Измена. За что ты так со мной (СИ) - Мила Дали
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я тоже хватаюсь за сумочку, чтобы отсчитать деньги за салат и воду, но одного взгляда Давида становится достаточно, чтобы понять, насколько неудачная эта затея.
— Кать, билеты к океану мы уже заказали, — внезапно заявляет Расулов и встает из-за стола. Он говорит это так громко, что сразу же приковывает к себе внимание. — Теперь поедем купим тебе бриллиантовые серьги, а потом за новым купальником. К Кирияновой. Милая, я до невозможности обожаю тратить на тебя деньги!
Я очень хотела уйти из ресторана незаметно, но Давид сделал все, чтобы этого не случилось. Растерянно озираюсь по сторонам и встречаюсь взглядом с Тимофеем. Он не узнал меня сразу из-за новой прически и макияжа, но теперь мы смотрим друг другу в глаза…
— Катя? — произносит мое имя Тим и встает.
Его лицо вытянулось от удивления, а какое сейчас у меня оно, я даже не представляю…
Кристина словно застыла, весь ее поток претензий к Тимофею мгновенно иссяк. Она, прикусив язык, стреляет глазками то на Тима, то на Давида.
Зато Расулов держится уверенно и ухмыляется, а мне хочется провалиться под землю…
— Катя, кто он?.. — вполголоса спрашивает муж.
И действительно кто для меня Давид? Он больше, чем просто знакомый, но и не друг. Вряд ли ему захотелось бы со мной дружить…
Уверена, Расулову и без меня друзей хватает. Мой возлюбленный? Несомненно, он красивый мужчина, сильный, загадочный. От одного его взгляда можно легко потерять голову. Он мне нравится… очень. Но пока Давид не дал мне ни единого повода считать, что у нас могут быть слишком близкие отношения.
Не знаю, что и ответить.
За меня это делает Расулов.
Подходит ко мне и внезапно приобнимает за талию.
Кожу, где прикасается Давид, согревает приятное тепло. От ладони мужчины будто исходят маленькие электрические импульсы, которые проникают в меня и заставляют сердце биться чаще. Он поглаживает меня по пояснице, а потом наклоняется и целует в макушку.
Я не ожидала такого. Меня трясет от волнения. Кое-как сохраняю невозмутимое лицо, чтобы держаться перед Тимофеем гордо.
— Давид, — четко называет Расулов свое имя. — А вам представляться не нужно — мне неинтересно, кто вы…
Тим округляет глаза и впивается в меня взглядом. Хочет расщепить до самых молекул или вообще уничтожить.
Я уже успела выучить этот его взгляд немого бешенства. Так Тимофей реагирует, если действительно разъярен, а не от скуки решил придраться.
Я даже не берусь прогнозировать, что может еще случиться, но когда Давид проводит кончиком носа мне по виску, еле сдерживаю крупную дрожь, охватившую все мое тело.
— Нам пора, — говорит Расулов мне, разворачивает меня и ведет на улицу.
Я в полном шоке.
— Зачем ты это сказал? — тихонько шепчу, будто опасаясь, что Тимофей может услышать. — Ты же не знаешь, что это был за человек…
— Я знаю, кто такой Тимофей Демидов.
Почему-то зябну. Хочется поежиться. Обнимаю себя руками.
— Я думала незаметно уйти, но ты все сделал иначе.
Давид хмурится.
— А ты лицо свое видела, когда эти двое зашли? Побелела вся, обо всем забыла, только их и слушала. Тебе все еще больно от разрыва с мужем.
— Ерунда какая… — бурчу я, стоя возле внедорожника.
— Не пытайся меня обмануть, — терпеливо вздыхает. — Я просто действовал и говорил так, чтобы той парочке понравилось меньше всего.
Ему не наплевать на мои чувства? Давид хотел помочь мне «утереть нос» моему мужу? Чтобы таким образом я отвела душу?
Ох, Давид не мужчина, а огромный ларь с загадками.
Честно говоря, видеть озадаченно-обескураженную морду Тима было очень приятно.
А уж как изменилось крысье лицо соседки, которая, судя по ссоре, очень рассчитывала на финансовую поддержку Демидова, а получила только моральную.
В ее глазках загорелся огонь, едва она поняла что где-то рядом есть не только богатый, но и щедрый мужчина. Она, скорчив свою отрепетированную физиономию невинной овечки, только и поглядывала на Расулова. Может быть, даже позавидовала мне. Так ей и надо!
— Ладно, Кать, отвезу тебя домой, — Давид тянет руку к машине, чтобы открыть мне дверь, но отвлекается на шум.
Я тоже слышу какой-то хлопок. Поворачиваюсь. Как оказалось, бахнула дверь заведения от того, что Тим слишком резко ее толкнул.
— Катерина! — строго кричит он и размашисто идет к нам. Вид у Тимофея более чем недовольный, даже злобный. Он смотрит только на меня, а Расулова словно не замечает. — Как это понимать? Ты еще не развелась, а уже шатаешься по ресторанам! Позорище! Как мне тебя теперь называть?
Хочется схватиться за голову. Мне правда стыдно.
Но не потому, что я считаю себя легкомысленной девицей, мне стыдно от того, что Тим закатывает сцену перед Расуловым…
А о своей измене и что он эту свою профуру еще и привел в нашу квартиру, из которой меня выставил, он и думать забыл? То есть мне новую жизнь строить нельзя, надо до конца дней носить траур жены, которой изменили, а Тимофею можно наслаждаться с другой, брать ее в жены, воспитывать с ней детей. И это, по его мнению, совершенно нормально!
— Рот закрой, — за меня отвечает Расулов.
— А вы, мужчина, не вмешивайтесь! Это не ваше дело! — возражает Тим. С незнакомыми людьми он привык общаться деловым тоном. — Мне нужно поговорить со своей женой!
— Так подойди и забери ее у меня.
Тимофей мнется, а я напрягаюсь до последней мышцы на теле.
— Кать, отойдем в сторону, — говорит муж тише.
— Нет, — мотаю головой.
И на метр от машины не отойду с этим предателем.
Дверь снова отрывается, и из ресторана выходит Кристина.
— Тимоша, ты куда убежал? — визгливо спрашивает она и вертится по сторонам.
Заметив нас возле машины Расулова, заостряет взгляд на Давиде, а не на своем любимом Тимоше.
Стискиваю челюсть. Кристина снова пытается стрелять глазками. Это уже не совпадение, а закономерность! Ей что, важен процесс отбивания у меня мужчин? Честное слово, меня это злит!
— Кать, давай отойдем в сторону и поговорим? — повторяет просьбу Тим.
Игнорирую его и поднимаю взгляд на Расулова.
— Поехали отсюда.
Давид открывает для меня дверцу, и только я собираюсь сесть в машину, как Тимофей все же решается подойти ко мне ближе. Он встает возле распахнутой двери, наклоняется в салон и пытается выдернуть меня на улицу.
О беременной его ребенком Кристине Тим, похоже, думает сейчас в последнюю очередь.
— Я же сказал: нам надо поговорить. Ты с каких пор такой дерзкой
