего этого шоу. Ему непременно надо быть в центре внимания, командовать всеми.

— Знаешь что? — тихо сказала я. — Мне кажется, вы с ним слишком похожи. В этом все дело.

— Я тебя умоляю! Дело вовсе не в этом.

Ксавье продолжал сыпать шутками:

— Рассмотрим кучу других имен, которые тоже не понадобятся. Ну вот, например: Питер, Дик, Джонсон, Билли, Вуди, Мерфи. Да-да. Я знаю одного ирландского парня, который называет эту штуку «Мерфи». Что это за название? Я сказал ему, что настоящие парни так не говорят, и знаете, что он мне сказал, этот Шон Комз? Он сказал, ну пусть это будет «Пых-Папочка», если тебе так больше нравится. Пых-Папочка. Мне это больше нравится. Явно лучше Мерфи.

Я вспомнила, что часть этих шуток он выдавал на своем представлении в клубе. Другие казались экспромтом, импровизацией специально для компании на пляже. Подойдя к студенческой парочке, Ксавье покачал головой и предупредил парня:

— Опасайся американской принцессы! Она сначала позволит тебе съесть пирожное, а потом велит отрубить тебе голову!

Алана выпрямилась в шезлонге и сняла очки, сверкнув глазами на Экса.

Но он продолжал шутить на тему о том, что во всяком обществе обязательно найдется хоть одна американская принцесса. Она, как паучиха, сначала соблазняет партнера, а потом съедает его на завтрак.

Алана нагнулась ко мне и доверительно спросила:

— Можно, я прикончу его прямо сейчас? Не могу ждать до завтрака.

Она встала, и я только пожала плечами, когда она широко улыбнулась и, обратившись к публике, заявила:

— Надеюсь, вы поняли, кто такой мистер Ксавье Гудмен. Он — мистер Шутка-С-Бородой.

На пляже стало тихо, а Ксавье прищурился, наблюдая за Аланой поверх голов слушателей.